После

– Татуировки?

– Нет, никаких татуировок. Ну, где их видно.

– Что они делали?

– Пили в ресторане все время. А так не буянили, не мешали никому, тихо себя вели. Так пьяными и съехали.

– К платформе как они двинули? Пешком? Подвез кто‑то?

– Повар наш их отвез, Коля. На «рафике». Заплатили ему.

– А Коля здесь сейчас?

– Позову, – с готовностью подкинулась она с кресла.

– Да я сам с ним поговорю, – остановил я ее. – Вы мне вот что скажите: они с кем‑то из местных общались?

– Если в ресторане только, а так все сами.

– А в ресторане с кем могли?

– Не скажу, не знаю. Сюда каждый день одни и те же ходят, поэтому не запомнишь.

– Я понял. Пойду с вашим поваром поговорю. Спасибо за помощь.

– Пожалуйста, – Тамара Сергеевна испустила вздох откровенного облегчения, хоть я ей пока ничего не обещал.

Ресторан был… вот как и гостиница, такой типичный провинциальный ресторан. Но на столах скатерти и даже салфетки в полосатых пластиковых стаканчиках. На стенах картины, все больше пейзажи, наверняка из краеведческого музея какого‑то вывезли, потому что все больше средняя полоса изображена, церкви на фоне леса и все такое. На потолке знакомые по старым временам люстры из пластика «под хрусталь». А вот стаканы и бокалы хрустальные, чешские, я такие помню, дефицитом были, признаком благосостояния, можно сказать. Пахло жареным мясом. Заняты три столика. За двумя небольшие компании, причем одна с женщинами, за третьим один мужчина с газетой сидит, пиво пьет. Радио включено, играет музыка какая‑то.

Что не совсем типично – барная стойка, причем явный новодел, больно уж не в стиль. За ней на высоком табурете сидит то ли бармен, то ли официант – средних лет мужик в белой рубашке и даже с бабочкой. Он вскользь посмотрел на меня и снова уставился в окно. Не знаю, что он там увидел, потому что окно почти полностью кусты сирени закрывают. Навстречу мне вскакивать не стал, не счел клиентом, наверное, по одежке встретил. Ну да, на мне офицерские брюки в сапоги и брезентовая куртка, а купечество местное, как я посмотрю, сплошь в «новоделе», в костюмах индпошива, так сказать. Ткань, кстати, сейчас чуть не самый ценный товар из всех, что мародерам находить доводится.

– Вы куда? – вскинулся официант, когда я направился на кухню.

– Туда, – я показал пальцем на дверь с окном и тут же махнул удостоверением: – Милиция.

– А‑а, – протянул тот и плюхнулся на свое место.

В кухне я нашел двоих. Молодая женщина быстро резала овощи, а мужчина лет тридцати задумчиво смотрел в кастрюлю, из которой валил пар.

– Супчик? – спросил я с порога.

– Борщик, – в тон мне ответил он. – Сюда только персоналу вход разрешен.

– Милиция, – я показал удостоверение. – Есть пара минут на вопросы ответить?

– Прямо сейчас нет, занят очень. Дайте десять минут, чаю в зале попейте, например. Хорошо?

– Как скажете.

– Базиль! – Повар, высунувшись в окошко, окликнул официанта. – Кофейку свари пока товарищу из милиции, хорошо?

Базиль, в миру наверняка откликавшийся на Василия, с готовностью кивнул:

– Не проблема, сейчас сварю.

Кофейку. Интересно, когда я в последний раз пил настоящий кофе? Если считать настоящим растворимый, то лет пять назад, натащили тогда его в город во множестве, в герметичных банках, завалявшихся на уцелевшем складе. А так цикорий, который мне сейчас Базиль и сварит. Но зовем мы его «кофе». То ли по инерции с былых времен, тогда тоже такой продавался, сверху «кофе» написано, а ниже маленькими буквами «цикориевый», а может быть, просто хочется думать, что вот у нас и кофе есть, совсем жизнь почти что нормальная. За второе голосую.

Базиль быстро сварил турку кофе, перелил в чашку и принес ее мне на маленьком блюдце, выставив рядом фаянсовую сахарницу с цветочками.

– Сколько с меня?

– Да вы что, не надо денег.

– Сколько? – повторил я.

– Тридцать копеек.

Я отсчитал, сколько сказано, высыпал ему в ладонь. Не надо, лишнее это все.

Да, цикорий как цикорий, но все равно приятно. Может быть, самому купить? Вроде бы видел в магазине пачки.

Мужская компания говорила негромко, а та, что с женщинами, смеялась постоянно. Там крепкий такой круглоголовый мужик в черном свитере все какие‑то байки рассказывал, но я не вслушивался, больше оглядывался. Да, создало местное купечество себе какой‑то личный мирок. Общество, не сдерживаемое рукой советской власти, все равно расслаивается. Впрочем, оно и раньше расслаивалось, при этой самой советской власти, просто по другим принципам. Начальники в одну сторону, «работники советской торговли» в другую, ну а масса в третью. Теперь просто принципы чуть изменились.

Повар ровно через десять минут и подошел, как обещал. Сел за стол напротив меня со стаканом холодной воды, спросил:

– О чем вы поговорить хотели?

– Вы шестерых людей отсюда отвезли на платформу к мотовозу. – Я выложил портреты. – Среди них вот эти еще были.

– Да, было такое, – сразу же ответил он. – А в чем преступление?

– Ни в чем. Отвезли и правильно сделали. Мы людей этих ищем, вот поэтому у меня вопросы. Они же здесь два дня в ресторане сидели до этого, верно?

– Верно, почти не выходили.

– С кем‑нибудь из местных общались?

– Тут лучше у Базиля спросить, я же на кухне все время.

– А «рафик» ваш?

– Гостиничный. Или ресторанный. Продукты возим, белье из стирки и все прочее.

– Они по пути о чем‑нибудь разговаривали?

– Ну… вроде бы. – Он задумался. – Так всего не припомню, хоть и прислушивался…

– А почему прислушивались?

– Да какие‑то они такие… – Он сделал неопределенный жест. – Бандиты они, короче. Неприятно рядом с ними. Поэтому и так… настороже был.

– И что‑нибудь из разговоров запомнилось?

– Да. Они собирались встречаться с каким‑то Монголом, это кличка, как я понял, и идти в «Сказку».

– «Сказку»?

– Это бордель в Вышнем, про него все слышали. И даже казино.

– А Монгол кто такой?

– Тут ничего не скажу, не знаю. Они много трепались, вообще бухие были, допоздна сидели в ресторане и потом до утра керосинили в номере, закуску с водкой с собой взяли.

– У платформы как все было?

– Никак. Я их высадил и тут же уехал. Даже не видел, как они пошли дальше.

– В гостинице не шумели?

– Нет, они довольно тихо сидели. Я еще тогда подумал, что точно стараются внимания не привлекать. Как‑то они… ну вроде как случайно сюда попали, что ли. Вот такое впечатление.

– Что‑то еще запомнилось?

Он задумался. Потом сказал:

– Сумки у них с собой были большие. Одна такая, синяя с белым, сбоку «СССР» написано, и две брезентовые. Это кроме рюкзаков.