– Нет, – замотал тот головой. – Но знаю, где он живет. У него апартаменты на Бостон‑драйв, в американском секторе. Большой розовый дом с витражами, напротив отеля «Пенсильвания Инн». Номер не знаю и саму квартиру не знаю, но точно там.
Хорошо, Сингер сможет по номеру узнать квартиру, это не проблема, нужные связи у него есть. А контору и так знаем, Сол все сказал.
– Сегодня ты покупал?
– Да, пять грамм. – Милланд вдруг захлюпал носом. – Он мне сам привез, в «Белль‑Эйр», это ресторан на Сорок Седьмой.
Пять грамм, двойная цена… пятнадцать шиллингов мелкий опт, розница и вовсе по фунту за грамм, да еще и в два раза… Милланд заплатил Монро десятку, то есть тот заработал как минимум… да почти семь фунтов. Неплохо. Тридцать четыре доллара практически. Интересно, сколько он продает в день?
– Кто тебя с ним свел? Откуда ты узнал, что он торгует?
– Один парень из «Коттон‑клаба», он там уже не работает. Лирой его звали.
– Черный?
– Да, черный. Он торговал. Не знаю, где он сейчас.
– Как Монро узнает, что это ты звонишь?
– Он меня по голосу узнает. А так может спросить, где встречались в прошлый раз. Если сказать слово «героин», то он может бросить трубку, – Милланд что‑то совсем расклеился и уже почти рыдал.
– У тебя носовой платок есть?
– Что?
– Носовой платок у тебя есть, fanook? Носовой платок, capish?
– Есть… – Он почему‑то совсем испугался упоминания носового платка и зарыдал.
– Тогда вытри сопли и вали отсюда, – объявил я. – Мокрые штаны прикрой пиджаком. Можешь сказать, что тебя с кем‑то перепутали, чтобы не всплыло то, что ты дерьмовый наркоман. Если пойдешь прямо, то выйдешь в Маленькую Италию, там вызовешь такси. Stu cazzu, paesani, – вспомнил я еще немного из нужного лексикона. – Пошли!
Мы быстро загрузились в машину, развернулись с пылью и пробуксовкой колес и уехали.
Машину все же не бросили. Высадили Рауля, затем загнали на склад, на котором Иан ее и прятал, а там сменили номера. Может, и пригодится еще. Марка не слишком редкая, цвет распространенный, так что пусть постоит. Не закончили мы еще со своим делом. Дошли пешком до гаража, попутно с уличного телефона позвонив Сингеру и сообщив о результатах, а оттуда Иан добросил меня до «дилершипа», где я пересел в «Додж». Посмотрел на часы – Сюзет еще работает. Домой рано, пожалуй.
– По стаканчику? – поняв мое затруднение, спросил Иан.
– Давай, – махнул я рукой. – В «Антилопу»? – назвал я бар неподалеку.
– Дерьмовое место, небось, – усомнился Иан.
– Приличное. В твой паб я точно сейчас не поеду. Да и закрылись там уже.
– Свяжешься с тобой… – вздохнул он. – Показывай дорогу, я следом тогда.
– Тут пешком дойти проще.
– Нет, устал, пешком не пойду.
– Поехали, как скажешь, – не стал я спорить.
До «Антилопы» и вправду было рукой подать, всего квартал. У входа стояло несколько машин, за окнами видны были люди. Тут еще не расходятся. Встали один за другим, зашли в бар, декорированный в африканско‑охотничьем стиле – фото, картины, головы антилоп на стенах, над баром скрещенные аркой фальшивые слоновьи бивни невероятного размера.
– Что будешь пить? – спросил я, когда мы оказались перед барменом. Тут именно бармены, не бартендеры.
– Какой у вас хороший скотч? – с явным сомнением в его наличии спросил Иан у блондинистого толстяка за стойкой, причем акцент у него резко усилился.
– У нас бурбон хороший, – хмыкнул тот. – Могу «Грантс» предложить. – Он взял бутылку со стойки.
– Пусть «Грантс». – Иан вздохнул так, словно ему предложили самый мерзкий из бурбонов, хотя я точно знаю, что именно «Грантс» он покупает для домашнего употребления.
Бармен наполнил стакан для Иана, затем вопросительно посмотрел на меня.
– Джи‑энд‑Ти, по‑испански, в бокале.
Тот кивнул и быстро соорудил коктейль для меня. Я заплатил с чаевыми, и мы пошли за столик.
– На кой черт ты оставил чаевые? – Иан был в настроении бурчать. – В пабах бартендерам не оставляют.
– Так мы и не в пабе, верно? – возразил я. – Присаживайся.
Иан покорился судьбе. Затем, усевшись, все же решил вернуться к важному:
– Что дальше делаем?
– Наблюдаем, я думаю. И надо квартиру Монро найти. Если он продает много и возит сам, то часто уходит. Можно подкинуть товар в машину, например, и стукнуть копперам, или заложить дома. Или в конторе.
– Мне интересно, он такой своей торговлей ни у кого кусок не отобрал? – Иан с задумчивым видом отпил виски.
– Если только у черных из клубов.
– Черные тоже могут взять сраное ружье и пристрелить этого придурка, если узнают.
– Не знаю, не уверен. Он все же на их территорию не лезет.
Не то чтобы мне Монро будет жалко, скорей даже наоборот, но вот выводить все это на чье‑то убийство мне не хочется. Лучше пусть его запрут надолго по закону. Да и Сол ясно дал понять, что такой грех на душу брать не желает.
– Может, и так, но я бы попросил Сингера разузнать, раз он в курсе всего дерьма в городе.
– Пусть лучше найдет нужных копперов, которые не против хлопнуть такого торговца.
– Ладно, вы все придумали, вы и дальше соображайте. – Иан кивнул. – Учитывай только, что Рауль уезжает, нас двое останется.
– Раньше же справлялись.
– Сейчас тоже справимся, просто учитывай, что скоро будем коротки на человека.
– Учитываю. Я все же не настолько тупой, как ты обо мне думаешь.
– Ты даже не знаешь, что я о тебе думаю. Просто вслух не говорю. Кстати, а вообще‑то смешно сегодня получилось. Что ты орал той леди?
– Сам толком не знаю, просто слышал. Но ей точно не понравилось. И ты уверен, что она леди? Все же это бордель.
– Никогда нельзя перебрать со сраной вежливостью, тебе пора бы это выучить, – заметил он наставительно. – А если бы она не промахнулась?
– Зато запомнят как ребят из Маленькой Италии. Уж она точно.
– Она поняла, ты думаешь?
– А с чего она так заорала, да еще и пальнула? Точно поняла. Туда к ним всякие ходят, как я думаю.
– Кстати, ты сказал, что Сингер нашел покупателя на сраные китайские бумаги, верно?
– Да, – кивнул я.
– Через китайский бордель?
Я задумался, затем медленно кивнул.
– Так и есть. Ты думаешь?..
– Ничего нельзя исключать, верно?
– Хм… верно. Черт. Но не думаю, что нас там узнают. Только одеться надо вообще по‑другому. Но могут и узнать.
– Могут. – Он хмыкнул. – Это будет дерьмовая неприятность.
– Не узнают, – отмахнулся я. – Люди редко помнят лица, если такая кутерьма. Я на тебя в машине смотрел, вообще лица видно не было. А потом ты фонарь грохнул.
Комментариев нет