– Пообедаем вместе? – предложил он через некоторое время.
– Меня выгонят с работы, – вздохнула я.
– Вот уж будет мне радость, – засмеялся он.
– Ладно, остаюсь обедать. Работник из меня сейчас никудышный.
– Не скажи, – продолжал он веселиться. – Мне понравилось.
Он похлопал рукой по карману пиджака.
– Что ищешь? – спросила я.
– Заехал сегодня в магазин… – Тимур достал из кармана бархатный футляр. – Глаза закрой.
– Опять? – захныкала я. – Скажи на милость… – Глаза я все‑таки закрыла, Тимур надел мне на палец кольцо. Открыв один глаз, я его разглядывала, надув губы. – Это какое по счету? – спросила с сомнением.
– Понятия не имею, – отмахнулся он. – Мне нравится делать тебе подарки. Слава богу, у тебя хватает ума от них не отказываться. Это на память о том, как я скучал по тебе, позвонил…
– И я прилетела сломя голову… – добавила я, он кивнул:
– И нам было хорошо вдвоем.
– Почему «было»? – спросила я, он обнял меня, и я прислонилась к его груди. Однако вскоре поинтересовалась: – Кормить будешь?
– Обязательно. Сказать, чтобы здесь накрыли, или пойдем в зал?
– А ты будешь ко мне приставать?
– Конечно.
– Тогда в зал.
– Я и там буду приставать, – засмеялся он и подтолкнул меня к двери.
Мы устроились в зале, официант отгородил нас ширмой от любопытных глаз. Впрочем, ресторан был почти пуст. Двум парочкам, что расположились здесь, было не до нас. Мы продолжали дурачиться, забыв про еду. Но мое настроение вскоре изменилось. Нелепая мысль вдруг пришла в голову, впрочем, не такая уж нелепая. Я была вроде счастлива, но как хрупко и ненадежно оказалось это счастье, лишь только я вспомнила о недавней встрече. Тимур, должно быть, уловил внезапную перемену во мне, потому что задал привычный вопрос:
– Ничего не хочешь рассказать?
– Прикидываю, стоит ли, – серьезно ответила я.
– Стоит, – так же серьезно сказал он.
Я вертела в руках салфетку, избегая его внимательного взгляда. Наконец решилась:
– Ларионов сказал, что появился какой‑то тип из Москвы. Интересовался Лукьяновым. Похоже, он не сомневается, что тот жив. – О встрече с Олегом я предпочла промолчать. Узнав о ней, Тимур приставит своих головорезов присматривать за мной. Мысль, что они будут везде таскаться следом, удовольствия мне не доставляла. Я очень сомневаюсь, что Олег может быть опасен, но убеждать в этом мужа труд напрасный.
Тимур сделал глоток из бокала и кивнул.
– Что ж, этого следовало ожидать. Позволить ему где‑то болтаться – чересчур большая роскошь для них. Даже если бы он сидел тихо и не высовывался. Но ждать от Лукьянова этого не приходится, он слишком бойкий парень. Так что… – Тимур развел руками.
– Вряд ли чей‑то интерес к нему должен нас волновать, – не очень уверенно заметила я. Тимур усмехнулся. – В чем дело? – нахмурилась я, отбрасывая салфетку.
– Лукьянов меня интересует мало, – помедлив, ответил он. – Меня интересуешь ты.
– Поясни.
– Ты хочешь, чтобы я облек в слова свои ночные кошмары? Ты о них и так знаешь.
– Нет, не знаю, – начала я злиться.
– Хорошо. Я скажу: меня очень волнует, как ты поступишь, если вдруг решишь, что жизни этого… что его жизни что‑то угрожает.
– Я твоя жена, Тимур. И мое дело быть рядом с тобой.
Он криво усмехнулся.
– Твои слова продиктованы вот этим. – Он постучал пальцем по своему лбу. – А что вот здесь? – И он ткнул рукой в грудь.
– У тебя есть повод сомневаться в моей любви? – Теперь я не пыталась скрыть раздражения. Он смотрел на меня спокойно, внимательно, и под этим взглядом становилось не по себе.
– Он хотел, чтобы ты уехала с ним, – не торопясь продолжал Тимур. – Ты отказалась. Но тогда его жизни вроде бы ничто не угрожало.
– Да мне плевать на него, – не выдержала я. – У меня тоже имеется свой ночной кошмар. Хочешь, скажу какой? То, что сейчас у меня есть, разлетается вдребезги не оттого, что он появится, нет. От твоих сомнений. Попытайся поверить: я люблю тебя. И мне плевать на Лукьянова.
– Спасибо, – просто сказал он, и моя злость мгновенно улетучилась. Я положила руку на его ладонь, и он накрыл ее сверху своей. И улыбнулся. Мало кто мог похвастаться, что видел такую улыбку у Тимура. Если честно, мне кажется, что только я, то есть мне очень хочется в это верить. – Ты ничего не ешь, – засмеялся он.
– Кто бы говорил.
– Ешь, не то меня совесть замучает. – Он помолчал и продолжил: – На этого типа из Москвы, точнее, на некоторую суету, мы тоже обратили внимание.
Под словом «мы» Тимур подразумевал себя и своих соратников, а меня это слово вдруг покоробило. Выходит, что есть «мы» и есть я. Это та часть жизни Тимура, куда мне нет доступа и о которой я предпочитаю ничего не знать.
– Я что‑то сказал не так? – приглядываясь ко мне, спросил он, а я досадливо покачала головой.
– Иногда я думаю, что ты способен читать мои мысли. Я‑то надеялась, «мы» – это ты и я.
– Так и есть. Ты и я. И я рад, что ты мне все рассказала.
– Жаль, что ты не догадался сделать то же самое, – против воли в моем голосе вновь звучало раздражение.
– Учту на будущее, – сказал он. – Со стороны Дедовых друзей это, скорее всего, вполне объяснимое беспокойство, не более. Ребята хотят быть уверены, что их не ожидает сюрприз, так что, если Лукьянов будет сидеть тихо, они успокоятся. Вопрос: можно ли ждать от него разумного поведения? Вряд ли. А если так, то… то их, вне всякого сомнения, заинтересуешь ты. Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу позволить…
– Вот только этого не надо, – перебила я. – Никаких ребят за моей спиной, даже из самых лучших побуждений. Если чье‑то внимание начнет мне досаждать, я сама попрошу о помощи. Договорились?
Тимур кивнул, помедлив, однако я очень сомневалась, что мои слова он принял к сведению.
Тагаев проводил меня до машины, по дороге болтая о пустяках, захлопнул дверь «Феррари» и помахал мне рукой на прощание. Я усердно махала в ответ. Позвонила на работу с намерением узнать, обратил ли кто внимание на мое долгое отсутствие, но вместо того, чтобы поспешить в родные пенаты, свернула на ближайшем светофоре и направилась прочь из города, еще не отдавая себе отчета в своих намерениях. А когда они стали ясны, зло выругалась. Путь мой опять лежал в поселок Радужный, хотя еще вчера я клялась выбросить Риткиного соседа из головы. Скверно то, что я не рассказала о нем Тимуру. И не собиралась рассказывать. Причина вроде бы у меня была, веская причина. Но чувствовала я себя, несмотря на это, едва ли не предательницей.
Комментариев нет