Двадцать тысяч фунтов, сто тысяч долларов. Это если Цви не врет, я бы еще и проверил, может, там больше. Что можно сделать за эти деньги? Можно купить хороший отель, например. Или клуб. И тогда да, камень уже принес удачу, можно сказать.
Нет, я еще ничего не решил, но в словах Цви есть определенный смысл и даже мудрость. Камень – приманка. Зачем носить на шее приманку? А если держать его в сейфе, то он не работает. А если надевать только изредка, то окупится ли это? Я не играю в казино, к тому же в казино есть свои камни и способы находить их у клиентов.
Как проверить настоящую цену? Кто еще может подсказать? Надо подумать. Искать контакты через Сингера не хочется на самом деле.
За окном послышался звук автомобильного клаксона.
– Может, все же кто‑то будет кофе? – предложил я еще раз на всякий случай.
– Нет, нет, я точно не буду. – Нив встала с кресла. – Это за мной, я все равно уже собиралась уходить.
Она схватила сумочку, расцеловалась с Сюзет, помахала мне рукой и выскочила за дверь. Я посмотрел в окно. У тротуара стоял белый «Обёрн Спидстер» с откинутым верхом, за рулем которого, свесив локоть, сидел средних лет мужчина в дорогом светлом костюме и панаме, больше всего похожий на не самого рядового мобстера. Резаный шрам на лице и сломанный нос только подтверждали первое впечатление. Нив подбежала к машине, распахнула пассажирскую дверь и уселась рядом. Они поцеловались. Ну вот, собственно, и раскрыт секрет ее процветания.
– Нив – самая лучшая из всех, с кем я работала. – Сюзет подошла сзади и обняла меня. – Самая добрая из всех девчонок. Золотое сердце, даже не верится в то, что она могла там существовать.
– Кто‑то уже оценил ее доброту, – усмехнулся я, показав за окно.
– Да, она рассказала, что встречается с одним парнем, который крутит всякие темные дела.
– Ирландец?
– Конечно. Полли его зовут. У него какой‑то клуб в американском секторе, на Тридцать Шестой. Она нас туда приглашала.
Что‑то знакомое, где‑то уже проскакивало. Точно, Полли Боксер O’Хара, рулит бригадой ирландского аутфита и держит клуб «Грин Корк» как раз на Тридцать Шестой, я про него от Рауля слышал. Рауль им тоже свои железяки продает, а тот еще и с фениями дела ведет. Когда‑то O’Хара претендовал чуть ли не на чемпионский пояс в легком весе, но потом перевел стрелки и покатил по другим рельсам. А про сам клуб я и раньше слышал, там ирландских бандитов полным‑полно, чуть не половина посетителей.
– Ну, если ты любишь темное пиво, много пьяных вокруг и хоровое пение, то можем сходить.
– Ты там был?
– Просто слышал, Рауль был. Совсем ирландское место. Я там никого не знаю. Кстати, я на сегодня все дела закончил. Какие у тебя планы?
– Никаких, я тебя ждала. Предлагай.
– Вечером можно поехать в «Ритм‑энд‑Басс» потанцевать, если ты не натанцевалась еще.
– Ты меня знаешь, я не натанцуюсь никогда. И я люблю свинг. Пока отдохнешь? Я тебя накормлю.
– Даже так?
– Даже так. Я купила форель и хорошее белое вино. Отдыхай пока.
Я повернулся и поцеловал Сюзет в губы.
– У нас еще много времени, хватит и на форель.
Светлая идея пригласить еще и Рауля пришла в голову Сюзет. Обаятельный и бесшабашный испанец нравился всем, в том числе и ей, ну а мне только лучше. Встретились мы возле клуба, подъехали одновременно, и я поставил свою машину возле его бежевого «Ситроена». Рауль как раз открывал пассажирскую дверцу, выпуская из машины уже знакомую высокую худую блондинку.
– Знакомьтесь, это Керри, она из Филадельфии, но долго жила в Париже, – представил он ее. – Мои друзья, Сюзет и Поль.
– Вы художница? – спросил я. – Рауль о вас рассказывал.
– Если можно так сказать, – заулыбалась она. – Я недавно закончила академию искусств Пенсильвании и, скорее, пытаюсь быть художницей.
У нее было очень худое и узкое лицо с тонкогубым ртом и чуть вздернутым тонким же носом, которое вроде бы и не должно быть красивым, но все равно оставлявшее на удивление приятное впечатление. То ли улыбка очень хорошая, то ли глаза очень уж восторженные, но я понял, почему художница понравилась Раулю. Подробности их личной жизни лучше опустить. Светло‑голубое платье туникой, массивный золотой браслет на руке, чуть завитые короткие волосы, никакой шляпки. Складная, хоть и совсем худая.
– Как вам жизнь в Париже?
– Я там всего год провела, после чего меня заманили сюда.
– Жалеете?
– Ни капельки. Мне здесь нравится. И это первое место, где я совсем не мерзну. Я жуткая мерзлячка.
Сюзет взяла меня под руку, и мы направились в клуб. Я блеснул предусмотрительностью, заказал столик заранее, в хорошем месте, откуда и музыкантов хорошо видно, и куда танцующие не дотягиваются. Если сидеть близко к дансингу, то есть риск подавиться напитком или вылить все на себя, когда в тебя в очередной раз кто‑то врежется.
Сегодня играл какой‑то новый квинтет, а если верить афише, то приехавший из Чикаго. Явно джазовый, но джаз, как я уже говорил, много денег не приносит, так что играли все больше свинг, переходя на импровизации лишь во время пауз для танцующих. В зале было шумно, накурено, но, в общем, весело. Я даже похвалил себя за то, что догадался надеть самый легкий костюм, потому что наплясался сам. Хочешь не хочешь, но если пришел с Сюзет, то танцевать будешь.
Керри была вся в Рауле, смотрела на него влюбленными глазами. Надо будет как‑нибудь уточнить, кем он представился романтичной художнице из Филадельфии. Не то чтобы это важно, но все же интересно.
– Вы здесь пишете? Выставляетесь? – Я активно поддерживал светскую беседу.
– Мои картины висят в паре частных галерей во французском секторе, но популярной я пока не стала, живу на деньги папы с мамой.
– Влились уже в местную богему?
– Надеюсь, что да, – она в очередной раз улыбнулась, открыв чуть неровные белые зубы. – Я, можно сказать, примкнула к кругу учеников Фернана Леже. Знаете такого? Его скульптура «Восход» стоит прямо перед Дворцом собраний.
– Я знаю, кто такой Леже, – проявил я эрудицию. – Две странные обнаженные женщины с веточкой под названием «Танец» – это его работа, верно?
– Прекрасно, да? – Керри восхищенно всплеснула руками. – Настоящий шедевр, сколько экспрессии.
Я что‑то хрюкнул в ответ, пытаясь найти экспрессию и шедевральность в двух расплывчатых, словно срисованных с пластилиновой детской поделки фигурах. Потом все же не удержался и спросил:
– Скажите, я всегда хотел спросить у художника‑авангардиста, но никогда не получалось: а просто кошечку или лошадку вы написать можете? Чтобы как настоящая?
Комментариев нет