– Глубина восемьсот метров! – последовал доклад.
– Средний ход… – закончить команду капитан не успел. Подводный ракетоносец смело таранным ударом водных масс, людей расшвыряло, словно кегли. Капитан врезался в приборный блок, и хруст скрежещущего металла оборвался вместе с сознанием.
* * *
– Товарищ старший лейтенант! – водитель тягача испуганно вглядывался в навигатор. – Тут должен быть поворот! Но его нет! Навигатор ни фига не работает! Мы не там, где он показывает!
– Да и хрен с ним! – офицер придал своему голосу нотки непоколебимой уверенности. – Без него справимся. Всё равно уровень помех будет только расти. Двигай вперед, пока дорога есть!
Тягач‑вездеход, несущий на себе пусковые установки, полз по узкой таёжной дороге, задевая бортами торчащие ветви, и углублялся всё дальше в чащу. Старший лейтенант, неожиданно ставший самым старшим офицером в том, что осталось от полка ракетных войск стратегического назначения, бросил взгляд в зеркало бокового вида. Второй тягач с пусковыми шёл следом, позади него, над верхушками деревьев, отчетливо виднелась россыпь выпирающих из‑за горизонта ядерных грибов. Выйти из района поражения они смогли чудом, сами того не ожидая. Повезло, иначе не скажешь. Сначала подвёл навигатор, одновременно с этим командование ввело режим радиомолчания, потом сказалось слабое знание местности, с которым у старшего лейтенанта были проблемы с самого начала прохождения службы в негостеприимно холодной Сибири. Хорошо ещё, что сейчас лето, и тепло.
Называя вещи своими именами, он запутался в таёжных перекрестках и завел обе машины черт знает куда. Поначалу им даже попадались опустевшие лагеря лесорубов, и снующие между брошенной техники собаки провожали мобильные пусковые установки межконтинентальных баллистических ракет злобным лаем. Потом дорога уползла в такую глухомань, что впору было нарушать приказ о радиомолчании и просить помощи. Чтобы чего не вышло, старший лейтенант сделал физиономию тяпкой, мол, так и должно быть, и подчиненные не стали спорить с начальством. Он даже решил развернуться и двинуться в обратную сторону, но реализовать это не смог. Дорога была настолько узка, что исключала возможность разворота длинномерных тягачей, и кроме движения вперед в поисках пригодного для этого места больше ничего не оставалось. А потом со спутника пришли данные о ракетной атаке, и несколько секунд все пребывали в молчаливом шоке, не веря своим глазам и ушам. Ядерная война началась.
Подразделение РВСН, в котором служил старший лейтенант, подняли по боевой тревоге в первую же минуту после поступления информации об обострении конфликта в акватории Шельфа ООН. Никто не понимал, как в Тихом океане всё смогло дойти до такого, но времени на разглагольствования не было. Мобильные пусковые установки срочно покидали пункт постоянной дислокации и на максимальном ходу выходили в районы производства пусков. Тягач старшего лейтенанта ещё не успел достичь нужной точки, а от начальства уже пришёл приказ: продолжить движение и углубиться в глухую тайгу как можно дальше. Старший лейтенант сибиряком не был, и тайгу как свои пять пальцев не знал, хотя вряд ли каждый сибиряк в наши дни запросто ориентируется в этих непролазных дебрях. Короче говоря, оказавшись в районе, не входившем в перечень тех, где обычно проводились учения, старший лейтенант свернул на какую‑то просеку, перепутав её на навигаторе с какой‑то лесной дорогой, и заблудился. Это оказалось счастливым билетом. Первая же волна ракетной атаки противника накрыла и районы постоянного базирования их ракетного полка, и районы рассредоточения, из которых, согласно инструкциям, должны были осуществляться пуски.
