Падшие

Она зажмурилась, моля, чтобы картины воспоминаний не вспыхивали на изнанке век.

— Случился пожар. Я выбралась… а он нет.

Арриана зевнула, куда меньше устрашенная этой историей, чем сама Люс.

— В любом случае, — продолжала девочка, — потом я не могла вспомнить подробности того, как это произошло. Что мне удалось… по крайней мере, что я сказала судье… думаю, они сочли меня сумасшедшей.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.

К удивлению Люс, Арриана положила руку ей на плечо и сжала. На миг ее лицо стало по-настоящему искренним, но тут же на нем появилась привычная усмешка.

— Всех нас порой недооценивают. — Она ткнула Люс пальцем в живот. — Знаешь, мы с Роландом как раз недавно говорили, что у нас нет ни одного приятеля-пироманьяка. А всем известно, что без хорошего пироманьяка в исправительной школе не устроить ни одной достойной проказы.

Она явно уже что-то задумала.

— Роланд думал, что, может, тот другой новичок, Тодд, но я ставлю на тебя. Всем нам порой приходится сотрудничать.

Люс сглотнула. Она не была пироманьяком, но рассказ о прошлом вымотал ее, и защищаться не хотелось.

— О-о, только погоди, пока об этом не услышит Роланд! — воскликнула Арриана, отшвырнув грабли. — Исполнилась наша мечта.

Люс открыла было рот, чтобы возразить, но подруга уже исчезла.

«Превосходно», — подумала девочка, прислушиваясь к хлюпанью грязи под ботинками Аррианы.

Остались считаные минуты до того, как слух разойдется по всему кладбищу и достигнет ушей Дэниела.

Оставшись в одиночестве, она подняла взгляд на статую. Она уже собрала кучу мха и перегноя, но ангел выглядел еще грязнее, чем прежде. Занятие лось бессмысленным. Она сомневалась, что кто-нибудь однажды навестит это место. И сомневалась, что кто-то из наказанных до сих пор трудится.

По чистой случайности ее взгляд упал на Дэниела, который действительно работал. Он прилежно орудовал жесткой щеткой, счищая плесень с бронзовой таблички на могиле. Он даже закатал рукава свитера, и Люс видела, как гуляют под кожей его мышцы. Она вздохнула и — не в силах удержаться — облокотилась на каменного ангела, чтобы понаблюдать за ним.

«Он всегда был таким трудолюбивым».

Люс поспешно затрясла головой. Откуда взялась эта мысль? Девочка понятия не имела, что она означает. Тем не менее она так подумала. Похожие фразы порой возникали в ее сознании на границе сна. Бессмыслица, которую никогда не удавалось соотнести с явью. Но сейчас-то она не спит.

Ей нужно справиться с этим пунктиком насчет Дэниела. Она знает его всего день, но уже явно потеряла голову.

— Лучше держись от него подальше, — предложил холодный голос из-за спины.

Люс резко обернулась и увидела Молли, застывшую ровно в той же позе, что и вчера: руки в боки, проколотые ноздри раздуваются.

Пенн объяснила, что нетипичные правила Меча и Креста, позволяющие пирсинг на лице, проистекают из нежелания самого директора отказываться от бриллиантового гвоздика в ухе.

— От кого? — переспросила она, понимая, насколько глупо это звучит.

Молли закатила глаза.

— Просто поверь, что запасть на Дэниела было бы крайне, крайне плохой идеей.

Не дожидаясь ответа, девочка исчезла. Но Дэниел — словно услышав собственное имя — посмотрел прямо на Люс и направился к ней.

Она знала, что солнце зашло за облако. Если ей удастся отвести взгляд, она посмотрит наверх и убедится в этом. Но она не могла посмотреть ни вверх, ни в сторону, и почему-то ей приходилось щуриться, чтобы глядеть на него, как если бы Дэниел сам излучал слепящий свет. В ушах у нее загудело, а колени начали подкашиваться.

Люс хотела подобрать грабли и прикинуться, будто не замечает его приближения, но было уже слишком поздно.

— Что она сказала тебе? — спросил он.

— Ну-у, — уклончиво отозвалась Люс.

Она отчаянно пыталась придумать правдоподобную ложь. Безуспешно. Она хрустнула суставами пальцев.

Дэниел накрыл ладонью ее кисти.

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь.

Люс невольно отпрянула. Его рука не задержалась на ее коже, и все же она зарделась. Он имел в виду, что его раздражает хруст суставов любого человека? Поскольку утверждение, что он терпеть не может, когда так делает именно она, подразумевает, что он прежде уже заставал ее за этим. А он не мог. Они едва знакомы.

Тогда почему ей кажется, что они уже спорили из-за этого раньше?

— Молли посоветовала мне держаться от тебя подальше, — наконец ответила она.

Дэниел покачал головой, видимо обдумывая ее слова.

— Возможно, она права.

Люс вздрогнула. Над ними проплыла тень, омрачив лицо ангела. Девочка зажмурилась, молясь, чтобы Дэниел не заметил никаких странностей.

Но внутри ее нарастал ужас. Ей хотелось бежать. Она не могла бежать. Что, если она заблудится на кладбище?

Дэниел проследил ее устремленный к небу взгляд.

— Что там?

— Ничего.

— Так что, ты собираешься это делать? — полюбопытствовал он, с вызовом скрестив руки на груди.

— Что? — переспросила она.

«Бежать?»

Дэниел шагнул к ней. Теперь между ними оставалось меньше фута. Она затаила дыхание. Застыла неподвижно. В ожидании.

— Собираешься держаться от меня подальше?

Это прозвучало едва ли не так, как если бы он с ней заигрывал.

Но Люс была совершенно не в духе. Она взмокла, сжимая пальцами виски и пытаясь вернуть себе власть над собственным телом. Она оказалась катастрофически не готова любезничать в ответ. Если он правда с ней заигрывал, конечно.

Она отступила на шаг.

— Полагаю, что так.

— Я не расслышал, — шепнул он, вскинув бровь и подходя ближе.

Люс снова попятилась. Она едва не врезалась в постамент статуи, и каменная ступня ангела уперлась ей в спину. Вторая, более мрачная и холодная тень пронеслась над ними. Девочка готова была поклясться, что Дэниел вздрогнул вместе с ней. А затем их обоих вспугнул низкий стон. Люс вскрикнула, когда верхняя часть мраморной скульптуры качнулась, словно ветка на ветру. На миг она словно зависла в воздухе.

Люс и Дэниел застыли, во все глаза уставившись на статую. Оба понимали, что она вот-вот опрокинется. Голова ангела склонилась в их сторону, словно в молитве — и он стремительно обрушился вниз. Рука Дэниела уверенно легла на талию Люс, словно он точно знал, где она находится. Вторая его ладонь накрыла ее голову и с силой пригнула в тот самый миг, когда статуя окончательно свалилась — на то место, где они только что стояли. Она приземлилась с оглушительным грохотом — головой в грязь, но ногами по-прежнему на постаменте, так что под ней остался небольшой просвет, где скорчились Дэниел с Люс.

Оба тяжело дышали, сидя на корточках нос к носу. В глазах Дэниела плескался страх. Между их спинами и статуей остался зазор всего в пару дюймов.