Вот тут весь мой смех замер в горле, и я потрясенно уставилась на довольно внушительную часть тела. О‑о‑очень внушительную.
– Уже не смеёшься? – хрипло спросил он. Нет, смеяться мне явно больше не хотелось, но и глаз оторвать я, к своему стыду, не могла.
Нет, я точно совсем заработалась, иначе почему просто глазами его поедаю?! Чего я там не видела…
«Вообще‑то, такого размера не видела», – вынуждена была признать я.
Мне стало жаль бедную девочку Ауэрию. Увидь это невинное создание такое богатство, то точно бы одним обмороком не отделалась. Да даже у меня возникли сомнения по поводу соответствия наших размеров. Сие же достоинство благодарно восприняло мое пристальное внимание и начало увеличиваться в размерах.
Выругавшись, Шерридан схватил меня на руки и прыгнул в бассейн.
– А‑а‑а, – возмущенно заорала я, выныривая и отфыркиваясь. Яростным взглядом я посмотрела на своего муженька. – Это называется искупать?! Больше на утопление похоже!
Он не выпускал меня из рук, и я, вырвавшись, подплыла к бортику.
– Не надо было так смотреть! – заявил Шерридан, подплывая ко мне.
– Не надо было раздеваться, если не хотели, чтобы смотрела, – хмыкнула я.
– А тебя не учили не смеяться над мужчиной?
– Вообще‑то, я память потеряла, – решила уйти в несознанку я.
– Рия! – простонал он. Хочу сказать, что стонать надо было мне, так как я оказалась зажата между бортиком и его сильным телом и до дна ногами не доставала. Затруднение добавляло то, что держаться за него я не хотела.
– Я могу поплавать? – решила спросить я. Всё что угодно, лишь бы избежать возникшей интимности между нами.
– Конечно, – отодвинулся он, и я с облегчением ускользнула.
Я нырнула и поплыла под водой. Один край бассейна был пологий, и, намотав насколько кругов туда‑обратно, я подплыла к нему. Шерридан не мешал мне и находился всё это время на прежнем месте.
Я оглянулась на него, спросив:
– На сегодня омовение закончено?
– Ну что ты, оно только начинается, – многообещающе сказал он, подплывая ко мне.
Он не соврал. Мы вышли из бассейна. С сосредоточенным лицом он намыливал меня, ополаскивал, промывал волосы. Вариантов у меня не было, и я позволяла проделывать со мной все эти процедуры, втихаря посмеиваясь над его серьёзностью. Повелителя в горничных у меня еще не было. Вот странные они в этом мире. Если у них такие наказания, то это же прямое подстрекательство к неповиновению!
По завершении мне всучили в руки мочалку и сказали, что ждут ответных действий.
Вот это была наглость! Еще утром я обещала больше к нему не прикасаться, и если он забыл об этом, то я нет. Он все прекрасно понял, и со словами: «Ничего, значит, я сделаю это твоими руками», – налил на мочалку мыло, положил мои руки себе на грудь и начал намыливать себя. В процессе мочалка ускользнула, но мы этого не заметили.
Это же форменное издевательство! Посмеиваться мне больше не хотелось. Хотелось взвыть от того, что какого черта я давала такие обещания! Утром мне это показалось хорошей идеей, а вот сейчас я локти себе кусала.
Если он меня действительно мыл, как это ни странно, то сейчас он ласкал себя моими руками. Шерридан направил одну мою руку вверх, она скользнула по его шее и легла ему на лицо. Не сводя с меня глаз, в которых горело сдерживаемое желание, он повернул голову и сначала потерся о неё щекой, а потом поцеловал мне ладонь.
Я не понимала, что происходит. Меня сбивала с толку его сдержанность и какая‑то торжественная серьёзность.
Его губы целовали ранки на моей ладони, а под второй рукой бешено билось его сердце. Я шевельнула рукой на груди, и он дал мне свободу действий, не прижимая её своей рукой, а уже следуя за моей. Какой же он красивый!
Круговыми движениями моя ладонь скользила по его груди, поднявшись к плечам, чуть прошла по руке и вернулась на грудь. Опустив глаза, я коснулась кубиков пресса, который напрягся при моих прикосновениях. А чуть ниже…
Вздохнув, я послала к чёрту все свои обещания и принципы. Да я никогда в жизни себе не прощу, если не прикоснусь к нему. Моя ладонь легла на горячую каменную плоть, вызвав судорожный вздох у Шерридана.
– Рия! – Я даже голос его не узнала, так он был напряжен.
– Ты же просил меня помыть тебя, – ответила чуть хрипло я, так как и у меня голос дрогнул. В этот момент моя рука скользнула сверху вниз, а потом опять вверх, оценивая его размер.
Он тут же перехватил мою ладонь и сжал её, останавливая. Вот только от этого он сам же и застонал и выругался сквозь стиснутые зубы.
– Рия, ты моя супруга! – с трудом произнёс он. – Кто я для тебя?
