— Эй! — закричала я. Ведь, если она узнали, что я упала, значит, как-то наблюдают за мной. — Отвяжите меня! А лучше отпустите, — добавила я тише. Конечно, надеяться на это глупо, но сейчас надежда — это все, что у меня есть.
Через минуту в коридоре послышались шаги, и вновь вошел тот же мужчина. В руках у него был нож. Я не успела испугаться, так он быстро подошел и разрезал мои веревки.
— Что вам… — начала было я, но он развернулся и вышел, даже не удостоив меня взглядом. — Кто вы?! — закричала я. — Что вам нужно?! — но удаляющиеся шаги дали понять, что общаться со мной здесь не намерены.
***
Дорэн решительно толкнул двери зала совещаний. Представители всех кланов уже собрались и ждали лишь его. Бессонная ночь и нервы не прошли бесследно, и его лицо было помятым, а под глазами залегли синяки. Присутствующие понимающе отводили глаза. Дорэн бросил на стол сверток и браслет. Дождавшись, когда все ознакомятся с посланием, он обвел их грозным взглядом, задержавшись на Ромусе.
— Я знаю, что ты в этом замешан, — прорычал он.
— Не я, Владыка, а мои подданные, которые понесут самое суровое наказание, — без тени иронии ответил тигр.
— Если твои подданные причинят вред моей паре, — Дорэн вспомнил о каплях крови на браслете, — или… — он не смог произнести слово «убьют», — я истреблю весь ваш клан, — угроза упала веско, и остальные присутствующие нервно заерзали на своих стульях.
— Почему из-за нескольких ублюдков должны страдать все остальные? — холодно поинтересовался Ромус.
— Потому что это измена, — глаза Дорэна полыхнули гневом. — Это задумывалось очень давно, я уверен, твои вассалы связались с Темными не один год назад.
— Я делаю все, что могу, проверяю всех и каждого! — воскликнул Ромус. Похоже, он эту ночь тоже не спал.
— А моя пара все ещё у них в лапах и неизвестно, что с ней делают! — закричал Дорэн во весь голос, и поток силы распространился вокруг него. — Она жива только потому, что они знают, что я почувствую её смерть. И если так и случится, я убью всех мужчин клана тигров, — последние слова он произнес ровно и холодно, отчего они прозвучали особенно зловеще. — Я передам этот чертов Источник через час. Будь готов к церемонии, она состоится в храме Алии.
Спустя час в главном храме столицы Дорэн держал в руках предмет, напоминающий вазу. Он светился приятным желтым светом, как будто изнутри его что-то подогревало. Напротив Владыки стоял Ромус с каменным лицом.
— Да будет это во благо, — хрипло произнес Дорэн, протягивая Источник тигру. Он неуверенно принял его. Крепко прижав к себе, как будто боялся разбить, он выразил Владыке благодарность. После всех церемоний Дорэн удалился в свой дворец. Что дальше? Ему не верилось, что Катю вот так просто вернут ему, но иного выхода не было. Агенты неустанно следили за вазой, надеясь, что похититель придет за ней и выдаст себя. Утешало лишь одно — она жива. Но Владыка не был уверен, что ей не причинят вред, не ранят, не изобьют, не изнасилуют. Как он вообще смог допустить, чтобы её похитили?
Владыка прибыл во дворец в этих мрачных мыслях. Подошедший лакей сообщил, что Нормас пришел в себя. Дорэн тут же направился к нему. Он сам не знал, как теперь относился к другу. Они знакомы уже больше тридцати лет, не раз спасали друг другу жизни, всегда поддерживали и были не разлей вода. Когда он доверял ему Катю, то был полностью уверен, что он костьми ляжет, но её защитит. Глядя вчера на него, Дорэн не сомневался, что так и было. Вот только, если они так избили Нормаса, что же сделали с Катей?! Она ведь тоже наверняка сопротивлялась. Конечно, с субтильной девушкой легче сладить, чем с оборотнем в боевой ипостаси, но все же… Воображение Дорэна рисовало сцены, где его пару бьют в живот, по лицу, выкручивают руки. Он замер перед дверьми лазарета. Сделав глубокий вдох, вошел внутрь.
