– Кроватки из натурального дерева! Тоже хендмейд? Какая твоя? – поинтересовалась Кристина.
– Центральная. Здесь всё самодельное, кроме сложного оборудования. Зато сделано с душой.
– Тогда я пойду налево! – хихикнула Кристина, бросая свой чемодан возле выбранной кровати. – Интересно, сколько нам придется тут просидеть? У тебя здесь, под землёй, новости ловит?
– Пока антенна на крыше стоит, всё ловит, – Ингеборга покинула спальню и включила видеопанель. – Интернет, мобильная связь и прочее. Как у всех.
– Надо позвонить маме, она волнуется! – Светлана принялась возиться с коммуникатором.
Голографическая панель на стене вспыхнула, и на экране появился один из центральных новостных каналов. По нему беспрерывно транслировались, сменяя друг друга, обращения Премьер‑министра и министра МЧС, параллельно с которыми выводилась карта области с отмеченными на ней объектами Гражданской Обороны. Система геолокации определяла местонахождение абонента и автоматически транслировала ему данные по объектам ГО в непосредственной близости, но в данном случае это помогало мало. Ближайшее бомбоубежище находилось в пригороде Нижнего Новгорода в пятнадцати километрах от дачного посёлка, и на ведущем к нему шоссе образовалась почти километровая пробка. Ингеборга подумала, что возле «Подземстроя‑1» сейчас должно быть настоящее столпотворение. Если люди успели до него доехать. Ведь он расположен в сотне километров от Нижнего, вдали от населённых пунктов. «Подземстрой‑1» изначально позиционировался как полностью гражданский объект, рассчитанный на приём мирного населения. Никаких военных функций у него не было, и вся информация по строительству с самого начала находилась в открытом доступе. Отец часто сверялся с ней, чтобы убедиться, что в собственном бункере всё сделано правильно, и пару раз даже что‑то переделывал в системе жизнеобеспечения, устраняя мелкие ошибки. Ингеборга изменила масштаб карты и поискала глазами отметку «Подземстроя‑1». Он оказался немного дальше, чем она думала, и единственная ведущая к нему дорога была забита плотным потоком автомобилей примерно на треть своей протяжённости. Основная масса народа ещё не успела доехать до бункера, выходит, эвакуацию объявили недавно…
– Мама, это я! – громко зазвучал голос Светланы. – Вы где?
– Мы стоим в очереди в бомбоубежище! – взволнованно донеслось в ответ. Отсюда Ингеборге не было видно дисплея персонального коммуникатора подруги, но и без того было ясно, что её мать сильно напугана. – Тут огромная толпа! Все увешаны вещами, очередь движется медленно! Все на нервах, кругом ругань, но возле входа много полиции, и всё вроде проходит без конфликтов. Где ты сидишь? Что это за место? Ты добралась до убежища?
– Я уже в нём! – постаралась успокоить мать Светлана. – Представляешь, у Инги собственное бомбоубежище! Реально! Прямо под домом! Её отец сам построил… Мам? Алло! Алло! Блин! – Она недовольно теребила коммуникатор. – Связь прервалась!
Светлана повторяла вызов, но связаться с матерью не получалось. Из спальни выскочила Кристина с той же проблемой:
– Сеть пропала! Я с мамой говорила, на полуслове оборвалось! – Она посмотрела на Ингеборгу: – Может, с антенной что‑то? Можно сделать что‑нибудь?
– Антенна работает, – Ингеборга кивнула на видеопанель, продолжающую трансляцию. – Телеканалы же показывают. – Она посмотрела на свой коммуникатор. – Сеть пропала… странно…
Телевизионное изображение сильно зарябило и исчезло в пурге помех. Ингеборга пыталась переключать каналы, но вещание прекратилось везде, коммерческие каналы тоже не отвечали.
– Интернет тоже пропал… – начала было она, как вдруг освещение вырубилось, и бункер мгновенно погрузился в кромешную тьму.
