Последний, кстати, производил впечатление человека очень уравновешенного, что, учитывая внешнее сходство с пятёркой великовозрастных оболтусов, вызывало сильнейший диссонанс. В какой‑то момент даже возникло желание спросить – а вы в самом деле такой спокойный или только притворяетесь?
Но озвучивать вопрос я, конечно, не стала – вообще предпочитала помалкивать. Во‑первых, действительно устала. Во‑вторых – так, на всякий случай.
После ужина мужчины переместились в гостиную, чтобы добавить к уже выпитому глинтвейну чего‑нибудь покрепче, а я очутилась во власти леди Элвы.
В сопровождении маркизы поднялась по широкой парадной лестнице, затем свернула на лестницу боковую, чтобы пройти на третий, жилой этаж.
Отведённая мне комната располагалась там же, где комнаты хозяйских отпрысков, и оказалась очень просторной. Тут, как и предполагалось, было всё, что необходимо для жизни, включая изящный туалетный столик и большое зеркало.
Мои чемоданы были уже распакованы, вещи разложены, что порадовало. Но главным счастьем стала примыкающая к спальне ванная – тоже просторная и, что после нескольких месяцев в общежитии особенно ценно, отдельная.
– Тебе нравится? – спросила маркиза.
А после того, как я кивнула, подарила новую улыбку и добавила:
– Тогда располагайся и отдыхай.
Я сопротивляться не стала – едва хозяйка ушла, уселась на установленный возле двери пуфик и принялась стягивать сапоги. Затем заперла дверь и, избавившись от дорожного платья, отправилась в ванную. Я планировала погрузиться в горячую воду и забыть обо всём.
Как ни удивительно, расслабиться действительно удалось, помыться – тоже. Стук в дверь раздался уже после того, как я высушила волосы, облачилась в ночную сорочку и натянула халат.
Кто пришел, я догадалась сразу и дверь отперла весьма охотно. А когда будущий великий скульптор просочился в комнату, сказала единственное, что могла сказать:
– Вирдж, я тебя прибью!
Я не кричала и в истерике, разумеется, не билась. Более того – тёплый приём, вкусный ужин и горячая ванна настроение значительно улучшили, но… Клянусь, будь под рукой какое‑нибудь оружие, я бы его применила. А будь у меня магия, я бы обрушила на голову синеглазого красавчика все заклинания разом!
Сообщник это понимал. Степень своей вины тоже сознавал, поэтому скорчил очень несчастную физиономию.
– Айрин, я действительно не знал, что братья приедут, – заявил Вирдж. – Они на зимние праздники в Раваншир никогда не выбираются.
– Ты для начала другое объясни, – я грозно сложила руки на груди и даже ногой топнула, – что ты обо мне понарассказывал?
Теперь Вирдж попробовал изобразить невинность, но вышло плохо. Впрочем, в его ситуации никакой актёрский талант спасти уже не мог. У меня на руках были факты, и эти факты с изначальной историей вообще не стыковались. И спускать дело на тормозах я не желала!
– Вирдж, – повторила требовательно, и парень сдался.
Он вдохнул, выдохнул, потом пояснил:
– Да ничего особенного. Не больше, чем было нужно.
– Айрин такая, Айрин разэтакая, – припомнив разговор в купе, передразнила я. – Что это значит?
– Ну… – Вирдж слегка замялся. – То и значит. Я говорил о тебе только хорошее. Презентовал тебя с лучшей стороны.
– А зачем ты меня «презентовал», – я едва не перешла на шипение, – причём задолго до этой поездки? Летом!
Сообщник не ответил. Вместо этого приоткрыл дверь, возле которой мы в данный момент стояли, и выглянул в коридор. А убедившись, что никто не подслушивает, кивнул на стоящие возле окна кресла и, не дожидаясь приглашения, направился туда.
Я, конечно, возмутилась, но за Вирджем последовала. Ну а когда сели, услышала:
– А о ком мне было рассказывать, Айрин?
Тон, которым было сделано признание, должен был польстить – Вирдж сказал так, будто я единственная достойная девушка во всей Империи. Однако я на уловку не купилась и угрожающе прищурила глаза…
– Айрин, тебе прекрасно известны мои аргументы. – Вирдж даже посерьёзнел. – Ты точно не станешь вешаться на шею и проситься замуж. Поэтому я и говорил о тебе.
Да, эти аргументы я знала. Но кроме вопроса «почему я», имелись и другие…
– Мне пришлось, – словно подслушав мысли, продолжил Вирдж. – Пришлось заговорить о девушке, потому что идея про специфическую ориентацию не вчера появилась. Мама поделилась этими соображениями во время летних каникул. Вот я меры и предпринял.
– Но меры не помогли? – уточнила я.
Вирдж вздохнул.
– Не помогли. И хочешь угадать, кто первым начал кричать, что ты вымышленная?
– Кто?
– Да все! – возмущённо заявил он.
Я это возмущение опять‑таки не оценила и, невзирая на знакомство с нахальным белокурым квартетом, сочувствием не прониклась. Просто, во‑первых, Вирдж подставил и кое‑где наврал; во‑вторых, себя было гораздо жальче!
– Айрин, они действительно бывают невыносимы, – продолжил сокурсник. – Вот мне и пришлось…
– А почему ты меня об этом не предупредил?
– Боялся, что не поймёшь.
Будущий великий скульптор развёл руками, а я, подумав, кивнула – да, я бы не поняла, но… Тут были и другие, куда более непонятные вещи.
Идгард, Осберт, Тунор и Селв тоже не женаты, но их в любви к мужскому полу не подозревают? А почему? Неужели эта четвёрка, в отличие от Вирджа, радостно рассказывает обо всех своих похождениях?
– Ничего они не рассказывают, – буркнул Вирдж, едва я соображения озвучила. – Просто не скрывают. К тому же у них нормальные, с точки зрения мамы, профессии. Вот и получается, что их подозревать не в чем, а я попал.
Возникло желание спросить: и всё‑таки почему все братья до сих пор холостяки? Но в данный момент были вопросы важнее…
– А то, что они приехали в Раваншир? – подтолкнула я.
– Говорю же, сам удивлён, – повторил Вирдж. – Я просил маму не афишировать, и она всё сделала, но…
– Но ты слишком хорошо знаешь своих братьев, – перебила я. – Ты не мог не понимать, что они с большой вероятностью появятся.
Вирджин признаваться не хотел – это было написано на красивой физиономии. Тем не менее ответил:
– Да, вероятность была. Но предупреждать тебя… Сама понимаешь, насколько это было бы с моей стороны глупо.
Я действительно понимала, только желание прибить сообщника меньше от этого не становилось.
– Они знают, что мы не вместе, – выдохнула я.
Вирджин сразу нахохлился…
– Конечно, знают. И считают, что ты для меня слишком хорошая.
В голосе парня прозвучала неприкрытая обида, будто его репутация чище бриллианта, а всё остальное – грязный поклёп. Только мне эти страдания были абсолютно неинтересны…
– Что делать будем? – спросила я.
– Как что? Всё то же. Показывать невинные чувства. Красивую, целомудренную любовь.
Я не выдержала и, откинувшись на спинку кресла, грозно сложила руки на груди.
– Вирдж, они точно будут нам мешать.
– И что? – ответил сообщник беззаботно. – Подумаешь!
Пришлось пояснить:
– Мы о таком не договаривались, и я к подобному не готова.
Комментариев нет