Запах лекарств ударил в нос. Дорэн решительно подошел к койке Нормаса. Все лицо и видимые части тела были испещрены глубокими царапинами. Явно работа оборотня — только их удары невозможно было излечить магией, они заживали сами. Даже обычные лечебные мази с трудом помогали.
— Как же так, Нормас? — устало спросил Дорэн.
— Простите меня, Владыка, — оборотень распахнул до этого прикрытые глаза. — Я пытался, но их было слишком много. Сначала один подошел к вашей невесте и зажал рот. Я бросился к ним, но тут ещё трое выскочили на меня. Когда я разобрался с ними, тот, первый, уже нес её к кустам.
— Она была в сознании? — перебил Дорэн.
— Да, — закивал Нормас. — Она что-то кричала, а потом ударила его. В ответ он ударил её по голове, и она отключилась. Простите, Владыка, — прошептал Нормас, видя, как затрясло Дорэна. В его душе разливалось сладкое удовлетворение, когда он наблюдал за страданиями Владыки.
— Продолжай, — он взял себя в руки.
— Я хотел ей помочь, но ещё пять оборотней преградили мне путь. С ними я не справился, простите. До того, как отключиться, я видел, как исчез тот, кто держал её.
— В саду не было следов схватки, — задумчиво произнес Дорэн.
— Они все подчистили, Владыка.
— Скорее всего.
— Простите меня, если сможете. Я не знаю, как мне загладить свою вину.
— Ты сделал все, что смог, дружище, — Дорэн ободряюще хлопнул того по плечу. Нормас сморщился от боли.
— В нашем мире нет никого дороже пары… — прошептал Нормас, и в голосе его слышалась неподдельная грусть.
— Ты обязательно найдешь свою, — сказал Дорэн. Нормас с трудом выдавил из себя улыбку.
— Есть какие-то вести от похитителей?
Дорэн рассказал ему историю с Источником.
— Владыка, но они получили, что хотели, что же дальше? — мрачно спросил Нормас.
— Не знаю, — голос Дорэна был переполнен болью.
***
Уже три дня я здесь. Мои похитители сжалились, и пока я спала, повесили в комнату часы. Я не знаю, день сейчас или ночь, я просто наблюдаю за ходом стрелок, и мне кажется, что они ползут невероятно медленно. Со мной никто не разговаривает. Три раза в сутки приносят еду, просовывая её в специальное окошко внизу двери и молча уходят. Я даже не знаю, разные это люди или кто-то один. Еда всегда одинаковая, и я не знаю, обед это или ужин. Вчера я не выдержала и стала бить металлической кружкой в дверь, требуя ответов. Чего я добилась? Пришел тот рыжий мужчина, отобрал чашку и ударил меня по лицу. К счастью, не кулаком, а лишь ладонью, но я упала и на лице у меня синяк. Этот случай отбил всякое желание и дальше устраивать «акции протеста». В тот вечер я плакала. Мне было наплевать, видит меня сейчас кто-то или нет, я просто не смогла удержать слезы. Я вспоминала отца. Он очень много пил, но иногда мама уговаривала его закодироваться, и он был трезвенником несколько месяцев. В один из таких периодов я не помыла за собой тарелку, он увидел это, озверел и ударил меня головой о стол. Потом схватил за шиворот и с размаху впечатал в стену. Мне было четырнадцать. С тех пор я старалась меньше приходить домой, все время где-то задерживаясь. Этот случай был не единственным, но именно после него я вдруг осознала, что пора бежать. В шестнадцать я переехала жить к своему парню, которому на тот момент было двадцать два. Меня не волновало, что скажут окружающие, но я была безмерно рада, что теперь могу спокойно возвращаться домой и ничего не бояться. С тем мужчиной не сложилось, к сожалению, и в девятнадцать лет я сама снимала квартиру и работала. Многое удалось забыть, но вчерашнее происшествие напомнило, что я все ещё слабая девушка, которая не может постоять за себя.
Комментариев нет