За десять минут до того, как пол‑Сибири захлестнуло ядерным огнём, командованию стало ясно, что удара не избежать, и командиры пусковых установок получили приказ произвести пуски по странам‑агрессорам. Все установки, которые ПВО оказалось не в силах прикрыть, отстрелялись за секунды перед прибытием ракетного потока и героически сгорели в термоядерной геенне. Перед смертью комполка лично связался со старшим лейтенантом и отдал персональный приказ. Оказалось, что пока старлей плутал по просекам лесорубов, его тягачи вышли из зоны сплошного поражения в настолько глухую местность, что в ней никто не живёт даже в двадцать втором веке. Судя по данным объективного контроля, машины старшего лейтенанта не будут уничтожены, поэтому он не должен производить пуски и поступает в распоряжение Центрального КП в подземном городе под уральскими горами. ЦКП связался с старшим лейтенантом сразу после первой волны. Начальство убедилось, что крохотное подразделение осталось в живых, и передало новый приказ. Вычислительные блоки пусковых установок старшего лейтенанта приняли новые данные целеуказания, и с той минуты его подразделение выполняло единственную задачу: выжить в течение суток и ровно в семнадцать ноль‑ноль следующего дня произвести пуски по новым целям.
С тех пор старший лейтенант выполнял приказ, уводя пару тягачей всё дальше в тайгу. Там, откуда ушло его подразделение, каждую минуту вспухали ослепительные вспышки термоядерных взрывов, и чтобы солдаты не сожгли себе глаза, он запретил личному составу поднимать взгляд выше, чем на лежащий перед тягачами путь. Время от времени от особенно мощных ударов приходила взрывная волна, но тайга гасила воздушный поток, с деревьев сдирало листву, дождём сыпались поломанные ветки, ползущие через лес тягачи встряхивало, однако повредить не могло. Облаченный в антирадиационные скафандры личный состав согласно инструкциям принял антирад, чтобы сопротивляться гамма‑излучению и радиоактивному заражению местности, и делал всё, чтобы выйти из зоны поражения.
Просто глухие просеки сменились заброшенными глухими просеками, и мощные машины шли прямо через молодую поросль, перемалывая деревца громадными колёсами. Навигации не было, аппаратура связи не видела спутников, и маленькое подразделение двигалось наугад, выцарапывая из наводнивших радиоэфир помех куцые приказы ЦКП. Начальство убеждалось, что пусковые установки ещё в строю, подтверждало приказ и разрывало связь, опасаясь привлечь к старшему лейтенанту внимание противника. Вряд ли у натовцев дела обстояли лучше, чем здесь, скорее даже наоборот, ведь у них территории поменьше нашего будет, но рисковать никто не хотел. Раз ракеты прилетают, значит, противник ещё жив и способен наносить удары. Поэтому нельзя исключать, что возможности радиоперехвата у него тоже остались. Хотя уровень помех был такой, что не до радиоперехвата, тут бы ближайшего соседа услышать… Но жить хотели все, и старший лейтенант ставить эксперимент на себе не собирался. Поэтому, когда просеки закончились, он приказал водителю головной машины, в которой находился лично, держать курс в тайгу. Сейчас двадцать второй век, из космоса видны любые, даже самые старые просеки, так что береженого бог бережет. Вырастающие за горизонтом ядерные грибы, словно окружившие тайгу со всех сторон, подтверждали это лучше любых приказов.
Мощные тягачи‑вездеходы углубились в лес, стараясь двигаться там, где расстояние между деревьями было максимальным, потом лес стал слишком густым. Тогда старший лейтенант принял решение при помощи имеющегося инструмента спиливать преграждающие путь деревья, и к ночи колонна из двух тягачей находилась в сплошной тайге. Лес вокруг словно вымер, ни зверей, ни птиц, ни звуков, только гулкий грохот взрывающихся за горизонтом ядерных зарядов и свист проходящих по верхушкам деревьев ударных волн. С наступлением ночи видимость упала полностью, и подразделение принялось устраивать ночёвку. Тягачи накрыли маскировочной сетью и забросали охапками веток, делать ещё что‑либо старший лейтенант не рискнул. В ночном небе даже далёкие термоядерные вспышки были настолько ослепительными, что сразу у двоих бойцов начались проблемы с глазами, и он приказал свернуть работы. Все укрылись в наскоро отрытом крытом окопе, и старший лейтенант попытался выйти на связь с ЦКП, но сделать этого так и не удалось.
Комментариев нет