Что стало с ним? Никто не хотел даже гадать.
Она еще раз украдкой огляделась, чтобы удостовериться, не видел ли кто ее слез? Но в этот ранний – или поздний? – час бывшая труппа Крысиного Театра еще – или уже? – дремала, каждый на своей скудной лежанке.
Луиза Спегельраф, герцогиня и швея, художница и авантюристка, сменила несколько имен и укрытий, прежде чем оказаться в этом темном душном трюме.
***
Сверху раздалось три удара – условный знак, что можно выйти на палубу. Но вместо того чтобы отойти от люка, невидимый моряк прокаркал сверху:
– Выбирайтесь, Крысы! Земля на горизонте! – Он ударил в крышку подкованным каблуком еще раз, чтобы убедиться – его услышали, и не спеша удалился.
Заспанные и измученные долгим путешествием, все собрались в центре трюма. Нильс первым понял, что происходит, и перерезал веревку, которой Якоб Краузе был привязан за руки к стальной перекладине.
– Значит, все? На берег? – переспросил Павел.
– А что, кто‑то хочет еще поплавать? – вяло огрызнулся Нильс. – Собирайте свое барахло, не то больше его не увидите.
Последовав примеру остальных, Луиза сложила в маленький брезентовый мешок свой блокнот, карандаши и другие мелочи. Нож, подаренный Олле, она хранила в незатейливых кожаных ножнах, которые крепились к ноге у щиколотки и были незаметны при ходьбе. Носить оружие за голенищем, как мужчины, она побоялась.
Неужели Нильс, бывший бандит и каторжник, теперь займет место Олле и станет лидером? Нет, немыслимо. Недопустимо. Его горячий, порывистый нрав мог подвести всю труппу. Досадливо закусив губу, Луиза затянула шнурок на горловине мешка и поспешила вверх по лестнице.
Кораллово‑алый закат ослепил девушку, едва она ступила на палубу: мазки света поджигали перистые облака на горизонте и отражались в мелкой ряби волн дорожкой к солнечному трону. Но взгляды ее спутников были прикованы вовсе не к небесному чуду. С востока на них надвигался берег. Тонкая полоса земли становилась все шире, являя свой изломанный ландшафт.
Отправляясь в Иберию, Луиза ожидала увидеть сахарную полосу прибрежного песка и лазурный шельф. Но юг встречал ее неприметной бухтой в окружении когтистых скал. Земля будто лежала на ладони морского демона, изумленно глядящего на этот клочок суши, который ему удалось оторвать. С таким же любопытством первооткрывателя смотрели на берег и друзья Луизы.
С резким воплем пролетела над их головами грязно‑белая чайка, а за ней еще несколько.
Между тем «Росинант» замедлял ход, пока его могучие лопасти не замерли. Моряки, напротив, засуетились вокруг. Смуглый старик, чьи усы закрывали рот, сливаясь с бородой, повернул к левому борту своеобразный журавль с огромным прожектором на конце. Путникам пришлось потесниться, чтобы не мешать его таинственным манипуляциям.
Моряк поплевал на ладони, взялся за длинный шнур и несколько раз с силой дернул его на себя. Внутри аппарата затарахтело и застучало, а за стеклом сначала блеснула раскаленная нить, а после вырвался мощный луч света, разрезая зыбкие сумерки на две части.
Братья хором ухнули и потянулись было к прожектору, но свирепый взгляд старика заставил их отпрянуть вновь. Бородач покосился в сторону бухты и повернул рычаг. Луч тут же сжался в точку, скрылся за спиральными лопастями, словно зрачок, и снова расширился. Матрос повторял эту операцию снова и снова, придерживаясь определенного ритма.
– Сигнал посылает, – шепнул спутникам Рехт, раздуваясь от гордости за свою догадку.
– И без тебя все поняли, – ревниво буркнул Линкс и отвернулся к берегу, но тут же подскочил на месте. – О‑о! Отвечают! Глядите!
Действительно – другой луч мигал в ответ с еле различимой вдали башни – видимо, маяка. Луиза заметила, как Фабиан нервно поправил широковатые рукава и воротник своей заношенной, в разводах пота, блузы, будто готовился к важной встрече. Да и всех их ожидало свидание с неведомой судьбой.
Все были чрезвычайно напряжены, и только Чайка немного приободрилась – ей не терпелось покинуть судно. Павел и Нильс тихо спорили, стоит ли завязывать глаза Якобу. Чтобы их разговор не коснулся чужих ушей, Павлу пришлось нагнуться и сравняться ростом с бандитом.
– Нельзя рисковать, – бубнил Павел. – Руки руками, да и кляп не виден, пока не присмотришься. А вдруг стража?..
– Ты так корову на базар поведешь, а меня не учи! – Нильс потуже затянул кожаные ремешки, которыми подвязывал свои тонкие косицы викинга, как перед боем. – Думаешь, мне впервой?
– Нет, не думаю, – задумчиво протянул Павел и выпрямился так, что его собеседнику пришлось запрокинуть голову. – Но ведь не в Иберии, да? Что ты знаешь про местных и их порядки?
Нильс ухмыльнулся, обнажив темные провалы там, где должны были быть клыки.
– Знаю, что тут есть даже более прожженные шельмы, чем я. Не говоря уже о страже. Тут все покупается, сечешь? И кому надо – уже заплатили. Так что не трясись так, не то шлюпку потопишь.
В тот же миг, точно в ответ на его фразу, раздался протяжный крик:
– Шлю‑упки! На‑а воду‑у!
Под неприязненными взглядами моряков труппа Крысиного Театра вместе со своим пленником разместилась в двух лодках, которые покачивались у борта на толстых канатах, закрепленных крюками. Луиза зябко обхватила себя за локти – безобразный Харон с бельмом на глазу в числе прочих гребцов снова готов был взяться за весло, чтобы сопроводить их на берег.
Темнота стремительно отвоевывала небо у гаснущего дня, и огни бухты засветились ярче.
Заскрипели тугие канаты, спуская шлюпки все ниже. Местами краска лохмотьями отставала от обшитых металлом бортов, которые неотвратимо вырастали над головами путников. Теперь «Росинант» казался громадиной, заслонившей горизонт. Почти беззвучно днища лодок коснулись воды, гребцы отцепили крюки и погрузили весла в черные волны. Цель долгого путешествия была уже близка.
Иберийский воздух встретил их на полпути, коснувшись обоняния чуждым горьковатым запахом то ли цветов, то ли брошенных в костер листьев. Приглядевшись, Луиза могла уже различить в тени скал очертания скромного поселения с домами непривычных форм. Они походили на осиные жилища, плотно прижатые друг к другу и наползающие на каменный склон. Самые дальние из домов были выдолблены прямо в скале.
Девушка обратила внимание, что у Чайки не было с собой никакой клади, в то время как сама она прижимала к груди мешок с пожитками и своей долей денег, припрятанных на дне в комке белья.
– А где твои вещи? – поинтересовалась Луиза шепотом.
– При мне, при мне. Как обычно. – Подруга красноречиво покосилась на свой вечный сливовый пиджак, и Луиза вспомнила про обилие потайных карманов, вшитых картежницей в подкладку. – А ты что как паломница с узелком? Дай помогу.
С этими словами она взялась за шнур от горловины и обвязала его вокруг талии Луизы на манер пояса. Узел показался девушке слишком сложным, чтобы распутать его самостоятельно.
Комментариев нет