Дурман

Она оказалась в лапах настоящего зверя.

Которому перешла дорогу.

Влада понимала, что необходимо отдать Крестовскому почесть и как‑то выказать свое расположение, раскаяние. Сделать что‑то, чтобы сменить его гнев на милость. Видимое спокойствие не обмануло Владу, не ввело в заблуждение, что она пребывает в безопасности.

Все – иллюзия.

Но, как часто бывает, вся логичность и разумность, все самообладание и контроль уходят в сторону при критических ситуациях. И поэтому у Влады не нашлось ничего умнее, чем спросить:

– Как я тут оказалась?

Естественно, ее вопрос вызвал усмешку у главы Белых Волков.

– Я тебя принес сюда. На руках, девочка.

Он каждое слово произносил не спеша, едва ли ни растягивая.

Он играл с ней, как кошка с мышкой. Как волк со своей жертвой.

Но Влада не хотела быть жертвой. Ни при каких обстоятельствах.

Выдохнув и стараясь контролировать свои эмоции, не подпустить страх, не думать о плохом, она задала следующий вопрос:

– Я без одежды… Где она?

Полноватые, красиво очерченные губы Крестовского изогнулись в довольной улыбке.

– Я ее снял. И выкинул. Она плохо пахнет. Очень. Раздражает меня, девочка.

Она поняла, о чем он.

В их клане не придавали большого значения запахам, как это ни парадоксально звучит. Оборотни и пренебрегают инстинктами. Но о каких запахах можно говорить, если каждый первый оборотень нюхал дурь и злоупотреблял спиртным?

Заявление альфы еще больше смутило Владлену.

– Меня зовут Влада, – медленно проговорила она, давая себе небольшую передышку.

– Что ж, Влада… – Мужчина посмотрел на бокал, потом поднес его к губам и одним глотком выпил содержимое. – Север Крестовский. Будем знакомы.

Произнес, поднялся с кресла и плавно двинулся в сторону кровати.

Глава 4

Его намерения не вызывали сомнений.

Ночь. Она голая и он, довольно разомлевший от алкоголя. Дальнейшие желания альфы? Расслабиться. Скинуть напряжение прошедшего дня. Попросту говоря – трахнуть ее.

Только Влада против!

Сердце готово было выскочить из груди, и Влада с ужасом осознавала, что сейчас ее эмоции у зверя как на ладони. Он считывал ее, как сканер. Легко и свободно. Владлену всегда настораживала в общении с оборотнями именно их сверхспособность улавливать эмоции собеседника. Не убежишь, не скроешь. Стая белогорцев не считалась, поэтому среди своих Влада чувствовала себя относительно комфортно. С другими зачастую тушевалась, ей казалось, что оборотни заглядывают в душу, видят ее насквозь. И хотя Влада не вела скрытный образ жизни, не обманывала, не предавала, ей было неприятно, что собеседник имеет преимущество в общении. Она за равенство.

Априори равной с альфой быть не можешь. По сути, Влада даже не могла смотреть ему в глаза, она слышала, что в некоторых стаях до сих пор сохранялось подобное требование, унижающее достоинство.

А она накосячила уже перед Крестовским.

Но, черт возьми…

Она против!

Часто дыша, Влада смотрела, как он приближается. Плавно, не спеша. Ему не надо торопиться – он знает, что она никуда не денется.

У Влады язык словно прирос к небу. Она хотела высказать претензии и не могла. Смотрела на Крестовского, как кролик на удава. Гипноз? Не исключено.

– Послушайте, Север… Пожалуйста, стойте…

Она, растопырив пальцы, выставила ладонь над одеялом вперед. Выглядело жалко, но это была хоть какая‑то попытка донести до оборотня, что не следует приступать к «делу».

«Работаешь… Беру до утра».

Его слова всплыли в памяти, и она снова отвесила себе знатный подзатыльник. Как, ну вот как она в нем не рассмотрела альфу? Да даже с бетой и то было опасно связываться.

