И, как результат, запуталась сильнее.
Да и приближающаяся тень альфы Белых Волков заставляла поторапливаться.
Последний рывок, одеяло потянулось вместе с Владой. Крестовский также не бездействовал – он схватил одеяло и рванул его на себя, тем самым освобождая Владу.
Но было поздно. Девушка потеряла равновесие.
И упала на пол, больно ударившись голой попой.
Ни встать, не отползти не успела.
Крестовский каким‑то поистине чудесным образом перемахнул через гигантскую кровать и теперь навис над распластанной обнаженной Владой.
Он своей широкоплечей, мощной фигурой, казалось, полностью поглотил пространство вокруг, сузил мир до себя. Аура властности била наотмашь, грозясь поглотить Владу. Девушке с каждой прошедшей секундой становилось все сложнее дышать. Их разделяло ничтожно маленькое пространство, протяни Крестовский руку, и он с легкостью схватит хрупкое девичье тело. Влада старалась не думать, какой предстала перед ним. Что он, голых девушек не видел? Видел, и не одну сотню. А она… Сейчас не до смущения, хотя интуитивно и свела колени вместе, пряча лоно от его темного жгучего взгляда.
Он навис на ней, подавляя. Если бы в крови Влады было больше крови оборотней, она уже скулила бы, прося смилостивиться и не трогать. Даже при таком раскладе она чувствовала его влияние.
Влада снова осторожно выставила руку вперед и негромко прошептала:
– Простите… Я виновата, я искуплю вину.
Что она могла еще ему сказать? Предложить? Кто он и кто она? Ее отдали в его клан, в этом уже можно не сомневаться. И если он ей сейчас перегрызет глотку, никто даже о ней не вспомнит.
Влада не смотрела на альфу, она делала все, чтобы сгладить его гнев, сменить на милость. Главное – чтобы Крестовский ее не порвал, не причинил непоправимого вреда. Сделает калекой, изуродует. У нее нет регенерации оборотней, и один взмах когтистой лапы станет для нее фатальным.
И бабушкины настойки остались в доме.
– И каким образом ты собираешься искупать вину?
Альфа присел на корточки, что стало для Влады полной неожиданностью.
– Не знаю… У меня забрали ваши деньги.
– Забрали? – В его голосе послышались пугающие рокочущие нотки.
Влада медленно кивнула.
– Да.
– Для чего тебе они были нужны? Или ты таким образом работаешь?
Влада интуитивно вскинула голову, возмущенная последним предположением, но тотчас поспешно опустила и быстро, пока Крестовский готов был ее выслушать, заговорила:
– Я хотела на них купить билет и уехать…
Договорить ей не позволило глухое рычание, вызвавшее дрожь по всему телу.
Жесткие пальцы обхватили скулы и приподняли лицо.
– Уехать?!
Рычание усилилось, рикошетом сдетонировав по Владе. Ту затрясло уже ощутимее. Пальцы, что сжимали скулы, причиняли боль. Она не понимала, чем еще сильнее разозлила альфу.
– Да… В стае невыносимо было жить…
Она не смотрела на Крестовского, скорее почувствовала, как его дыхание выравнивается, что его отпускает, да и зажим пальцев стал ощутимо слабее. Но он ее по‑прежнему не отпускал.
Кровь оборотней давала о себе знать, и на Владу обрушился целый букет запахов, принадлежащих Крестовскому. Дорогие сигары, элитный парфюм, не менее элитный алкоголь. Все они уступали место его истинному запаху – запаху сильного, властного мужчины, что находился в опасной близости от нее, и Владе очень не хотелось думать, что она полностью в его власти.
Она собиралась бороться. Еще не знала как, но сдаваться просто так нельзя. Лишь бы сейчас сгладить острые углы – дальше разберется.
– Посмотри на меня.
Как только было получено разрешение, которое выступало в приказном тоне, Влада спокойно подняла глаза. Чтобы в следующую секунду снова почувствовать себя неразумным человеком, раз вчера совершила подобную глупость. С другой стороны, что она видела в жизни? Стаю, где царило внутреннее разложение и гниль? Альфу, что курил дурь и кутил? Родителей Влада не знала, у нее не было достойного отца, на которого она ориентировалась бы в отношениях с мужчинами. Она имела право на ошибку. Только и предположить не могла, что та станет роковой для нее.
Лицо альфы находилось в двадцати сантиметрах от ее. Близко. Опасно. Будоражаще. Все‑таки сидеть голой перед полностью одетым мужчиной не прибавляло уверенности в себе, невольно добавляло слабости. Заставляло себя чувствовать женщиной. Именно самкой.
Которая должна покориться.
– Теперь ты – часть моей стаи, моего клана, – говорил Крестовский жестко, будто кидал камнями. – Про Белые Горы забудь. Если у тебя там остались вещи, которыми ты дорожишь, скажешь – заберут.
– Как… часть вашего клана?
Ей бы молчать. Подумать, что гроза миновала, прошла мимо, а она высовывается с языком. Но что, если она не хотела больше жить ни в одном клане? Не хотела быть частью общины, а говоря простым языком – подчиняться альфе, пресмыкаться, делать, как говорят? Она пошла на преступление, чтобы стать свободной.
Белые Горы не сковывали ее по рукам и ногам. Клетка была, но дверь прикрывали неплотно.
У Белых Волков все иначе. Тут клетка из толстых прутьев, и тщательно следят за засовом. Здесь нельзя вильнуть попой, мысленно послать ситуацию куда подальше, купить билет и уехать. Вернут и стребуют за нарушение порядка.
– Зияр отдал.
Два слова.
Нет, Влада знала о договоре. Но одно дело – знать, и другое – столкнуться со свершившимся фактом, от осознания которого внутри все покрывалось тонким слоем колючего льда.
– Всех?..
– Я забрал тебя.
Их взгляды встретились, скрестились, что само по себе было нонсенсом. Влада моргнула, прогоняя дурман.
Только ее?.. Почему ей показалось, что он сделал именно такой акцент?
Спросить Влада не успела. Альфа пружинисто поднялся и недобро бросил:
– Хорош рассиживаться на полу. Попу застудишь. А она мне еще нужна будет.
Холод коснулся лопаток Влады.
Девушка не спешила подниматься.
Крестовский развернулся и направился к двери.
– А одежда…
– Нет! Без нее.
На сей раз от его рыка задрожал хрусталь в баре.
* * *
Она у него.
Стоило бы выдохнуть, но Север, стремительно преодолев лестничные пролеты, едва не перекидываясь, быстрым шагом пересек большой холл и двинулся вниз, в огромный спортивный зал.
Рубашку он с себя не снимал – разрывал. Все в адову пропасть! Если сейчас не выпустит пар – сорвется.
Трахнет девочку на ковре в смежной спальне. Маленькая дрянь под воздействием его феромонов возбудится, но это ли ему надо?
Брюки постигла та же участь. Оставшись в одних боксерах, Север принялся интенсивно разминаться, отжиматься, а после перешел к брусьям и «груше». Многие из оборотней, да и других рас, пренебрегали ежедневными тренировками, довольствовались теми физическими данными, которыми их награждала природа. В этом заключалась ошибка. Всегда и во всем есть предел.
Север же не собирался останавливаться.
Только вперед.
Всегда вперед.
Голая… у него в доме… Его девочка…
Комментариев нет