– Е Вэньцзе! – Спутник Чэн шагнул вперед, но Чэн вновь остановила его. Она подсела ближе к Е и взяла ее холодную руку в свои.
– Вэньцзе, смотри – я выкладываю все карты на стол. Твое дело можно интерпретировать по‑разному. В одном случае мы могли бы приуменьшить твое преступление и свести его к проступку, совершенному молодым, неопытным человеком, одураченным реакционной книжонкой. Можно было бы даже обойтись без суда. Тебя обязали бы ходить на уроки политпросвещения и написать пару самокритичных эссе, после чего ты вернулась бы обратно в Корпус. В другом случае мы могли бы дать твоему делу широкий ход. Вэньцзе, ты должна понимать, что тебя можно объявить активным контрреволюционером. В таких политических делах, как твое, прокуратура и суд склонны относиться к подсудимым суровее, чем необходимо. Потому что чересчур строгое обращение можно списать на чрезмерное усердие, тогда как слишком мягкое – это уже политический просчет. В любом случае решение остается за военной комиссией. Разумеется, все это я говорю тебе совершенно неофициально.
Спутник Чэн добавил:
– Представитель Чэн пытается спасти тебя. Трое свидетелей уже подписались. Отказываться бессмысленно. Я настоятельно советую тебе не упрямиться, Е Вэньцзе.
– Да, Вэньцзе, – согласилась Чэн. – Видеть, как образованная молодая женщина сама разрушает себе жизнь, – мое сердце этого не перенесет. Я действительно хочу спасти тебя. Пожалуйста, не запирайся. Посмотри на меня. Ты считаешь, я способна причинить тебе вред?
Но Е не стала смотреть на Чэн. Перед ее мысленным взором стоял образ отца, истекающего кровью.
– Представитель Чэн, я ничего не знаю о разговорах, описанных в этом документе. Я не могу его подписать.
Чэн умолкла и уставилась на Е долгим, пристальным взглядом. И без того холодный воздух камеры, казалось, начал превращаться в лед. Затем гостья медленно положила бумаги обратно в портфель и встала. Доброе выражение с ее лица не исчезло, оно, по‑видимому, приклеилось к нему, как гипсовая маска. Все с тем же мягким и понимающим видом Чэн прошагала в угол камеры, где стояло ведро для умывания, подняла его и спокойными, расчетливыми движениями вылила половину воды на Е, а остальное – на ее одеяло, после чего бросила ведро на пол и вышла из камеры, задержавшись лишь для того, чтобы пробормотать: «Ах ты упрямая тварь!»
Начальник исправительного центра ушел последним. Он пронзил Е, с которой капала вода, холодным взглядом, потом с грохотом захлопнул дверь и запер замок.
Суровый ветер Внутренней Монголии сжал мокрую и дрожащую Е в своем кулаке. Она слышала, как стучат ее зубы, но в конце концов замер и этот звук. Холод прохватил Вэньцзе до костей, и ее взор затянуло молочно‑белой пеленой. Казалось, будто вся Вселенная – огромный кусок льда, и она, Вэньцзе – единственная искорка жизни в ней. Она была маленькой девочкой на грани смерти от холода, и у нее не было даже пары спичек, одни иллюзии…
Постепенно ледяной монолит, заключивший ее, стал прозрачным. Вэньцзе различила перед собой высокое здание. На самом верху какая‑то девочка размахивала красным знаменем. Ее тонкая фигурка казалась совсем крошечной по сравнению с огромным полотнищем. Это была Вэньсюэ. С того момента, когда сестра порвала со своей семьей ученых реакционеров, она не давала о себе знать. Совсем недавно Вэньцзе сказали, что Вэньсюэ погибла два года назад в одной из стычек между фракциями хунвэйбинов.
На глазах у Е фигурка, размахивающая флагом, превратилась в Бай Мулиня. В его очках отразился охвативший здание огонь. Затем Бай превратился в представителя Чэн, потом в мать Е, Шао Линь, потом в отца. Девочка со знаменем продолжала преображаться, но флаг реял и реял, не переставая, будто вечный маятник, отсчитывающий мгновения ее короткой жизни.
Вскоре флаг превратился в размытое пятно. Все вокруг словно вылиняло. Вэньцзе вновь застыла в самой сердцевине ледяного монолита, заполнявшего Вселенную. Только на этот раз лед был черным.
Глава 3
«Красный берег» I
Е Вэньцзе разбудил громкий, непрерывный гул. Сколько же времени прошло?
Гремело со всех сторон. Не до конца пришедшей в себя Вэньцзе представилась гигантская пила, разрезающая сковавшую ее ледяную глыбу. Вселенную по‑прежнему заливала тьма, но звук становился все более и более реальным. В конце концов Е решила, что он исходит не из рая или ада. Она по‑прежнему в мире живых.
Е осознала, что глаза ее все еще закрыты. Она с трудом подняла веки, и первым, что увидела, была лампочка в глубокой выемке в потолке, тускло светящаяся сквозь защитную проволочную сетку. Потолок, похоже, металлический?..
Е услышала мужской голос, тихо зовущий ее по имени.
– У вас жар, – сказал мужчина.
– Где я? – Голос Вэньцзе был так слаб, что она не была уверена, чей он – ее или кого‑то другого.
– В вертолете.
Слабость охватила Вэньцзе, и, невзирая на рев двигателя, она задремала, но вскоре снова проснулась. Онемение прошло и уступило место боли. Голова и все тело ныли, дыхание, вырывавшееся изо рта, казалось обжигающе горячим. Горло саднило, и когда Е сглатывала, ощущение было, будто в гортани застрял раскаленный уголек.
Вэньцзе повернула голову и увидела двоих мужчин в расстегнутых шинелях наподобие той, в которой ходила представитель Чэн. Но в отличие от Чэн на обоих были фуражки Народно‑освободительной армии с красной звездой над козырьком. Под шинелями Е разглядела военную форму и красные петлицы со знаками различия. Один мужчина носил очки.
Е обнаружила, что ее тоже укрыли шинелью. Одежда на ней была теплая и сухая.
Она попыталась сесть, и, к ее удивлению, ей это удалось. Выглянув в иллюминатор, она увидела медленно проплывающие мимо облака, озаренные ослепительным солнечным светом. Е окинула взглядом тесную кабину, заставленную железными ящиками защитного зеленого цвета. В другом иллюминаторе мелькали тени от винтов. Значит, она действительно в вертолете.
– Лучше бы вам пока не вставать, – сказал мужчина в очках. Он помог ей лечь и снова прикрыл шинелью.
– Е Вэньцзе, эту статью написали вы?
Другой мужчина раскрыл перед ее глазами журнал на английском языке. Заголовок статьи гласил: «О возможности существования фазовых границ внутри солнечной зоны лучистого переноса и их отражательных характеристиках». Собеседник показал Е обложку. Это был выпуск «Астрофизического журнала» за 1966 год.
– Конечно, она. К чему излишние вопросы? – Мужчина в очках забрал журнал и перешел к знакомству: – Это политический комиссар базы «Красный берег» Лэй Чжичэн. Меня зовут Ян Вэйнин, я главный инженер базы. Мы приземлимся через час. А пока отдыхайте.
«Так вот ты кто – Ян Вэйнин!..» Е была поражена, но не выдала этого ни единым звуком. Лицо Вэйнина сохраняло бесстрастность – наверно, он не хотел, чтобы кто‑нибудь узнал об их знакомстве. А они были знакомы. Ян проходил магистратуру у Е Чжэтая. Когда он получал диплом, Вэньцзе училась на первом курсе.
Комментариев нет