Из технического отсека донёсся короткий зуммер, и световые панели вспыхнули вновь.
– Что это было?.. – испуганно произнесла Кристина, переводя взгляд с одной подруги на другую.
– Электричество отключили, – растерянно произнесла Ингеборга. – Сработало автономное питание… В тамбуре есть контрольная панель! Можно понять, что происходит наверху!
Она бросилась к выходу, и обе подруги устремились за ней. Ингеборга выскочила в тамбур и остановилась перед инсталлированной в стену небольшой приборной доской.
– Они тоже самодельные? – Кристина остановилась рядом, неуверенно вглядываясь в размещенные на стене стрелочные приборы допотопного вида. – Они работают?
– Приборы фабричные, – Ингеборга разглядывала показания. – Отец говорил, что в условиях ядерной или климатической катастрофы механические приборы надёжнее электронных, потому что меньше страдают от помех и низких температур. Всё работает. Вот термометр, на улице плюс двадцать пять. Рядом барометр, давление обычное. Это счетчик Гейгера, показывает стандартный для этой местности фон. Это датчик гелиографа, наверху сейчас летний вечер, темнеть ещё не начало…
Неожиданно стрелка гелиографа зашкалила в крайнее состояние и задрожала, упершись в ограничитель. Ингеборга замерла на полуслове. Почти одновременно то же произошло со счетчиком Гейгера.
– Что это значит… – растерянно произнесла Светлана. – Это же вспышка на солнце, правда?..
Стрелка барометра резко зашкалила, переходя на хаотичные метания, и пол под ногами слабо завибрировал. Следом за ней стрелка термометра взлетела до максимальной отметки в плюс сто по Цельсию и застыла в крайнем положении, упершись в ограничитель. Несколько секунд приборы показывали максимальные значения, затем все стрелки упали на ноль, и небольшой зеленый индикатор в углу приборной панели сменил цвет на красный.
– Что случилось с приборами? – голос Светланы нервно дрогнул.
– Датчиков наверху больше нет, – глухо ответила Ингеборга. – Значит, дома тоже больше нет. Они были расположены на крыше.
– Там, наверху, ядерный взрыв… – тихо выдохнула Кристина, тщетно пытаясь унять дрожь. – Пол дрожит… Вдруг потолок рухнет…
– Не рухнет, – так же тихо ответила Ингеборга. – Он на это рассчитан… Нас может убить только контактным ядерным взрывом, а таких здесь не будет…
– Откуда ты знаешь? – прошептала Светлана, невольно снижая тон следом за подругами.
– Контактные удары наносят только по стратегическим объектам, так папа говорил. – Ингеборга никак не могла отвести взгляд от красного огонька приборной панели. Сначала она лишилась родителей, и весь её мир сократился до размеров их маленького домика. Теперь погиб и он. Наверное, это судьба: после гибели её мира большой мир стал не нужен… – Рядом с нами таких объектов нет. Поэтому отец и выбрал этот район… По обычным целям бьют воздушными ядерными ударами, от них спасает слой грунта толщиной в два метра, а мы на пятиметровой глубине…
– Что теперь будет?.. – потрясенно произнесла Светлана и осеклась. Пол под ногами вновь тихо задрожал. – Ещё один взрыв! – паническим шепотом закончила она.
– Пошли в зал! – Ингеборга заставила себя отвернуться от приборной панели. – Отец говорил, что обмен ударами может продолжаться долго. Надо дождаться, пока всё успокоится.
– А что потом? – Кристина торопливо поспешила за ней, боясь остаться одна, словно тесный тамбур размерами полтора на полтора был зловещей лесной чащей. – Что мы будем делать дальше?
– Ждать, когда начнётся спасательная операция, – Ингеборга уселась в кресло, подавая пример. – Рано или поздно взрывы прекратятся, и спасатели начнут искать выживших.
– Но они же не знают, что мы здесь! – не выдержала Светлана. – Никто не знает, что мы здесь! Я даже маме не успела сказать твой адрес!
Комментариев нет