Я поспешила в туалет, увидела, что в нем нет и намека на искомый объект, но решила на всякий случай изучить пространство под мойдодыром, встала на колени, увидела клочья пыли… М‑да. Надо как можно быстрее найти помощницу по хозяйству. В ту же секунду мой взгляд наткнулся на браслет, лежавший у левой ножки умывальника. Я подняла его и встала.
И откуда у нас это? В доме сейчас две женщины. Только не говорите, что мужчины тоже носят браслеты. Мне сложно представить Дегтярева, решившего прифрантиться с помощью таких цацек. Перед моим мысленным взором появилась комната, где полковник проводит совещания, вокруг длинного стола сидят сотрудники, одетые кто в джинсы‑толстовки, кто в брюки‑пуловеры. Открывается дверь, входит Александр Михайлович. На нем клетчатые штаны в бежево‑коричневую клетку, ядовито‑зеленое поло, голубой пиджак. На голове у толстяка с помощью геля и лака старательно уложены волосы, маленькая Маша эту прическу называла: взрыв на макаронной фабрике. В правом ухе полковника покачивается цыганская серьга, на левом запястье бренчит тьма браслетов…
Что должно произойти, чтобы Александр Михайлович вырядился таким образом?
Тихо хихикая, я стала разглядывать находку. Такая ерунда продается повсюду, стоит копейки. Всего‑то небольшие бусинки на резинке, между ними полоска ткани, на ней вышито «love». Я подобное не ношу, Манюня тоже навряд ли наденет такую красоту. Вот девочка лет двенадцати придет от нее в восторг и, сэкономив на школьном обеде, легко обзаведется своей мечтой. Но у нас в семье подростков нет. Может, в мое отсутствие к Марусе приезжала в гости какая‑то подруга? Маловероятно, конечно, что Саша или Ксюша повесят такой браслет на руку. Иногда близкий человек дарит тебе сущий пустяк, на который ты сама и не посмотришь, но его подарок тебе дороже всех бриллиантов мира. Второклассница Маша преподнесла мне на Восьмое марта презент. Если кто помнит, в свое время в ларьках у метро среди прочей белиберды продавались небольшие кусочки полированного гранита, из них торчали скрученные из проволоки «яблони», на ветках которых висели разноцветные камушки. Назывались конструкции – «дерево счастья». Восьмилетней Машуне оно казалось сказочно прекрасным. Куплю я сама такое? Да никогда. Но сувенир от Маруси до сих пор стоит на тумбочке у моей кровати, и это самая ценная для меня вещь.
Взяв браслет, я пошла в свою спальню. Утро вечера мудренее, завтра пылесос точно отыщется. И рано или поздно найдется владелица браслета.
Глава 8
Когда люди начинают рассказывать о своих ночных видениях, я всегда удивляюсь. Я никогда ничего не вижу после того, как выключаю свет, сплю, как кирпич. Но сегодня я неожиданно проснулась с головной болью. В мозгу плавали остатки грез. Вроде я куда‑то бежала, от кого‑то удирала, вокруг полыхал огонь. Оказывается, во сне можно устать!
Когда я спустилась на первый этаж, в столовой сидела одна Маша.
– Все еще спят? – зевнула я.
Маруся с удивлением посмотрела на меня.
– Все уже давно уехали!
– Куда? – удивилась я.
Маша показала на часы.
– Полдень! – ахнула я. – Почему я так долго спала?
В эту же секунду раздался звонок домофона.
– О! – воскликнула Маша. – Вовремя. Хороший знак. Мусик, пришла кандидатка в няни для Дусеньки. Мы с Юрой решили нанять помощницу на два дня в неделю. И звать ее, когда случается затык по работе.
Я открыла рот, но Маруся замахала рукой.
– Нет, нет, нет! Ты устанешь! Дунечка пока не ходит, а как только побежит, ты с ума сойдешь. У Сашки дети всю квартиру на части разобрали. Пожалуйста, не спорь. Няня – это необходимость. Здравствуйте.