Вот как‑то не вовремя он эту викторину затеял. Под моей рукой пульсировало его мужское достоинство, и мыслительные процессы мои на ответы настроены не были.
– Повелитель? – предположила я.
– Рия! – рыкнул он.
– Кентавр?
Судорога прошла по его лицу, и было ясно, что ответ не верен. Да что он хочет?!
– Рия, ты моя СУПРУГА! – повторил он. – Кто я для тебя?
– Супруг?
– Назови по имени! – потребовал он.
– Шерридан.
– Дальше!
– Супруг?
– Рия, скажи вместе! – уже рычал он.
Да я ему что, попугай?!
– Шерридан супруг! – разозлилась я.
С облегчением он схватил меня на руки, и мы опять прыгнули в бассейн!
Нет, ну я точно с ним с ума сойду!
Вынырнув, он отплыл от меня и вышел. Отжав волосы, он вытер их, а потом обернул вокруг бёдер полотенце.
Взяв большое полотенце, он подошел к краю бассейна, ожидая меня. Бросив на него недобрый взгляд, я нырнула, уходя под воду. В конце концов, мне надо успокоиться!
Покапризничав, я всё же вышла. Шерридан никак не прокомментировал мой заплыв. Он завернул меня в полотенце, подхватив на руки. Мы вернулись в комнату, и он положил меня на постель.
– Я останусь сегодня здесь на ночь? – решила спросить я.
– Да.
– А ночь в вашей постели тоже идет как часть наказания?
– Рия, я думал, что мы уже на «ты».
По справедливости, после того, где бродили мои руки, это было бы естественно, но мне не хотелось так легко сдаваться.
Что‑то после сегодняшнего утра у меня с этой постелью связаны не очень приятные воспоминания. Я начала выбираться из неё, но меня придавила его рука, и он поинтересовался, куда это я. Пришлось озвучить свои мысли.
– Мы заменим их на приятные, – самоуверенно заявил он и стал разворачивать моё полотенце.
«Ну, прям, как обёртку у подарка», – нервно подумала я.
– Что ты делаешь? – не нашла ничего умнее спросить я. Его руки по‑хозяйски прошлись по моему телу.
– Приучаю тебя к своим прикосновениям.
– А разве ты не планировал подождать два месяца с этим?
– Рия, – промурлыкал он, – обещаю, что через два месяца ты будешь умолять меня об этом. Начнем тренироваться с сегодняшней ночи.
– Я никогда не буду тебя умолять! – мятежно заявила я.
Он засмеялся смехом мужчины, абсолютно уверенного в себе.
– Котёнок, не обещай того, чего не в силах исполнить. – Он всего лишь на мгновение нежно коснулся моих губ и начал прокладывать дорожку поцелуев на шее, спускаясь к груди. У меня вырвался судорожный вздох, когда они сомкнулись на вершине. Именно так, как я и представляла себе в своих фантазиях. Он чуть прикусил, а потом втянул в себя сосок, и я застонала.
От его действий и близости мысли начали путаться, но я никак не могла уяснить: значит, сегодня ничего не будет и он собирается просто дразнить меня? Упёршись в его плечи руками, я начала его отталкивать. Когда он поднял голову и взглянул на меня потемневшими глазами, я его об этом спросила.
– Рия, обещаю, через два месяца я буду брать тебя каждый день. Привыкай к этому.
– Что значит каждый день?! – не поняла я. – У тебя ж гарем из трехсот баб! Или тебя и на них хватать будет?!
От таких новостей туман в голове немного рассеялся, и я требовала ответов. Он не выдержал и засмеялся.
А что смешного я сказала? Триста оголодавших женщин, доведённых до крайности, способны поднять бунт и смести не только одного мужчину, но и дворец вместе с ним. Я как‑то заволновалась о собственной безопасности.
– Рия, ты доказала мне, что содержать его экономически невыгодно, – ответил отсмеявшись он.
– И куда ты его денешь?
– У меня много воинов, которых можно наградить.
– Что значит наградить?! – забеспокоилась я о женщинах. Может, у меня женская солидарность проснулась? – А они что, права выбора не имеют? Вот ничего себе! Они тебя холили и лелеяли, а ты их собираешься раздать непонятно кому, не спросив их мнения.
– Чего ты хочешь?
– Почему бы тебе не устроить праздник и не дать им самим присмотреться к твоим людям. Вдруг возникнут обоюдные симпатии?
– Решим, – отмахнулся он и вернулся к прерванному занятию, то есть к моей груди.
У меня же, как назло, мысли просто роились. Он решил отказаться от гарема?! Ничего себе! С одной стороны, это было очень приятно и льстило мне как женщине, но с другой…
Вспомнив его размер и обещание о том, что это будет каждый день, я что‑то забеспокоилась. Конечно, мужчины любят себе польстить. По их словам, они на это способны в любой момент и хоть всю ночь, а на деле… в лучшем случае хватает на раз или два, а потом – спи, дорогая.
Комментариев нет