Дурман

– Как вам больше нравится?

– Правильный ответ, деточка.

Она далеко пойдет.

В машине, в замкнутом пространстве, ее собственный аромат нет‑нет да пробивался сквозь дурманящий настой и ударял в голову Северу. Аромат был едва ощутимый, очень слабый, но чертовски сладкий. Член давно стоял, налился кровью. Зверь Крестовского недовольно зарычал – ему хотелось попробовать аромат девочки на вкус. Лизнуть его, покатать на языке. Отголосками он довольствоваться не желал.

– Значит, останешься безымянной. Будешь деточкой да малышкой.

Она согласно кивнула.

– Заголи ножки.

Он жаждал вида ее бедер.

Выруливая на другую улицу, что соседствовала с районом, где находился его пентхаус, он даже пожалел, что времени мало. Или покататься с ней по городу да отыметь прямо на заднем сиденье? Нет, Север давно не мальчик, да и не прельщает его такой секс. К тому же с той, в клубе, полного удовлетворения он не получил. А хотелось такого секса, чтобы не только в теле, но и в голове стояла звенящая пустота.

Девочка оказалась послушной. Снова тяжело задышала, словно упорно боролась с собой, и смело задрала подол платья. При этом она задвигала бедрами и руками заскользила по ногам так, что в паху прострельнуло давно забытой болью. Даже если девочка только начинала путь шлюхи, у нее были все задатки для этого.

Каждое движение – искушение.

Соблазн.

Игра.

Девочка держала себя достойно. Не приставала к нему, не делала лишних движений. Выполняла то, что он просил.

Крестовский не ошибся: идеально гладкие крутые бедра с черной полоской трусиков.

– Ноги на панель закинь. Хочу видеть все.

Север не узнал свой голос: охрипший от возбуждения, низкий, гортанный. Его неожиданно сильно завело происходящее. Девочка не была жеманной, не была похабной. Идеальная спутница на ночь.

Тогда возникал вопрос, который он и задал:

– Почему тебя выкинули из машины?

Она вздрогнула и быстро посмотрела на него. После чего медленно закинула ноги на панель.

– Я не сплю с несколькими партнерами сразу.

– Хм‑м‑м. – Север представил, как закинет эти ножки уже себе на плечи, и нажал на газ. Чем быстрее они окажутся у него, тем лучше. – Так полагается же двойная плата.

– Нет!

Она ответила слишком резко и порывисто. Север медленно повернул голову в ее сторону и посмотрел на лицо. Ему не понравилось, что она с ним разговаривает в подобном тоне. Никто не смеет в его присутствии повышать не то что голос – интонацию.

Девочка мгновенно осознала свою оплошность, потому что быстро‑быстро заморгала длиннющими ресницами, минимально тронутыми косметикой, и выдохнула.

– Простите, просто… – Она давилась словами, не осознавая, что в эту секунду он все же подавляет ее волю, гипнотизируя яростным взглядом. – Мне не следовало повышать голос. Извините еще раз. Все слишком быстро произошло. Мы договорились с одним парнем. Когда я села к нему в машину, то оказалось, что на заднем сиденье еще один расположился. Я попросила высадить меня, отказавшись с ними ехать. Они… повели себя некрасиво. Окончание нашей сцены вы видели.

Первое – она говорила совершенно спокойно и искренне. Север за версту чувствовал ложь, и все его окружение это знало. Врать в присутствии Крестовского не имело смысла, из‑за этого вести с ним переговоры многие не любили. Изначально проигрывали. Пытались договориться через Захария.

Второе – ему понравились ее извинения. В них абсолютно не было раболепства, пустого кокетства. Лишь желание сгладить острый угол, возникший в их общении.

– И вы, Захарий, появились очень быстро. Да и ваше предложение… Дайте мне, пожалуйста, с полминуты, я приду в себя. Адреналин скакнул в крови, никак не соберусь.

Север нахмурился – чуждое имя резануло слух, и он не сразу сориентировался, вспомнив, что показал документы беты.

Но, млять, как она произносила мужское имя! Мягко, словно жемчуг пускала по шелку, и он катился… катился… Север сдержал желание поправить член. Он хотел эту пташку так, как давно никого не хотел. И она называет его чужим именем! Тут впору начинать гомерически хохотать.

– Отлично, я дам тебе время. Приходи в себя, потому что работать ты будешь долго – до самого утра.

Глава 2

– Пентхаус… ваш?

– Имеет значение?

– Нет.

Он видел, как она изумленно осматривается по сторонам. Осторожно прикрывает за собой дверь и скользит взглядом по гигантской – в понимании обывателя – гостиной. Потом, быстро придя в себя, девочка скинула туфли и тотчас поджала пальчики.

Черт…

Северу требовалось выпить. Иначе он ее завалит прямо у двери. Оттрахает жестко и яростно, как малышка и напрашивалась.

– Проходи.

Сам же он подошел к бару, достал виски, два стакана.

– Выпьешь?

– Нет, спасибо.

– Не хочешь расслабиться?

– Мне не требуется алкоголь.

Малышка нравилась ему все больше и больше, вернее то, как она держала себя с ним. Спокойно, уравновешенно. Словно была ему равной.

Когда в последнее время женщина вела себя с ним подобным образом? Ну‑ка, вспомни, Крестовский. В его жизни женщины делились на две категории, вернее их поведение: те, что льстили оттого, что боялись его, и те, что опять же льстили, только по той причине, что пытались расставить сети и захомутать его. Был бы он простым оборотнем, все бы сложилось иначе. Встречались девушки, что бросали ему вызов. Но не проходило и пары свиданий, как те переходили во вторую категорию.

С незнакомкой, не пожелавшей назвать своего имени, дело обстояло иначе.

Она не кокетничала, не пыталась ему понравиться. Она пришла работать.

Так приходят на завод или в школу. В магазин или парикмахерскую. Выполнить обязательства, что прописаны в трудовом договоре, и через какое‑то количество времени уйти домой. Ни лишних эмоций, ни никчемной суеты.

Лишь иногда темно‑серые глаза выдавали волнение, начинали бегать. Да и девочка лишний раз старалась на него не смотреть. Чем еще больше подогревала его интерес.

Без обуви она казалась еще меньше. Крошка. Прошла от двери и лишь тогда снова спросила:

– Я могу воспользоваться вашей ванной, Захарий? Мне бы продезинфицировать раны.

Еще один плевок на его эго. Если бы незнакомка ничего не сказала про раны, он бы с удовольствием отправил ее в ванную, да и сам бы, пожалуй, присоединился, снять усталость дня. А тут оказывается – раны.

– Нет.

Север залпом выпил виски и плеснул себе еще.

– Я сам обработаю твои раны.

Он еще в машине думал о том, как оближет ее содранные колени.

Крестовский не сомневался – его ждет достойное окончание ночи. Часы показывали начало первого, до утра достаточно времени, чтобы насладиться девочкой сполна.

– Не стоит, я…

– Не спорь со мной!

Она вздрогнула, нахмурилась.

– Хорошо. – Было видно, что незнакомка соглашается с ним через силу. – Не буду.

Она четко следовала установленным ею же инструкциям. И неожиданно Север понял, что именно это его раздражает.