– Не истери! – твёрдо одёрнула её Ингеборга. – С нами ничего не случилось, и это главное! Мы тут в безопасности! – Она ткнула рукой в видеопанель. Не сумев найти действующих интернет‑ и телеканалов, оборудование перешло в автономный режим и демонстрировало стоп‑кадр последнего воспроизведения: карту с отметками пробок на дорогах, ведущих к бомбоубежищам. – Так повезло не всем! Как только закончатся взрывы, выдвинем внешнюю антенну и попытаемся связаться с МЧС.
– Здесь есть связь с МЧС? – в голосе Кристины зазвучало облегчение.
– Прямой связи нет, – ответила Ингеборга. – Откуда бы она у нас взялась… Но есть радиопередатчик, папа купил его как‑то раз, когда МЧС распродавало списанное оборудование. Он настроен на аварийные частоты, на которых посылают сигналы бедствия. Нас обязательно услышат, но для этого должно пройти время, потому что сразу после ядерных взрывов уровень помех очень высок, и сигнал никуда не пробьётся. Так что сидим и ждём! И не ныть! Нам ещё очень повезло!
– Надеюсь, мама успела зайти в бомбоубежище, – Кристина забралась в кресло с ногами, невольно стремясь забиться поглубже. – Я буду за неё молиться… – Она умолкла, испуганно прислушиваясь к очередному приступу мелкой дрожи, охватившей маленький самодельный бункер.
Тихий океан, 100 морских миль от побережья США, перископная глубина, борт российского подводного атомного ракетоносца
– Ракеты ушли! – гарнитура системы связи ожила докладом командира БЧ‑2.
Приникший перископу командир подводного ракетоносца несколько секунд провожал взглядом сонм инверсионных следов, протянувшихся в сторону берегов противника. Новейшие гиперзвуковые ракеты были выпущены из подводного положения и со скоростью почти в десять махов устремились к целям. Тридцать крылатых ракет, каждая из которых разделится на пятнадцать боевых частей мощностью в четыре мегатонны каждая, достигнут целей менее чем через тридцать секунд, и перехватить их противник не сможет. Командование тщательно рассчитало удар. Первая волна ответно‑встречного ядерного удара находится на подлёте, на финальном отрезке баллистических траекторий, и все системы ПРО и ПВО противника загружены противодействием приближающемуся возмездию. Но возмездие всё равно последует. Карающей дланью явился его подводный ракетоносец и другие такие же, несущие боевое дежурство у берегов противника. Их залп перехватывать врагам уже нечем, и вряд ли противник успеет сделать больше, чем хотя бы обнаружить вынырнувшие из‑под океанской глади ракеты, преодолевающие за минуту более трёхсот километров.
– Убрать перископ! – командир подводного ракетоносца направился к своему боевому посту. – Погружаемся на глубину восемьсот метров с дифферентом пять градусов на нос!
Экипаж принялся выполнять приказ, и в памяти капитана‑подводника закрутился калейдоскоп недавних событий. Его атомный ракетоносец находился в одиночном плавании шестьдесят первые сутки, из которых почти месяц прошёл у берегов вероятного противника. Когда он выходил в поход, никаких террористов на Шельфе ООН не было в помине, и задание обещало быть хоть и сложным, но всё же достаточно привычным. Подводный ракетоносец успешно преодолел противолодочную оборону натовцев, подошёл к берегам США и затаился в заданном районе, наиболее эффективном с точки зрения проведения ракетных пусков. За прошедшие дни вероятный противник неоднократно проводил поисковые противолодочные мероприятия, но обнаружить подводный ракетоносец не смог. Тяжёлый ракетный крейсер принадлежал к проекту последнего поколения и был оснащён новейшими боевыми системами, в море ходил четвертый год и отлично себя зарекомендовал. Экипаж подводного ракетоносца был опытный и дело своё знал на «отлично», за что не раз был отмечен командованием флота. Словом, очередное одиночное плавание обещало пройти аналогично предыдущим.
