Так, остановиться, куда это его понесло? Еще одно слово – и станет опасно. Про институт сказал, про нервный срыв – и достаточно, сворачиваем тему.
– И ты каждый день к нему ездишь? – В голосе Милы не было любопытства, во всяком случае, Костя слышал только искреннее сочувствие и даже желание разобраться в ситуации, чтобы быть полезной.
– Каждый. Ну почти, – тут же поправился он. – В выходные мать ездит, но не всегда, у нее работы много, бывает, что и по выходным она не может. А в будние дни она никогда не успевает, очень поздно заканчивает.
– А кем твоя мама работает? Ничего, что я спрашиваю? Просто мне все про тебя интересно.
Его бросило в жар. Кажется, даже волосы покрылись испариной. Ей интересно все, что касается его жизни. Разве так может быть? Девушка, от одного взгляда на которую ему становится пушисто и бархатно, сама предлагает проводить его, а потом интересуется им и его жизнью. Это сон, наверное. Или слюнявый женский роман, который он, Костя, по недоразумению начал читать.
– У меня мать – переводчик, ну и уроки дает, у нее учеников море. А твои предки чем занимаются?
– У‑у‑у, – Мила весело махнула рукой, – скукотища. Папаня банкирствует по мере умственных возможностей, маман тратит то, что он набанкует. Больше всех у нас бабка занята, следит, чтобы я замуж за проходимца не выскочила. Ей все кажется, что моя мама за ее сыночка по расчету замуж вышла, и второго покушения на папанины капиталы она не вынесет. Маразм, честное слово! Когда предки поженились, они вообще студентами были, еще при советской власти. Тогда во всей стране всего три банкира и было.
– Почему три? – не понял Костя.
– Потому что всего три банка и было – Госбанк, Внешэкономбанк и Стройбанк. Они оба в Плешке учились. Разве кто‑нибудь мог знать тогда, как все дело обернется? Но бабке не объяснишь, она упертая как я не знаю кто. Невестку она, натуральное дело, выпереть из семьи не может, но уж на мне отыгрывается – будьте‑нате. Так что имей в виду, я тебя к себе тоже приглашать не смогу, бабка из тебя душу вынет. А то и оскорбить может, у нее не задержится.
Господи, что она такое говорит? Что не сможет приглашать его к себе домой? Что не хочет, чтобы ее бабка обижала Костю? За восемнадцать лет жизни ему не приходилось слышать слов, которые казались бы волшебной музыкой. Вот сейчас и услышал.
– Странно вообще‑то, – начал он и запнулся, потому что хотел сказать что‑нибудь примитивно‑грубоватое, чтобы скрыть восторг и смущение, но фразу до конца не придумал.
– Что странно?
– Да вот мы уже второй семестр вместе учимся, а разговорились только сейчас. И домой ездим по одной ветке, а раньше в метро не встречались.
– Ничего странного, – фыркнула Мила, – я в метро не езжу. Просто я вчера одному козлу крыло помяла, ну и себе, соответственно, тоже, и машина в сервисе стоит. Через неделю будет готова.
Вот, значит, как. Банкирская дочка. Ну все понятно, чего уж там. У нее небось и парень есть подходящий, которого бабка одобряет, но он временно отсутствует, поэтому сегодня у нее метро и непритязательный Костик, а через неделю будет машина и приличный кавалер.
– Какая у тебя тачка? – спросил он потухшим голосом, лишь бы что‑нибудь спросить.
– «Бэха‑треха».
«BMW» третьей модели. Недурно для первокурсницы.
– А твой постоянный парень чем занимается?
Спросил как о чем‑то давно известном и само собой разумеющемся. Не нужны ему вредные иллюзии, пусть все будет ясно с самого начала, пусть будет больно сейчас, но уже через несколько дней это пройдет, и все станет как прежде.
– Понятия не имею. – Она пожала плечами и лукаво посмотрела на Костю. – Чем‑то, наверное, занимается, если у него совсем времени на меня нет.
– Редко встречаетесь? – Костя попытался изобразить сочувствие и понимание.
Ясное дело, он такой занятой, ну прям такой занятой, что бедную девушку даже в кафе сводить не может, вот она от скуки и потащилась с Костей через весь город.
– Не то словечко. Просто‑таки вообще ни разу еще не виделись.
Он заподозрил неладное, но не сразу, и продолжал задавать свои тупые равнодушные вопросы, чтобы показать: он ни на что такое особенно‑то и не надеялся, и даже в голове не держал, просто едет себе в метро и болтает с едва знакомой однокурсницей.
– Вас что, заочно окрутили, как на Востоке?
– Ага, – она весело хмыкнула. – Боженька там, на небесах, всех по парам давно уже распределил, мне тоже кого‑то назначил, только этот назначенный такой деловой, что никак время не выберет, чтобы со мной пересечься. Деньги, наверное, зарабатывает в поте лица. А может, бандитствует потихоньку, это тоже занятие серьезное. А может, уже и срок мотает. Или вот, как ты, к брату в больницу каждый день ездит, так что ему пока не до девушек.
Костю отпустило. Глупо, конечно, думать, что у такой чудесной девушки никогда никого не было. Были. Но сейчас, похоже, она свободна. И едет с ним в больницу не от скуки, а потому, что хочет побыть с ним. Только как же потом? Он пойдет к Вадику, а она? Неужели будет ждать его два часа? Потому что меньше двух часов он с братом не проведет, так сложилось с самого начала, и, если Костя попытается сократить время встречи, Вадька снова запсихует, начнет думать, что он всем надоел, он всем в тягость… Нет. Два часа и ни минутой меньше.
Что же делать, когда они доберутся до больницы? Попросить подождать – немыслимо! Ни в какие ворота не лезет. Пригласить вместе навестить Вадьку? Нельзя. Вадька может сболтнуть что‑нибудь лишнее. И потом, если он увидит Костю с девушкой, то сразу станет думать, что он своей болезнью разрушает личную жизнь брата, и далее со всеми остановками. С Вадькой нужно быть очень осторожным и аккуратным, на него действительно дышать нельзя, он сразу кидается с головой в идеи самообвинения и собственной никчемности, так и раньше было, а уж после срыва – полный караул!
Так как же быть? Дойти до больничного крыльца и мило попрощаться, дескать, спасибо за компанию, было очень приятно? Хамство.
– Костя, а рядом с больницей что‑нибудь есть?
Вопрос застал его врасплох, Костя даже не понял, о чем Мила его спрашивает.
– В каком смысле «что‑нибудь»? Дома есть, улицы, машины ездят.
– Кафе есть какое‑нибудь? Лучше с Интернетом. Я бы в чате посидела, пока ты у брата будешь. У меня есть два любимых чата, такие прикольные – я от них балдею, могу целую ночь проторчать.
Комментариев нет