Микаэль даже раздумывал, не продать ли ему квартиру, но такое решение привело бы к катастрофе. В конце удачливых восьмидесятых, когда у него была постоянная работа и относительно стабильный доход, он стал присматривать себе жилище. Перебрал массу квартир на продажу, но ему ни одна не нравилась, пока наконец ему не предложили мансарду в шестьдесят пять квадратных метров в самом начале Бельмансгатан. Прежний владелец начал обустраивать ее под двушку, но потом получил работу в какой‑то интернет‑компании за рубежом. Так что жилье с незавершенным ремонтом и начатой перепланировкой Микаэль смог купить недорого.
Он отверг работу дизайнера по интерьеру и закончил все сам. Вложил деньги в отделку ванной и кухни, а все остальное не стал менять. Он не перекладывал паркет и не возводил перегородки, как планировалось изначально, а просто отциклевал доски на чердачном полу, выкрасил белилами необработанные стены, а самые неприглядные места замаскировал акварелями Эммануэля Бернстоуна.
В итоге получилась не квартира из нескольких комнат, а одна большая студия: спальная зона расположилась за книжными стеллажами, а столовая, совмещенная с гостиной, разместилась возле маленькой кухоньки и барной стойки. В помещении было два мансардных окна и одно торцевое, выходящее в сторону залива Риддарфьерден, с видом на крыши Гамла Стан. Отсюда были видны водная гладь возле Шлюза и ратуша. По сегодняшним меркам ему даже не приходилось мечтать купить такую квартиру, и он очень хотел сохранить ее.
Однако риск потерять собственное жилье – это одно дело. Жилье так или иначе со временем можно восстановить. И совсем другое дело – подмоченная профессиональная репутация. Одному богу известно, сколько времени понадобится, чтобы ее восстановить.
В профессии журналиста главное – доверие. Теперь многие редакторы сто раз подумают, прежде чем публиковать материал за его подписью. Безусловно, в журналистском цехе у него по‑прежнему оставались друзья, способные понять, что он попросту стал жертвой рокового стечения обстоятельств. Но отныне у него больше нет права на ошибку.
Он мог бы смириться со многим, но унижение не давало ему покоя.
Ведь у него на руках были все козыри, и он все‑таки проиграл какому‑то криминальному авторитету в костюме от Армани, биржевому аферисту, яппи, махинации которого прикрывал модный адвокат, защищавший знаменитостей. Ухмылка на протяжении всего процесса не сходила с его уст.
Ну почему, черт побери, ему так не повезло?
А ведь поначалу дело Веннерстрёма сулило успех. Все началось полтора года назад, июньским вечером, на борту желтой яхты «Мэлар‑30». Как всегда, все произошло случайно. Бывший коллега, журналист, работавший тогда на ландстинг в области связей с общественностью, решил произвести впечатление на свою новую подружку и на несколько дней арендовал яхту «Скампи», чтобы совершить романтическое путешествие по шхерам. Девушка, только что приехавшая учиться в Стокгольм из Халльстахаммара, сначала сопротивлялась, но потом позволила себя уговорить, с условием, что с ними отправятся и ее сестра с приятелем. Никто из халльстахаммарского трио на яхте раньше не плавал, да и сам пиарщик, кроме энтузиазма, никакими качествами яхтсмена не обладал. За три дня до отъезда он позвонил Микаэлю и отчаянно уговаривал его присоединиться к экспедиции, чтобы хотя бы один из пяти пассажиров яхты умел ею управлять.
Поначалу Микаэль воспринял приглашение довольно спокойно, но потом все же уступил – его привлекла перспектива краткого отдыха в шхерах, вкусная еда и приятная компания в придачу. Но все эти обещания оказались пустым звуком, а морская прогулка обернулась просто невообразимым кошмаром. Они выбрали живописный и несложный маршрут – от острова Булландё мимо Фурусунда, и плыли на скорости меньше пяти метров в секунду. Но тем не менее новую подругу пиарщика сразил приступ морской болезни, а ее сестра устроила перебранку со своим приятелем. Кстати, никто из них не проявлял ни малейшего интереса к управлению яхтой. Скоро выяснилось, что они намерены уступить штурвал Микаэлю, а сами готовы ограничиться доброжелательными, но бессмысленными советами.
Блумквист после первой же ночевки в заливе у острова Энгсё твердо решил причалить к берегу в Фурусунде и вернуться домой на автобусе. Но приятель так жалобно умолял его остаться, что он передумал и остался на яхте.
