Отрабатывать же навыки печати дома никак не удавалось, мама запретила использовать ванную для «всякой жуткой химии», но Тимур позвонил Юре, посетовал на проблему и получил от него заверения в помощи, а также ценный совет прикупить дополнительные кюветы.
– В фиксаже нужно держать долго, и если кювета занята, это стопорит весь процесс. А вообще на фига ты так паришься? Отдавай пленку в проявку и печать, тебе в ателье все в лучшем виде сделают. В семидесятые годы у нас много чего не было, конечно, но уж фотоателье‑то были. Мастера, само собой, печатали сами, а любители все в ателье бегали.
– А какие там были сроки? – с надеждой спросил Тимур.
– Несколько дней, может, неделя.
– Не годится. Мне результат нужен сразу, чтобы быстро переделать, если что не получится.
Начав печатать фотографии, Тимур убедился, что Юра был прав: если в проявителе фотобумага должна находиться обычно не больше трех минут, в стоп‑ванне и в кювете с чистой водой – пару секунд, то фиксаж требовал куда более длительной выдержки. За это время можно было проявить еще три‑четыре снимка, а куда их потом класть для фиксации? Все‑таки Тимур – удачливый пацан, повезло ему с куратором!
И все равно без ошибок не обошлось: несколько раз Тимур ухитрился использовать одни и те же щипцы для перекладывания снимка из проявителя в стоп‑ванну и из чистой воды в фиксаж, хотя делать этого категорически нельзя, именно поэтому щипцов должно быть как минимум двое. Юра советовал поставить на щипцы яркие несмываемые метки, например, лаком для ногтей.
– Попроси у девчонок, у них же наверняка есть, – сказал он в первый же день.
Но Тимур, уверенный в своей внимательности и хорошей памяти, совету не внял. И даже ошибившись несколько раз, продолжал пользоваться совершенно одинаковыми на вид специальными щипцами. Почему‑то ему казалось принципиально важным довести до автоматизма навык класть вторые щипцы между кюветой с чистой водой и фиксажем, а первые после перекладывания снимка в чистую воду возвращать на место между увеличителем и проявителем. Казалось бы, что такого сложного? Навык никак не хотел формироваться, автоматизм не вырабатывался, Тимур проявлял упертость, но хорошего настроения при этом не терял.
Если Юра помогал, то с интересом рассматривал фотографии и давал порой забавные комментарии. В этот вечер Тимур ждал своего куратора с нетерпением, а Юры все не было: после возвращения с фермы он помогал Надежде Павловне раскладывать продукты в комнате‑магазине, потом мыть посуду и убирать столовую и кухню.
Наконец клацнул ключ в замке. Тимур, приводивший в ванной оборудование в боевую готовность, выскочил в прихожую.
– Ну что? – спросил он тревожно. – Не искал тебя Артем?
– Нет. Я последние два часа у Надежды торчал в пищеблоке, чего меня искать? Вот он я, все знают, что по вечерам я ей помогаю.
– И в богадельню не поднимался?
– Вот этого не знаю, – развел руками Юра. – Но если что, Назар нашел бы меня и поручил заняться билетом для Артема. Раз указаний не было, значит, все тихо.
Тимур с облегчением выдохнул.
– Похоже, сработало! Ну, ты гигант! Как ты догадался‑то? Мне бы и в голову не пришло.
Юрий рассмеялся и потрепал его по плечу.
– Эх, ты, молодежь! Тут и догадываться нечего, все очевидно.
– Да? – несказанно удивился Тимур. – А мне ничего не очевидно. Может, ты на самом деле что‑то знаешь, а передо мной понтуешься, типа сам догадался.
– Да прямо‑таки, – усмехнулся Юра. – Ты еще росточком не вышел, чтобы я перед тобой пальцы гнул. Ну что, у тебя все готово?
– Ага.
– Тогда я переоденусь – и приступим.
Через несколько минут они закрылись в ванной и включили красный свет. Сегодня основная масса кадров была отснята во время импровизированного спектакля. Это был первый опыт съемки со вспышкой при заданных технических условиях, и получилось далеко не все. Но пара‑тройка крупных планов Ирины и Виссариона вышла очень недурно.
– И все‑таки как ты догадался? – снова спросил Тимур, пристально глядя на лежащую в проявителе фотобумагу, на которой постепенно проступало изображение женщины, сидящей с книгой в руках в круге света, падающего из‑под абажура старомодного торшера на длинной ножке. Женщина была самой обыкновенной, по мнению Тимура, – староватой и толстоватой, и в лице ничего такого особенного… Маринка с Наташей намного красивее, Маринка – вообще супер, ей в модели надо идти. А Ирина… Нет, непонятно.
– Не отвлекайся, – строго сказал Юра, – счет упустишь. Говорил же тебе, купи вместо таймеров несколько будильников, самых дешевых, самых простых. Вот не слушаешься старших!
– Да я по привычке подумал, что в телефоне же есть таймер, – начал оправдываться Тимур.
– Думал он, – проворчал куратор. – А таймеров в те годы не было. Теперь вот считаем вдвоем, как попугаи. Какое время на первый фиксаж?
– Двадцать два семнадцать.
Это означало, что в первую из пяти кювет с закрепителем снимок был положен в 22 часа 17 минут.
– Сейчас двадцать два тридцать, можно вынимать.
Тимур понимал, что Юра прав. Если длительность экспозиции можно было худо‑бедно определять на глаз, то процесс проявки и фиксации требует хотя бы приблизительного контроля времени, особенно когда закрепляются одновременно несколько фотографий. Надо перестать валять дурака, пойти в магазин и купить самые примитивные механические будильники, иначе они с ума сойдут, постоянно удерживая в памяти время для пяти кювет с фиксажем одновременно и при этом следя за длительностью проявки. Ну как тут щипцы не перепутать! Для щипцов уже не оставалось свободного места в голове.
Наконец все хорошие кадры были напечатаны, фотографии промывались в ванне под проточной водой, и можно было включить свет и расслабиться. Юра присел на край ванны, чуть нагнулся и стал рассматривать снимки.
– Какую пьесу слушали‑то?
– «Старик».
– Надо же… Я и не слышал о такой. И как тебе, понравилось? Интересно было?
– Да ну, что там интересного! Но кое‑что прикольное есть, например старушка одна, я не понял, кто она, не то нянька, не то прислуга, ну, короче, она говорит так прикольно, вроде добренькая, всех любит, обо всех переживает. Прикинь, «праведник – богу ябедник». Классно?
– Классно, – согласился Юра. – А еще что?
– «Где ни поселюсь – веселюсь». Здорово, правда?
– Правда. Позитивно настроенная бабуська. А еще?
– Еще «Жених – не бородавка, коли его нет – хвастать нечем». А что, в те времена, что ли, было стыдно не иметь жениха?
– Еще как! Ради замужества на все готовы были.
– Ну надо же… А сейчас девки вообще не парятся на эту тему. Так ты прикинь, эта добренькая бабуська предлагала человека убить. И не просто так абстрактно предлагала, а готова была сама его отравить, чтобы своему хозяину помочь избавиться от шантажиста.
Комментариев нет