Плакса

Кажется, пахнет чем‑то горелым? Черт! Поворачиваюсь в сторону плиты.

– Мари, ты, что жаришь кофе, а не варишь его?

– Блин, опять убежал! – она смотрит озадаченным взглядом на коричневую лужицу, которая уже начинает стекать на пол.

Подскакиваю и бросаюсь к плите, чтобы снять с нее турку и поставить в раковину.

– Выключи, идиотка!

Мы наталкиваемся друг на друга, турка падает и, разбрызгивая содержимое, оказывается на полу. Судорожно провожу руками по ногам, чтобы смахнуть горячие капли.

– Горячо! Твою мать! Ничто так не бодрит, как горячий кофе… опрокинутый на ноги? Верно? – практически визжу я, наблюдая, как Мари обмахивает свои ноги полотенцем.

Мы смотрим на пол, на себя и снова на пол. Начинаем нервно хихикать, а потом дико смеяться. Не очень доброе утро, по всем пунктам.

– Да уж, бариста из тебя отстойный. Не устраивайся работать в кафе. Никогда. Ты сваришь посетителей, – говорю, продолжая вытирать с себя уже остывшую жидкость.

– Я и не собиралась, собственно говоря. Если все еще хочешь кофе, теперь вари его сама. Это явно не для меня, – Мари кидает мне еще одно полотенце.

– Кто же варит его тебе? – отправляю полотенце обратно.

– Starbucks. А вообще, дома мне кофе обычно варит…

Она переводит взгляд за мою спину и замолкает, улыбаясь кому‑то.

– Я, – звучит надменный голос одного местного придурка.

Медленно оборачиваюсь. Ну конечно. В дверном проеме появляется мистер Злые Глазки. Он раздраженным взглядом окидывает беспорядок, который мы устроили.

– Что, малявки, ничего самостоятельно сделать не можете?

Вот противный.

– Крис, хорошо, что ты пришел. Свари нам кофе, пожалуйста, – начинает щебетать Мари.

У нее идеально получается копировать мордочку кота из «Шрека». Надо будет взять пару уроков. Крис тяжело вздыхает, смотрит на сестру и ерошит ей и без того спутанные волосы.

– Хорошо. Только убери тут все сначала.

Боже, я сейчас умру от этой семейной идиллии.

Семья. Точно, надо бы и своим родителям позвонить. Где мой телефон? Они волнуются, наверное. Хотя… Я всегда была достаточно самостоятельной девочкой. Скорее всего, им просто все равно. Записку же я оставила. Значит, меня не похитили инопланетяне и не загрызли волки в лесу. А что? Все может быть. Я всего лишь уехала непонятно куда, непонятно к кому. Хотите узнать, что было в моей записке? Все просто:

«Уехала к подруге, когда вернусь, не знаю. Даяна».

И зачем им волноваться? Верно?

– Эм, мне нужно позвонить. Я скоро.

Мари кивает, а ее братец делает вид, что меня вообще здесь нет. Ну и прекрасно, игнорирование меня вполне устраивает. Я и не собираюсь заводить тут друзей. Точнее, собираюсь, но такие напыщенные индюки, как он, точно не входят в список «потенциальных друзей».

Поднимаюсь обратно в комнату, где проходила наша пиратская вечеринка. Снова нахожу свой рюкзак и беру мобильник. Два пропущенных звонка. «Номер не определен». И одно сообщение. Давно уже не перезваниваю и не беру трубку с незнакомых номеров, так как это может быть кто‑то из сладкой парочки предателей. Сообщение тоже от незнакомца:

«Возьми трубку. Нам надо поговорить. Просто выслушай меня. Пожалуйста».

Не знаю точно от кого оно, да и плевать. Не собираюсь никого из них слушать.

Что тут можно объяснять? Если хоть один дорожил бы мной и нашими отношениями, то ничего этого бы не случилось. А раз случилось, то они мне не нужны. Черт. Как я уже устала думать об этом. Больше всего боюсь, что в самом деле поверю в их невиновность, пойму и прощу.

Нет. Этого не будет. Мне нужно абстрагироваться. Не хочу думать и вспоминать о них. Пускай будут счастливы. Я не желаю им ничего плохого, честно. Но пусть отстанут от меня. Благословения моего, как бы смешно ни звучало, они не получат.

Все это время сжимаю телефон так, что остаются красные отметины на ладонях.

Успокойся, Даяна, все в прошлом. Здесь они тебя не достанут.

Остается поговорить с мамой. Надеюсь, она не начнет свою любимую лекцию на тему «Всеобщее прощение», и мы просто быстро поговорим. Прижимаю телефон к уху и слушаю гудки. Она берет трубку почти сразу.

– Привет, милая, – мамин тон снова отстраненный, как у робота.

Все время теряюсь при разговорах с ней. Не знаю почему, но мне как‑то неловко. Наверное, поэтому я всегда и избегаю общения с ней.

– Привет, мам, – мямлю я.

– Как ты? Уехала так внезапно, но молодец, что оставила записку.

Ни единой нотки волнения. Она уверена, что ей не стоит беспокоиться. Как всегда.

– Все хорошо. Я гощу у подруги. Побуду здесь какое‑то время.

– Конечно, если ты считаешь, что тебе это нужно. Может, ты все обдумаешь и согласишься наконец‑то…

– Мам! Извини, мне пора. Поговорим позже, – быстро вешаю трубку.

Вот и поговорили. Жаль, что у меня телефон без крышки, которой можно было громко хлопнуть, завершив разговор. Вместо этого бью телефоном себя по лбу и пытаюсь выровнять дыхание.

Почему она не может понять и быть на моей стороне? Зачем заставляет мириться с ними? Неужели не понимает, сколько боли они мне причинили?

Так, хватит жалеть себя. На моей стороне должна быть только я, больше никто не нужен.

Дверь приоткрывается, и Мари просовывает внутрь свою белокурую голову.

– Пойдем, будем тебя кормить королевским завтраком, – подмигивает она и тепло улыбается.

Сразу становится легче. Хорошо, что сейчас я здесь, далеко от дома и своих проблем.

Спускаемся на кухню, где уже нет беспорядка. Пахнет кофе, тостами и яичницей. Мой живот подает недвусмысленный сигнал, что все это его очень радует.

– Так ты всегда такая стерва или только когда голодная? – говорит Крис, сидя за столом с чашкой кофе в руках.

– Голод тут совершенно ни при чем, все дело в самовлюбленных придурках.

Он смотрит на меня и иронично выгибает бровь. Сажусь напротив и беру в руки кружку с кофе.

– Значит, ты на самом деле миленькая принцесса?

– Конечно. Ты таких милашек еще нигде не встречал, – злобно скалюсь ему в ответ и делаю глоток черного счастья.

– Ага, для таких милашек, как ты, в подвале должен быть изолятор, – он возвращает злую усмешку.

Да что не так с этим парнем? Он специально меня бесит?

– Крис, да что с тобой? Можешь вести себя не как идиот? – вторя моим мыслям, Мари строго смотрит на брата и садится между нами.

Он не может вести себя не как идиот, потому что он и есть идиот.

– Конечно могу, но не с мелкими злостными вредителями, – смотрит на меня, но я не отвожу взгляд от кружки и тихонько смеюсь.

Он говорит о моем маленьком сюрпризе? Пытаюсь изобразить саму невинность и делаю заинтересованное лицо.