– А если я не хочу останавливаться?

Его вкрадчивый вопрос набатом отозвался в ее встревоженном сердце.

Окончательно добило Владлену то, что Север начал раздеваться – расстегивать пуговицы. Сначала одну. Потом вторую.

Кричать, звать на помощь бесполезно.

Но что‑то надо делать!

Влада собралась. Облизнула пересохшие губы, случайно зацепив взгляд альфы, что метнулся к ее губам. Если бы она в этот момент посмотрела ему в лицо, то увидела бы, как оно потемнело, как нервно дернулся кадык. Но Влада слишком была сосредоточена на том, чтобы не позволить эмоциям прорваться наружу. Не выдать себя.

Продолжая удерживать одеяло, она собралась, приготовилась. К чему – пока не знала, но сгруппировалась.

– Мы можем поговорить?

Ей казалось жизненно важным отвлечь его разговорами.

Тщетная попытка оттянуть время.

Он видел ее насквозь.

В этот раз их общение проходило в ином русле.

– Можем, – пауза. – Чуть позже.

Он забавлялся. Знал, что она в его полной власти, и потешался.

Влада вспыхнула, как нечаянно зажженная спичка. Сжала с силой зубы, отчего те противно заскрежетали, и начала приподниматься, прижимая покрывало к груди. Лежать дальше и ждать участи быть изнасилованной альфой – незавидная перспектива. Лично для нее.

Крестовский остановился в метре от кровати. Заметив ее телодвижения, демонстративно и иронично приподнял бровь.

– И куда ты собираешься, позволь узнать?

Владлена мотнула головой. Ее гнали оголенные инстинкты самосохранения.

– Не знаю…

– Вот, может, и останешься на месте. Хотя нет, я знаю занятие поинтереснее. Как насчет того, чтобы мне помочь раздеться? Вернуть должок. Тебя‑то я раздевал.

– Я против.

Ну вот, она сказала. И осторожно, не делая резких движений, встала на колени. Матрас ортопедический, плотный и не прогибался под коленями, что было очень удобно.

– Неужели? Вчера ты была более сговорчивой.

Ей показалось, или в его голосе послышались недовольные нотки? Неужели альфа также прячет истинные эмоции за маской расслабленного мужчины? Тогда дела ее еще хуже, чем Влада могла предположить. Одно дело, когда мужчина просто хочет секса, трахнуть тебя и забыть. Другое – когда аналогичное хочет с тобой сотворить разгневанный мужчина.

– Простите… за вчерашнее. Я готова…

– …работать. Да, девочка, я знаю.

Он продолжал называть ее девочкой. Это плохо.

Он намеревался продолжить начатое вчера – это очень плохо.

Владлена снова осторожно покачала головой. Она слышала, что альфы не любят резких движений.

– Вчера вышло недоразумение.

– Плевать мне на него. Ты, сучка, меня обокрала и неужели думала, что я тебе спущу это с рук?

Вот и все.

Маска добродушного хозяина слетела с лица Крестовского, обнажая его истинную сущность жестокого и властного хищника, что не прощает нанесенного оскорбления. Глаза потемнели, в них заискрился странный металлический блеск, на который Влада не обратила внимания. Ее внутренне подбросило от ярости, что сквозила в словах.

Этой ярости оказалось достаточно, чтобы удерживающий ее эмоции курок сорвался. Совсем по‑детски взвизгнув, Влада откинув прочь одеяло, сиганула с кровати. Глупо? Да. Безрассудно? Да. Но что она могла еще поделать?

Вслед ей тотчас раздалось недовольное, угрожающее рычание. Оно только подстегнуло девушку.

Но судьба распорядилась иначе. Крестовскому не понадобилось ее догонять, а она не убежала далеко. Одна нога запуталась в одеяле. Влада, не разобравшись в чем дело, да и не до разборок ей было, рванула вперед.