Бури молодец. Напомнил: шанс есть всегда. Не в первый раз мне принимать бой при таком скверном раскладе. И я всё еще жив. И, как уже не раз отмечено, удачлив. Причем удача моя такого сорта, что подключается только при самом скверном обороте событий. Вернее, до сих пор было так, а что в будущем – неизвестно.
Однако пассивно ждать, пока нагрянут вороги, и мужественно взойти на крепостные стены – не мой вариант. Госпожа Удача приходит к тем, кто не стоит на месте. Так что ждать мы не будем. Будем действовать. Предложим что‑нибудь остренькое нашим незваным гостям. Что‑нибудь вроде стрелы в горлышко.
Но для начала поговорим с очевидцами.
– Виги, позови‑ка сюда кирьялов, что принесли весть.
К сожалению, ничего позитивного кирьяльские охотники не сообщили. Наткнулись они на свеев случайно, однако заметили вовремя, потому что те, собственно, и не скрывались, шли без опаски. Шли на лыжах и волокли с собой санки с припасами. Вооружены справно. Мечи у многих, если не у всех, меч же – характерный признак воина‑профессионала.
Развеяли кирьялы и мою надежду на то, что у страха глаза велики. «Две сотни» возникли не с потолка. Охотники не поленились: посчитали рейдеров. В палочках. Две длинных, две средних и одна короткая. Двести двадцать один боец. Шли свеи без спешки, но и не медлили. Охотники прикинули их скорость, сопоставили с собственной и с пройденным расстоянием и сделали вывод, что опередили врагов примерно на трое суток. Я, однако, полагал, что можно смело прибавить еще день, потому что на подходе свеи наверняка притормозят: озаботятся разведкой.
А наша задача – притормозить их еще больше. И превратить беспечную прогулку по зимнему лесу в нечто совсем противоположное.
Кирьялов я наградил и отослал, предупредив, чтоб не уходили и не напивались. Они мне еще понадобятся.
Затем собрал свой хирд уже целиком, включая весян, которых за последние месяцы Бури удалось прилично подтянуть в стрелковом искусстве.
– Что к нам идут свеи, вы уже знаете, – сообщил я рассевшемуся на лавках хирду. – Их много, и мне это не нравится. Потому я хочу сделать так, чтобы часть из них до нас не дошла. Для этого нам понадобится человек пять лучших стрелков и два‑три хускарла в прикрытие. Обязательное условие: все должны отменно ходить на лыжах. Бури, твое слово!
– Стрелки: Виги, Огонек, Лосенок, Комар, Сорока! – не колеблясь выбрал Бури.
Себя он в список не включил, поскольку лыжник из него еще хуже, чем из меня.
– Я тоже на лыжах хорошо бегаю! – немедленно заявила Заря, но я ее возглас проигнорировал.
В Вихорьке и Тулбе я не сомневался, а вот трое весян…
Лосенок и Комар – братья. Их Бури выделил с самого начала. А вот Сорока… Нет, хоть он и Сорока, но смотрит соколом. Польщен, что наставник определил его в лучшие.
– Добро. С ними пойдут Гуннар, Оспак и Сёльви. Старшим – Гуннар.
Эх, как хотелось самому… Но здесь я со своим тамошним лыжным разрядом – натуральный тормоз.
– Заставьте их понервничать. Убейте, сколько сможете, но при этом – зря не рисковать. И еще: Гуннар, будет славно, если они останутся без припасов.
Зима на дворе. И в лесу – тоже. Охотиться зимой труднее, а вот кушать надо хорошо. Потому что холодно.
– Постарайтесь вернуться в том же составе, что и ушли.
Всё.
Вопросов никто не задавал. Новоиспеченные рейнджеры отправились собираться, а я подозвал Повторюху, дренга из весян, и велел смотаться в селение и привести сюда старосту из поселка. Пора выяснить, могу ли я рассчитывать на серьезную поддержку местного населения. Склонен думать, что при желании аборигены способны выставить нам в поддержку не меньше чем полтысячи ополченцев. Понятно, что бросать их в рукопашную на свеев – всё равно что кусок мяса отправить в мясорубку. Даже дистанционно они вряд ли нанесут значимый ущерб бронированным хирдманам. Но летучие партизанские отряды могут изрядно снизить свеям уровень комфорта.
Староста примчался задолго до полудня. Он уже был в курсе главной новости и здорово переживал.
В прошлый раз свеи обошлись с ними беспощадно. Едва сойдя на берег, тут же принялись хватать и вязать. Собственно лишь благодаря свейской торопливости староста и выжил. И он, и большая часть его родовичей. Даже скот в лес угнать успели, пока свеи грабили дома побогаче и сторожевой пост. К сожалению, грабежом свеи не ограничились. Сожгли несколько домов. Но и это ладно. Но то, как они обошлись с пленными…
Через день после того как Ульфхам Треска едва нас не убил, я оставил гостей и сплавал к селению.
И так вышло, что опередил спасшихся кирьялов. Они появились позже, когда мы уже собрали убитых. Собрали по частям и начали обкладывать дровами.
В общем, на тризне, которую справляли вечером, я попросил Трувора уступить мне единственного уцелевшего свейского хольда. Жнец как‑то почувствовал, что для меня это важно, – и отдал мне священный поединок.
– Зачем? – спросил я его перед тем, как убить.
– Когда овца отказывается давать шерсть, с нее сдирают шкуру, – ответил свей. Белокурый красавец с мужественным профилем. Он почти не пострадал в бою. Сначала шлем сорвало, потом прилетело чем‑то тупым по затылку.
Меня он всерьез не воспринял. Браслеты я снял, цепь тоже. И никто не сказал ему, что я и есть тот самый ярл, который захватил их территорию.
– Они‑то при чем? – спросил я.
– Забыли, кто их хозяин. Теперь запомнят. Жаль, много их сбежало.
– А вот ты не сбежишь, – пообещал я. – Ты получишь то же, что и они, а потом отправишься прямиком к Хель, а мясо твое сожрут раки.
– Я умру в бою! И уж точно не от твоей руки, мелкий! – самонадеянно заявил хольд. – Хорошо, что вы, воры из Гардарики, такие дураки. Попадись ты мне в руки, ты умирал бы долго!
– Вообще‑то я не из Гардарики, – сказал я. – Я из Сёлунда. Я бы отрубил тебе большие пальцы, чтобы те, кто пирует в чертогах Одина, знали, что ты не достоин зваться свободным человеком. Но думаю, что быть рабом в Валхалле все же лучше, чем в Хельхейме.
– Твоя болтовня утомляет, мелкий, – заявил свей и атаковал. Но дрался он плохо. Для хольда. Наверное, после удара по голове он был не в лучшей форме. Мне было не трудно выполнить свое обещание. Я не стал сдирать с него кожу. Я не умею, да и противно мне делать такое. Но я отрубил ему руки и ступни, а потом схватил за шкирку и утопил в заливе. Труп утопил, потому что он истек кровью раньше, чем захлебнулся.
Комментариев нет