Вопрос спецагента прозвучал как вызов.
– Вы прекрасно знаете, что мы должны исключить эту вероятность и сосредоточиться на другом. Здесь речь идет не о сбежавшей из дома девочке, это вы понимаете?
Фогель категорически потребовал, чтобы Майер ничего не сообщали о мальчишке со скейтом, которого заметили несколько дней назад возле дома Кастнеров.
– Даже если согласиться, что за всем происшедшим стоит некто ответственный за преступление, это не дает вам права вовлекать в расследование население Авешота, внедрив сюда съемочную группу и фотографов. А их привлекли именно вы, не отрицайте.
У Фогеля не было желания выслушивать эти претензии. День выдался хороший, а прогулка от ресторана до спортзала зарядила его новой энергией. Он повернулся к прокурору спиной и пошел прочь, потом, словно передумав, остановился и сказал:
– Ни одного крика.
Удивленная Майер воззрилась на него, ничего не понимая.
– Анна Лу даже не вскрикнула, когда ее похищали. Ели бы она закричала, ее услышали бы соседи. Мне достаточно было похлопать в ладоши, чтобы привлечь внимание. Несколько хлопков – и все высунулись в окна.
– То есть вы настаиваете, что девочка последовала за кем‑то добровольно?
Фогель помолчал, позволяя этой мысли самостоятельно проникнуть в голову прокурора.
– Она кому‑то доверилась и видела этого «кого‑то» в лицо, – сказала Майер. – И если она видела его лицо…
Фогель закончил фразу:
– Если она видела его лицо, то Анна Лу уже мертва.
Потом выдержал долгую паузу.
Выражение лица прокурора стало меняться. Гнев сменился растерянностью и ужасом.
– Мы можем дожидаться событий, а можем их предотвратить, – заключил Фогель. – Вы что предпочитаете?
На этот раз спецагент ушел уже всерьез. Майер несколько мгновений постояла в неподвижности, потом чье‑то покашливание заставило ее обернуться.
За углом здания стояла Стелла Хонер. Она, притаившись, курила сигарету и все видела и слышала.
– Если публика узнает о моих грешках – мне конец, – сообщила она шутливым тоном, бросила окурок на землю и затоптала его кончиком туфли. – Женщине вообще трудно пробиться, не находите?
И вдруг посерьезнела:
– Он, конечно, говнюк, но свое дело знает… Такие случаи редко попадаются в карьере женщины‑прокурора.
Майер молча проследила за ней глазами, когда Стелла прошла мимо нее, но ничего не сказала.
В спортзале, переоборудованном в оперативный пункт, все бурлило. Количество полицейских выросло раз в пять. На месте ученических парт теперь стояли настоящие столы с компьютерами и телефонами, которые непрерывно звонили. Старую школьную доску заменили на широкий белый экран видеопроектора. Большой стенд заполнили отчеты, фотографии и результаты научных экспертиз. В середине зала появился макет долины, на котором раз за разом отмечали зоны, прочесанные поисковыми отрядами, которые работали круглосуточно благодаря специальной аппаратуре ночного видения.
– Синьор, ребята из альпийского подкрепления только что закончили обследовать ущелья на севере долины, – докладывал офицер в штатском агенту Борги, который отвечал за поисковые мероприятия.
– Хорошо, теперь пусть отправляются на восток, – скомандовал молодой полицейский.
Потом обернулся к агенту, который сидел за столом и принимал многочисленные звонки:
– Что там с вертолетом, который мы запрашивали?
– Говорят, будет здесь к полудню, – отозвался тот, на минуту оторвавшись от трубки.
– Они и вчера так говорили. Звони им непрерывно и не слезай с них, пока не скажут точное время прибытия.
– Есть, синьор.
Вертолет был очень нужен, и Фогель его уже давно запросил. Он обеспечивал куда более впечатляющую мизансцену, чем вид своры гончих, рвущихся в погоню. К тому же его было бы видно с любой точки долины. Телеоператоры весь день сходили бы с ума, гоняясь за ним. Теперь Борги полностью принял стратегию спецагента. Однако, отмечая на макете прочесанные поисковиками участки, он признавался себе, что вся стратегия и все усилия пока были впустую. Кроме парня со скейтом, у них не было ни одной конкретной зацепки. Как не было и никаких следов Анны Лу Кастнер.
Агент подошел уже к макету, но остановился. Он что‑то увидел. Подозвав одного из проходивших мимо людей, он указал на дверь пожарного выхода:
– И давно он здесь?
Полицейский обернулся и тоже заметил Бруно Кастнера, который стоял возле стены и держал в руках что‑то вроде письма. Он потерянно и робко оглядывался по сторонам, словно ждал, чтобы его кто‑нибудь заметил.
– Не знаю, – ответил полицейский. – Может, уже час.
Борги не стал больше разговаривать и шагнул к Бруно:
– Здравствуйте, синьор Кастнер.
Тот вместо приветствия кивнул.
– Могу я что‑то сделать для вас?
Высокий и массивный Бруно казался совсем растерянным. Он не мог найти слов. Борги решил ему помочь – подошел и положил ему руку на плечо, чтобы успокоить:
– Что‑нибудь случилось?
– Дело в том… Я хотел бы поговорить с агентом Фогелем, если можно.
Борги почувствовал, что эта просьба неспроста. Она напоминала мольбу о помощи. У него в голове снова прозвучали слова Фогеля: «Этот человек просто умирает от желания нам что‑то рассказать».
– Конечно можно, – сказал он. – Пойдемте, я вас провожу.
В раздевалке, где ему оборудовали кабинет, Фогель сидел, положив ноги на край стола, и внимательно изучал какие‑то бумаги. По губам его время от времени пробегала улыбка.
Документы не были отчетами полицейских, это были данные от телевизионщиков.
Каждый день ему высылали рапорт о рейтинге популярности ток‑шоу и тех каналов, которые следили за делом Анны Лу Кастнер, а также отчет о том, что происходит в Интернете. Они выиграли по двум позициям. «Ладно, – сказал он себе, – известия об исчезновении все еще в числе самых популярных. К тому же это дело пока в списке „трендовых топов“ в социальных сетях и его широко комментируют во всех блогах».
Позиции принадлежали им, и публика пока не устала от новостей. Но Фогель знал, что, если не удастся в ближайшее время бросить СМИ другую кость, внимание ослабеет и переключится на более смачные новости хроники.
Публика – зверь свирепый. И всегда голодный.
Услышав, что в дверь раздевалки постучали, Фогель снял ноги со стола и убрал документы в ящик.
– Войдите! – сказал он и увидел на пороге агента Борги.
– Пришел отец девочки. У вас найдется минута?
Фогель жестом попросил пригласить посетителя. Вскоре Бруно Кастнер вошел в комнату вместе с Борги, по‑прежнему сжимая в руках какой‑то конверт.
– Прошу вас, синьор Кастнер, – приветствовал Фогель, поднимаясь ему навстречу.
Он усадил Бруно на скамью перед шкафчиками для одежды и сам устроился рядом. Борги остался стоять у двери, скрестив руки на груди.
– Мне не хочется вас беспокоить, – начал Кастнер.
– О, вы меня ничуть не побеспокоили.
– В тот вечер, когда она исчезла, меня не было дома, я был далеко, у заказчика. И я не перестаю думать, что, будь я тогда дома, всего этого можно было бы избежать. Когда жена позвонила мне, что Анна Лу не вернулась домой, я какой‑то частью своего существа все понял.
Комментариев нет