На следующий день, около полудня – достаточно рано, чтобы можно было надеяться найти несколько свободных мест, они пришвартовались к гостевой пристани острова Архольм. Они разогрели еду и уже успели поесть, когда Микаэль заметил желтую яхту М‑30 с пластиковым корпусом, которая скользила по волнам залива, выставив только один грот. Судно не спеша лавировало, пока капитан искал место у пристани. Блумквист бросил взгляд на берег и увидел, что между их «Скампи» и бортом яхты класса «Н‑boat» остается небольшой проем, и это единственное пространство, куда может втиснуться узкая М‑30. Он поднялся на корму и показал на это место; капитан М‑30 поднял руку в знак благодарности и приблизился к пристани.
«Тоже мне морской волк, хотя бы научился запускать мотор», – отметил про себя Микаэль.
Он услышал скрип якорной цепи, и через несколько секунд грот‑парус опустился, а капитан забегал как угорелый, чтобы направить яхту прямо в люфт и одновременно выбросить швартовный трос.
Микаэль поднялся на планширь и протянул руку, показывая, что готов помочь со швартовкой. Капитан М‑30 почти полностью сбросил скорость и протиснулся между двумя судами к корме «Скампи». Он бросил Микаэлю трос. Теперь они узнали друг друга и расплылись в улыбках.
– Привет, Роббан, – сказал Микаэль. – Если бы ты догадался включить мотор, то не поцарапал бы все лодки в гавани.
– Привет, Микке. А я смотрю, вроде бы знакомый силуэт… Я бы с удовольствием завел мотор, если бы он вообще заводился. Отказал пару дней назад, когда я уже отплыл.
Через рейлинг они горячо пожали друг другу руки.
Давным‑давно, в семидесятые годы, в гимназии Кунгсхольмена, Микаэль Блумквист и Роберт Линдберг очень дружили. Но, как это часто происходит с близкими школьными приятелями, после выпускных экзаменов пути их разошлись. И за последние двадцать лет они встречались от силы пять‑шесть раз. К тому времени, когда старые друзья нечаянно‑негаданно встретились на пристани Архольма, они не виделись по меньшей мере лет семь или восемь. Мужчины с любопытством уставились друг на друга. Роберт здорово загорел, волосы торчали в разные стороны, и он отрастил бороду двухнедельной давности.
Микаэль неожиданно повеселел. Когда пиарщик и его гоп‑компания отправились к торговому центру на другой стороне острова, чтобы повеселиться и потанцевать на празднике летнего солнцестояния, он остался на яхте М‑30 поболтать за стопочкой со школьным приятелем.
Через некоторое время они, утомленные схваткой со знаменитыми островными местными комарами, перешли в каюту. После изрядного количества опрокинутых стопок друзья плавно перешли к обсуждению неисчерпаемой темы морали и этики в мире бизнеса. Они оба выбрали стезю, в той или иной степени связанную с государственными финансами. Роберт Линдберг после гимназии окончил Стокгольмский институт торговли, а затем выбрал карьеру банковского служащего.
Микаэль Блумквист попал в Высшую школу журналистики и значительную часть времени и профессиональных усилий посвятил разоблачению сомнительных сделок в сфере бизнеса и банков. Речь зашла о моральной стороне некоторых «золотых парашютов» – контрактов, заключенных в 1990‑х годах.
Линдберг вначале горячо защищал некоторых самых знаменитых «парашютистов», а потом отодвинул бокал и вынужден был признать, что в мире бизнеса все же встречаются отдельные типы и ублюдки, замешанные в коррупции и прочих неблаговидных деяниях. Теперь его взгляд стал вполне серьезным.
– Ты ведь занимаешься журналистскими расследованиями и пишешь об экономических преступлениях! Так почему же ничего не напишешь о Хансе Эрике Веннерстрёме?
– А я и не знал, что о нем есть что писать.
– А ты покопайся, черт возьми… Что тебе известно о программе ППП?
– Ну, в девяностые годы вроде бы запустили программу поддержки промышленности стран бывшего Восточного блока. Пару лет назад ее упразднили. Но я о ней, кажется, ничего не писал.
– «Программа поддержки промышленности» – проект, который финансировало правительство, а возглавляли его представители самых крупных шведских предприятий. ППП получила государственные гарантии на ряд проектов, согласованных с правительствами Польши и стран Балтии. Центральное объединение профсоюзов тоже частично принимало в нем участие. Оно выступало в качестве гаранта того, что шведская модель станет способствовать развитию рабочих движений этих стран. С формальной точки зрения проект поддержки был основан на принципе «научись помогать себе сам» и был призван предоставить возможность странам бывшего социалистического лагеря реформировать свою экономику. Но на практике получилось так, что шведские предприятия, получив государственные субсидии, использовали их для того, чтобы стать совладельцами предприятий. К тому же ППП горячо поддерживал наш хренов министр от христианских демократов. Например, было запланировано построить целлюлозно‑бумажный комбинат в Кракове, переоборудовать отрасль металлургии в Риге, цементные предприятия в Таллинне и так далее. Средства выделяли в правлении ППП, которое состояло из магнатов – промышленников и банкиров.
Комментариев нет