Последнее слово относилось к даме в бежевом платье, которую Юра ввел в комнату.
– Добрый день, – ответила та.
– Садитесь, пожалуйста, – улыбнулась я.
Кандидатка в няни опустилась на стул.
Я кашлянула.
– Чай, кофе?
– Не употребляю, – сказала гостья, – для человека нет ничего лучше простой воды. Сколько лет девочке?
– Шесть месяцев, – ответил Юра.
– Простите, как вас зовут? – спросила я.
Няня подняла одну бровь.
– Я полагала, что вы узнали мои биографические и паспортные данные из анкеты, которую агентство рассылает тем, кто пригласил меня на интервью. Нина Сергеевна Пантина. Психолог. Педагог. Кандидат наук. Написала работу по проблемам воспитания детей.
Я уставилась на тетеньку во все глаза. К нашему берегу приплыла коллега Зои Игнатьевны, бабушки моего мужа Феликса?!
– Опыт общения с детьми и родителями у меня двадцать лет, – вещала тем временем Нина Сергеевна, – ночевать у вас не буду. Только днем буду здесь находиться. Ребенок разговаривает?
– В шесть месяцев? – изумился Юра. – Я думал, речь появляется позже… ну… э… э… года в два, три.
Няня открыла сумку и вытащила оттуда брошюру.
– Моя новая книга «Говорим с рождения». Занимаясь по методике Пантиной, младенцы начинают изъясняться раньше, чем встают на ноги.
– Ага, – пробормотала Маша, – прикольно!
Няня прищурилась.
– Обязательное правило в доме, где появился ребенок: никаких сленговых выражений. Или вы хотите, чтобы малыш начал…
– У нас девочка, – перебила я.
– Тем более, – не смутилась Пантина, – или вы хотите услышать, как она лет в пять матерится, будто пьяный грузчик?
– В нашем доме никто не ругается… – начала я, и тут из коридора полетел вопль:
– Немедленно скажите: кто это сделал? Кто? Кто?
Няня вздрогнула, в столовую влетел Дегтярев.
– Ты же уехал! – изумилась Маша.
Полковник покраснел.
– Да! Но какая‑то дрянь взяла мой телефон и не вернула! Дарья, это ты?
– Нет, нет, нет, – возразила я. – Зачем мне твоя трубка? У меня своя есть!
– Сердцем чую: это неправда, – разъярился толстяк, – небось ты посеяла свой айфон! Схватила мой! Безобразие! Из‑за тебя я везде опоздал! Ехал в СИЗО!
– Куда? – опешила няня.
– В следственный изолятор, – уточнил полковник. – Сидеть мне теперь там за решеткой до морковкина заговенья. А все Дарья! Из‑за нее сейчас тут топчусь! И телефона нет!
Нина Сергеевна вжалась в кресло, Александр Михайлович стал метаться по столовой:
– Где? Где? Где она?
– Если ты ищешь маму, то она сидит у стола, – напомнила Манюня, – в последний раз я видела твою трубку в ванной.
Полковник притормозил.
– В чьей?
– В твоей, конечно, – удивилась Маша.
– Никогда туда не захожу, – рявкнул толстяк и бросился к лестнице.
Я повернулась к няне.
– На чем мы остановились?
– Э… э… – промямлила гостья.
И тут в столовой материализовался Феликс.
На сей раз фраза «Ты же уехал!» вылетела из моего рта.
– Видишь ли, дорогая, – ответил профессор, – случился казус… я хотел позвонить, достал из кармана мобильный, а он Дегтярева! Ума не приложу, каким образом его трубка ухитрилась в мой пиджак попасть? Никогда, даже случайно, я не прихватываю чужие вещи.
– Уверен, что телефон принадлежит Александру Михайловичу? – уточнила я. – Он же розовый?!
Комментариев нет