– Не стоит, Рина, – остановила я ее. – Я не собираюсь переодеваться в какое‑то помпезное платье. Пойду так, как есть.
– Но, леди… – растерялась горничная. – Леди Шейла особенно настаивала на том, чтобы я просветила вас по поводу правил, принятых в этом доме…
– Я собираюсь соблюдать только те из них, которые не противоречат здравому смыслу и моим собственным убеждениям, – отрезала я жестко. – А переодевание по сто раз в день – излишество. Тем более что я не на светский прием на сто персон иду, а всего лишь на приватное чаепитие с… собственной матерью.
Нужно привыкать, и побыстрее, называть ее так… Я должна выглядеть адекватной и трезвомыслящей, а не идиоткой, не вышедшей из пубертата, готовой сопротивляться всему только потому, что оно исходит от старших. А сопротивляться мне придется много… Потому должны быть вещи, в которых проявится моя покладистость и способность договариваться.
– Вашей матери это не понравится, – несчастно сообщила горничная.
Кажется, она переживала, что ей влетит из‑за самоуправства хозяйки.
– Не переживай. – Я подошла к ней и ободряюще положила руку на плечо. – Я не позволю матери тебя обидеть. Не забывай, я переселенка. А значит, у меня особый статус.
– Надеюсь, вы понимаете, что делаете… – прошептала девушка.
– Очень хорошо понимаю, – уверенно отозвалась я и решительно скомандовала: – Веди!
Рина привела меня на первый этаж, так что я почти повторила наш с Чарли утренний путь. Вот только в одном ответвлении в этот раз пришлось свернуть в другую сторону. Буквально минута – и я на месте.
Малая гостиная поражала своими размерами. Здесь можно было свободно закатить вечеринку человек на двадцать. Да еще и место осталось бы, чтобы потанцевать. Интересно, а какова тогда большая?!
– Милая, я так рада тебя видеть, – проворковала леди Шейла, поднимаясь из помпезного кресла, обитого темно‑красным бархатом.
Она окинула меня беглым взглядом и недовольно поджала губы.
– Рина, – вперила тяжелый взгляд в мою горничную, – я разве не просила проследить, чтобы леди Мирослава была подобающе одета?!
А звучит‑то как! Словно я умудрилась на светский прием в пижаме прийти, честное слово!
Рина стушевалась и принялась бормотать что‑то в свое оправдание.
Так, срочно нужно брать дело в свои руки!
– Не беспокойтесь, она мне все передала, – спокойно, но твердо сказала я. – Не переодеваться было моим и только моим решением. Ты можешь идти, – ободряюще улыбнулась я Рине.
Она метнулась взглядом к… моей матери, но та была слишком занята, рассматривая меня, чтобы еще обращать внимание на прислугу. Так что горничная тихонько облегченно вздохнула и торопливо вымелась прочь.
– Мирослава, милая, – вдруг улыбнулась леди Шейла и, подойдя ко мне, взяла под руку. – Я понимаю, тебе сложно… Но для тебя же будет лучше, если ты с первого дня станешь следовать правилам. Проще будет потом, после выхода в свет.
О, начинается. «Нет‑нет, у меня нет намерения прогнуть тебя под себя! Просто так тебе будет лучше!»
– Зачем мне выходить в свет? – в лоб спросила я, ошарашив ее.
– Но как же! – воскликнула она. – Ты – моя дочь, часть нашей семьи! Конечно, ты должна участвовать в светской жизни Шейлары.
– Насколько я знаю, для переселенцев это необязательно, – невозмутимо парировала я, сразу показав, что лапши мне на уши навешать не удастся. – И я могу принимать решение сама. Простите, но подобное меня не интересует, так что можете на меня рассчитывать лишь на семейных мероприятиях и на сезонных императорских балах.
Такое ощущение, что «мама» и «мать» окончательно отделились в моей голове друг от друга. И если первое слово так и осталось самым светлым и чистым, то второе… из «мачехи» трансформировалось в «противника». Именно так я и воспринимала эту властную женщину, которая хотела поломать меня под себя прямо сейчас.
– Мне печально, что ты так сразу от нас отделяешься, – скорбно поджала губы она и, вернувшись в кресло, приняла грустную позу. – Я так надеялась, что ты и правда станешь мне дочерью…
Видимо, предлагать садиться строптивой переселенке никто не собирался, потому я решила обнаглеть и присела на диванчик рядом с креслом сама. И доверительно сказала:
– Ну почему же… Я согласна быть вам дочерью. Я даже согласна называть вас матерью. Поверьте, со мной можно договориться. Но договориться, а не иначе. И я вполне могу следовать правилам. Но только в том случае, если эти правила имеют смысл. Например, в том, чтобы называть вас – матерью, вашего мужа – отцом, а сына – братом, я вижу смысл. А в том, чтобы переодеваться в официальный наряд для чаепития с вами, – нет.
Мать все еще изображала скорбь, но я ощущала на себе ее пристальный, тяжелый взгляд.
Леди Шейла Ашай пыталась решить, что теперь со мной делать. Предполагаемый послушный инструмент оказался с характером и претензией. Да еще и права качает.
И я была готова поставить на кон любимую сковородку, оставшуюся дома, что так просто она не сдастся.
– Да, ты права, – вдруг рассмеялась она и взмахнула рукой. – У вас, там, наверняка подобное не принято, а возможно, и считается диким.
– Именно так, – решила я закрепить успех.
– В таком случае договоримся, что ничего не было, – подмигнула мать и подалась вперед. – Но, Мирослава… Не будь такой колючей. Я не враг тебе. А хочу только самого‑самого лучшего, поверь.
С выгодой для себя, любимой, в первую очередь, разумеется.
– Я верю, – нагло соврала я вслух. – Просто сразу хочу очертить границы, чтобы потом не было обид и претензий.
– Понимаю, – с очаровательной улыбкой сообщила она и взяла чашку с чаем. – Может, наконец, познакомимся поближе? Расскажи мне о себе, Мирослава. Я жажду узнать все!
Мотив понятен – выведать слабости и сильные места, чтобы потом на них играть. Потому я на расспросы отвечала осторожно, тщательно продумывая каждое слово. Свое увлечение кулинарией скрывать не стала. Во‑первых, на местной кухне я уже похозяйничала, и еще собираюсь. Потому если матери не донесли сегодня, то в ближайшие дни точно донесут о странном поведении новой дочери. А во‑вторых… я же не собиралась рассказывать, что моя мечта – стать поваром, не так ли? А без этого… мало ли, какое хобби может быть у девушки?
Как ни странно, весть о том, что я люблю готовить, привела мать в восторг.
Я, честно говоря, сначала не поняла, с чего такая радость. Но выяснилось все очень быстро! Оказалось, что, как говорят у меня на родине, я в тренде. Сейчас аристократки повально увлекались кулинарией, и считалось шиком небрежно обронить в разговоре название какого‑то мудреного блюда и буднично сообщить, что муж остался в восторге. Ясное дело, что готовить умели далеко не все, потому те, кто реально этим занимался, пользовались большим уважением.
Комментариев нет