Мой глаз дернулся.
– Ну вот, ты опять мне подмигиваешь, – насмешливо продолжал он. – Я заставляю тебя нервничать? Ты только посмотри на себя, красный – явно твой цвет.
Я в ту же секунду развернулась и бросилась к лестнице.
– Мы друг другу подойдем, учитывая, что я все‑таки дьявол! – крикнул он мне вдогонку.
* * *
Элек, ни слова не говоря, положил себе еду на тарелку, а я не отрывала глаз от кольца в его губе. Рэнди смотрел на него с презрением. Моя мама несколько раз наполняла свой бокал вином. Да уж, наша собственная версия семейки Брэйди.
Я притворилась, что просто наслаждаюсь тетразини, и старалась не думать о том, что он подслушал мой телефонный разговор и теперь знает, что я нахожу его сексуальным.
Мама заговорила первой.
– Элек, что ты думаешь о Бостоне?
– Поскольку я ничего еще не видел, кроме этого дома, могу сказать, что это большая задница.
Рэнди швырнул вилку на стол.
– Ты что, не можешь и пяти секунд продержаться, чтобы не нахамить своей мачехе?
– Зависит от ситуации. Она не может прекратить надираться хоть на какое‑то время? Я знал, что ты женился на изменнице, папочка, но чтобы она была еще и алкашка!
– Ты никчемный кусок дерьма!
Ничего себе!
И снова Рэнди поразил меня выбором слов, с которыми он обращался к сыну. Конечно, Элек был тот еще придурок, но меня каждый раз шокировало то, что мой отчим вообще использует такие ругательства.
Элек встал, резко отодвинув стул, и швырнул салфетку на стол.
– Я поел. – Он взглянул на меня. – Эти титьки Зинни, или как они там называются, были очень вкусные, сестренка.
Слово «сестренка» слетело с его языка, пропитанное нескрываемым сарказмом.
После того как он вышел, в комнате повисла мертвая тишина. Мама успокаивающе положила ладонь на руку Рэнди, а я задумалась о том, что могло произойти между Элеком и его отцом, что вызвало настолько явное напряжение в их отношениях.
Повинуясь импульсу, я вскочила из‑за стола и тоже поднялась наверх. Мое сердце колотилось как бешеное, когда я постучала в дверь Элека. Он не отвечал, и я медленно повернула ручку и приоткрыла дверь. Он сидел на краю кровати в наушниках, спиной ко мне, и курил ароматическую сигарету. Он не видел, что я вошла, а я остановилась возле дверей, разглядывая его. Он нервно дрыгал ногой и выглядел при этом подавленным и опустошенным. Элек затушил и отбросил сигарету, но только затем, чтобы, потянувшись к тумбочке, взять с нее пачку сигарет и достать еще одну.
– Элек, – выкрикнула я.
Он вздрогнул, повернулся и снял наушники.
– Какого черта? Ты меня до усрачки напугала.
– Прости.
Он зажег сигарету и указал мне на дверь.
– Убирайся.
– Нет.
Он закатил глаза и медленно покачал головой, надевая снова наушники и глубоко затягиваясь своей дурью.
Я подошла и села рядом с ним.
– Эта дрянь тебя убьет.
Облачко дыма вырвалось из его рта, когда он ответил:
– Вот и прекрасно.
– Но ты же так не думаешь.
– Пожалуйста, оставь меня в покое.
– Ладно, как хочешь.
Я вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице. Его удрученный, подавленный вид в тот момент, когда он не подозревал, что я за ним наблюдала, помог мне больше, чем что‑либо еще, утвердиться в моем намерении понять своего брата. Мне было необходимо знать, была ли это лишь его защитная маска или он и в самом деле такая скотина. И чем гнуснее он вел себя со мной, тем больше мне хотелось ему понравиться. Это был своего рода вызов.
Я вернулась на кухню и попросила у Рэнди номер телефона Элека, чтобы забить его в свой мобильник. А потом я отправила ему эсэмэску.
Грета: Ты не хочешь разговаривать, поэтому я пишу.
Элек: Откуда у тебя мой номер?
Грета: От твоего отца.
Элек: Вот урод.
Я решила отвлечь его от Рэнди.
Грета: Тебе понравилась еда?
Элек: Твоя еда такая же убогая, как и ты.
Грета: Почему ты такой злой?
Элек: Почему ты такая убогая?
Вот ведь задница. Так мы ни к чему не придем. Я бросила телефон на стойку и снова поднялась по лестнице. Он разозлил меня, и теперь мне тоже хотелось сделать ему что‑нибудь такое, чтобы разозлить его в ответ.
Когда я, не потрудившись постучать, открыла дверь его комнаты, он по‑прежнему сидел на кровати и курил. Я направилась прямо к тумбочке, схватила с нее пачку сигарет и быстро выбежала прочь.
По дороге к своей комнате я радостно смеялась. Но веселье мое длилось недолго – только до того момента, как дверь в мою комнату со стуком распахнулась. Я быстро засунула пачку с сигаретами под рубашку. Элек выглядел так, будто был готов меня убить, хотя мне показалось, что выражение его сверкающих глаз было довольно сексуальным.
– Отдай их мне, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
– Нет. Я их тебе не отдам.
– Отдашь, черт возьми. Или я сейчас засуну руку под твою рубашку и вытащу их. Выбор за тобой.
– Послушай, серьезно, зачем ты их куришь? Они же тебе вредят.
– Ты не можешь просто так забрать то, что принадлежит мне. А впрочем, один черт – что мать, что дочь.
– О чем ты говоришь?
– Пойди и спроси свою мать. – Он тихо выругался себе под нос и протянул ко мне свою мускулистую, покрытую татуировками руку. – Отдай мои сигареты, – четко, разделяя слова, произнес он.
– Не отдам, пока ты не объяснишь, почему ты только что это сказал. Она не украла Рэнди у твоей матери. Твои родители разошлись еще до того, как мама встретила Рэнди.
– Это то, во что Рэнди заставил тебя поверить. А она в то же время еще, наверное, трахалась и с твоим отцом, верно? Бедный доверчивый ублюдок.
– Не смей называть моего отца ублюдком, – разозлилась я.
– Интересно, где же он был, когда его жена трахалась с моим отцом за спиной моей матери?
Моя кровь вскипела. Он еще пожалеет о своих словах.
– В двух метрах под землей. Мой отец умер, когда мне было десять лет.
Он молчал какое‑то время, в растерянности потирая виски, а потом впервые за все время нашего знакомства произнес тихо, без вызова:
– Черт. Я не знал этого. Проехали?
– Ты еще много чего не знаешь. Вот если бы ты просто поговорил со мной…
Элек выглядел так, словно почти был готов извиниться. Вот именно, почти. В следующую минуту он тряхнул своей роскошной шевелюрой и превратился снова в дьявольского мистера Хайда.
Комментариев нет