Она смотрела, как он расхаживал по кабинету. Этот кабинет очень подходил ему. В нем стояла лишь самая необходимая мебель, строго функциональная, очень качественная по материалам и разработке. Вся комната чем-то напоминала двигатель, помещенный в большую стеклянную коробку. Но Дэгни заметила одну удивительную деталь – нефритовую вазу, стоявшую в бюро. Ваза была густого темно-зеленого цвета, и при взгляде на ее гладкую, изгибающуюся поверхность возникало неудержимое желание потрогать, прикоснуться к ней. Ваза казалась неуместной в этом кабинете, абсолютно несовместимой со строгостью обстановки – в ней был легкий оттенок чувственности.
– Колорадо – замечательное место, – сказал Реардэн. – Скоро оно будет лучшим в стране. Ты сомневаешься, что меня волнует его судьба? Этот штат становится моим основным потребителем. Ты должна знать об этом, если у тебя есть время читать отчеты о грузовых перевозках.
– Я знаю. Я читала их.
– Я подумываю о том, чтобы через пару лет построить там свой завод. Тогда им не придется платить тебе за доставку стали. – Он посмотрел на нее: – Ты много потеряешь, если я сделаю это.
– Действуй. Меня вполне устроит грузооборот, связанный с доставкой оборудования, снабжением и перевозкой продуктов для твоих рабочих. К тому же за тобой последуют и другие, а они тоже обратятся ко мне. Я даже не замечу потерь, связанных с прекращением транспортировки твоей стали… Ты чего смеешься?
– Замечательно.
– Что?
– То, как ты на все реагируешь. Совсем не так, как другие.
– Тем не менее я должна признать, что на данный момент ты – наш основной грузоотправитель.
– А ты что, думаешь, я этого не знаю?
– Тогда я не понимаю, почему Джим… – Она замолчала на полуслове.
– …пытается всячески навредить мне? Потому что идиот.
– Я в этом не сомневаюсь. Но здесь замешано что-то большее. Это намного хуже, чем просто глупость.
– Не трать зря времени, пытаясь понять это. Пусть хоть лопнет, все равно он ни для кого не представляет никакой опасности. Такие люди, как Джим, – просто мусор.
– Надо думать.
– Кстати, что бы ты делала, если бы я сказал, что не смогу поставить тебе рельсы в срок?
– Закрыла бы какую-нибудь линию, любую, и сняла с нее рельсы, чтобы достроить Рио-Норт в срок.
Он рассмеялся:
– Вот потому-то я и не волнуюсь за «Таггарт трансконтинентал». Но тебе не придется этого делать, во всяком случае, пока я занимаюсь своим делом.
Она вдруг подумала, что была не права, считая его бесчувственным, – скрытым мотивом его поведения была радость. Она внезапно поняла, что всегда чувствовала себя в его присутствии легко и раскованно, и знала, что он испытывает то же самое. Из всех, кого она знала, он был единственным человеком, с которым она могла разговаривать совершенно естественно, не напрягаясь. Это, думала она, человек большого ума и достойный соперник. И тем не менее их всегда что-то разделяло, словно между ними была закрытая дверь. В его манерах, его поведении всегда чувствовалось что-то безличное, непроницаемое.
Он остановился у окна и какое-то время смотрел в него.
– Ты знаешь, что сегодня вам доставят первую партию рельсов?
– Конечно, знаю.
– Иди сюда.
Она подошла. Он указал пальцем вдаль, где за заводскими зданиями на запасном пути вытянулась цепочка вагонов. Над вагонами возвышался кран. Его огромный магнит цепко удерживал словно прилипший к нему груз – рельсы. Стояла пасмурная погода, небо было покрыто хмурыми серыми тучами, и, тем не менее, рельсы блестели, словно металл отражал свет из космоса.
Цепь крана поползла вниз, опуская зеленовато-голубые рельсы в вагон. Затем кран с величественным безразличием двинулся обратно. Он был похож на гигантский чертеж геометрической теоремы, вычерченный в небе и легко проплывавший над головами людей.
Они стояли у окна и молча наблюдали. Дэгни заговорила, лишь когда по воздуху поплыла вторая партия груза. Слова, которые она произнесла, были не о рельсах, не о железной дороге, не о выполненном в срок заказе. Они прозвучали салютом новому явлению природы:
– Металл Реардэна.
Он услышал, но ничего не ответил. Посмотрел на нее и отвернулся.
– Хэнк, это великолепно.
– Да. Я знаю.
Он сказал это очень просто и откровенно. В его голосе не было ни самодовольного тщеславия, ни излишней скромности. Она знала, что его слова были данью признательности – редчайшей признательности, которой один человек может отплатить другому, – человеку, который понимает и осознает величие другого.
– Когда я думаю о том, что может этот металл, что станет возможным с его применением… Хэнк, это самое важное событие в сегодняшнем мире, и никто не знает этого.
– Мы знаем.
Они не смотрели друг на друга. Они наблюдали за работой крана. Вдалеке, на лобовой части локомотива она различила две буквы – «ТТ».
– Я собираюсь заказать локомотивы из металла Реардэна, как только найду производителя, способного это сделать.
– Они тебе очень пригодятся. С какой скоростью ходят твои поезда на Рио-Норт?
– Сейчас? Мы счастливы, если удается выжать из них двадцать миль в час.
Он указал в сторону вагонов:
– Когда ты проложишь линию из этих рельсов, то сможешь пускать поезда со скоростью двести пятьдесят миль в час.
– Думаю, через пару лет именно так и будет – когда у меня появятся вагоны из металла Реардэна, которые будут вдвое легче и надежней стальных.
– Тебе стоит подумать о воздушных линиях. Мы сейчас проектируем самолет из моего металла. Это будет очень легкий самолет, который сможет поднять в небо любой груз. Не за горами тот день, когда воздушные перевозки тяжелых грузов станут обычным делом.
– Знаешь, я как-то думала о том, какие двигатели можно сделать из этого металла. Им же сносу не будет.
– А ты думала, каким будет проволочное ограждение из металла Реардэна? Самое обыкновенное проволочное ограждение для птицефабрики. Да миля такого забора обойдется в копейки, а простоит годы. А кухонная посуда?.. Она будет самой дешевой в мире, и ею сможет пользоваться не одно поколение. А океанские лайнеры? Им будет нипочем любая торпеда. Я тебе говорил, что мы проводим испытания линии связи с использованием металла? Я сейчас провожу столько разных испытаний, что, кажется, никогда не смогу показать людям все, чего можно достичь с помощью этого металла.
Они говорили о металле Реардэна и его беспредельных возможностях так, словно стояли на вершине горы и смотрели на безграничную равнину, простиравшуюся внизу, и бесчисленные, расходившиеся в разные стороны дороги. На самом деле разговор состоял преимущественно из цифр – они говорили о весе, давлении, сопротивлении, производственных затратах.
Она забыла о своем брате и его железнодорожном союзе. Она забыла всех и все, что было в прошлом, все это словно окуталось туманом, это следовало отбросить в сторону и мчаться вперед, не останавливаясь, потому что прошлое было каким-то незавершенным и нереальным.
Комментариев нет