Сообщение о захвате террористами Шельфа ООН командир подводного крейсера получил посредством радиоперехвата переговоров кораблей береговой охраны вероятного противника. Потом пришла шифровка из штаба, подтверждающая информацию, в которой предписывалось усилить бдительность. В тот момент никто не догадывался, чем всё закончится, и командир ракетоносца лишь пожал плечами. Усилить так усилить, хотя в действительности усиливать уже некуда. Лодка находится у берегов противника, тут не до шуток, из ста тридцати семи членов экипажа нет ни одного такого, кто бы не осознавал всю серьёзность положения и вытекающие из этого риски. В его экипаж подобраны опытные профессионалы минимум с семилетним стажем, наивных среди них не имеется.
Но даже самый высокопрофессиональный специалист не ожидал того, что происходит сейчас. Катастрофа вспыхнула едва ли не мгновенно, а информация до затаившейся на почти километровой глубине лодки доходит не быстро. Командир подводного ракетоносца только узнал об обмене на Шельфе ядерными ударами, а со спутника уже пришла информация о массированных ракетных пусках. Через десять минут десятки тысяч баллистических и гиперзвуковых крылатых ракет мчались во все уголки несчастного земного шара, готовясь разделиться на сотни тысяч ударных боевых частей, чтобы навсегда утопить мир в пучине термоядерного огня. Экипаж подводного ракетоносца потрясённо наблюдал за развитием событий, понимая, что принцип домино запущен, и уже никто ничего не в силах изменить. Потом пришёл приказ приготовиться к нанесению ракетного удара по противнику, из вероятного ставшим реальным и безжалостным агрессором. Ракетоносец всплыл на перископную глубину, получил пусковые коды и приготовился к атаке.
Противник ожидал чего‑то подобного и попытался предотвратить неотразимый удар. Враги нанесли по прибрежным водам серию ядерных ударов, стремясь подводными ядерными взрывами расплющить российские подводные лодки. Но точного местоположения ракетоносцев никто не знал, а океанские просторы огромны настолько, что полностью обезопасить себя противнику не удалось. Возможно, какие‑то лодки погибли, но большая их часть либо уцелела, либо сохранила возможность перед смертью произвести пуски. Отдавая команду запустить ракеты, командир подводного ракетоносца успел подумать, что в эту же минуту такой же приказ отдает командир какой‑нибудь натовской подлодки, скрытно подкравшейся к нашим берегам… А ведь сейчас двадцать второй век, и таких лодок у каждой крупной державы многие десятки, у некоторых даже сотни. Разрушения будут чудовищны по всему миру. Зачем?! Он сознательно отказался от создания семьи и всю жизнь посвятил службе на подводных ракетоносцах именно ради того, чтобы этого кошмара никогда не случилось. Но жуткая катастрофа происходит прямо на его глазах, и он является одним из непосредственных участников процесса самоубийства цивилизации.
– Погружаемся на глубину восемьсот метров. Осмотреться в отсеках! – голос капитан‑лейтенанта Ритайлина, командира БЧ‑5 по внутренней связи звучал отчетливо. Командир ракетоносца подумал, что в отличие от океанской толщи там, на поверхности, скоро будет жесточайший уровень помех. Позже надо будет выпустить радиобуй, иначе никакие сигналы до лодки не дойдут.
Погружение шло в штатном режиме, противник больше не наносил ударов, хотя сейчас местоположение лодки было выдано стартовавшими ракетами. Спутники не могли не засечь район пусков, но либо врагам было уже не до отстрелявшихся подводных лодок, либо воздушно‑космические войска начали уничтожение вражеских спутников, и подводному ракетоносцу удалось остаться незамеченным. В любом случае из района пусков необходимо уйти как можно быстрее, боевая задача выполнена, и оставшийся без ракет ракетный крейсер для дальнейшего ведения боевых действий практически бесполезен.
Комментариев нет