ГРИГОРИЙ
«И повесить. А лет ему вору Гришке от роду… (смотря на Варлаама) за 50. А росту он среднего, лоб имеет плешивый, бороду седую, брюхо толстое…»
Все глядят на Варлаама.
ПЕРВЫЙ ПРИСТАВ
Ребята! здесь Гришка! держите, вяжите его! Вот уж не думал, не гадал.
ВАРЛААМ
(вырывая бумагу)
Отстаньте, сукины дети! что я за Гришка? – как! 50 лет, борода седая, брюхо толстое! нет, брат! молод еще надо мною шутки шутить. Я давно не читывал и худо разбираю, а тут уж разберу, как дело до петли доходит. (Читает по складам.) «А лет е‑му от‑ро‑ду… 20». – Что, брат? где тут 50? видишь? 20.
ВТОРОЙ ПРИСТАВ
Да, помнится, двадцать. Так и нам было сказано.
ПЕРВЫЙ ПРИСТАВ
(Григорию)
Да ты, брат, видно, забавник.
Во время чтения Григорий стоит потупя голову, с рукою за пазухой.
ВАРЛААМ
(продолжает)
«А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волоса рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая». Да это, друг, уж не ты ли?
Григорий вдруг вынимает кинжал; все перед ним расступаются, он бросается в окно.
ПРИСТАВЫ
Держи! держи!
Все бегут в беспорядке.
МОСКВА. ДОМ ШУЙСКОГО
ШУЙСКИЙ, множество гостей. Ужин.
ШУЙСКИЙ
Вина еще.
Встает, за ним и все.
Ну, гости дорогие,
Последний ковш! Читай молитву, мальчик.
МАЛЬЧИК
Царю небес, везде и присно сущий,
Своих рабов молению внемли:
Помолимся о нашем государе,
Об избранном тобой, благочестивом
Всех христиан царе самодержавном.
Храни его в палатах, в поле ратном,
И на путях, и на одре ночлега.
Подай ему победу на враги,
Да славится он о€т моря до моря.
Да здравием цветет его семья,
Да осенят ее драгие ветви
Весь мир земной – а к нам, своим рабам,
Да будет он, как прежде, благодатен,
И милостив и долготерпелив,
Да мудрости его неистощимой
Проистекут источники на нас:
И царскую на то воздвигнув чашу,
Мы молимся тебе, царю небес.
ШУЙСКИЙ
(пьет)
Да здравствует великий государь!
Простите же вы, гости дорогие;
Благодарю, что вы моей хлеб‑солью
Не презрели. Простите, добрый сон.
Гости уходят, он провожает их до дверей.
ПУШКИН
Насилу убрались; ну, князь Василий Иванович, я уж думал, что нам не удастся и переговорить.
ШУЙСКИЙ
(слугам)
Вы что рот разинули? Все бы вам господ подслушивать. Сбирайте со стола да ступайте вон. Что такое, Афанасий Михайлович?
ПУШКИН
Чудеса да и только.
Племянник мой, Гаврила Пушкин, мне
Из Кракова гонца прислал сегодня.
ШУЙСКИЙ
Ну.
ПУШКИН
Странную племянник пишет новость.
Сын Грозного… постой.
(Идет к дверям и осматривает.)
Державный отрок,
По манию Бориса убиенный…
ШУЙСКИЙ
Да это уж не ново!
ПУШКИН
Погоди:
Димитрий жив.
ШУЙСКИЙ
Вот‑на! какая весть!
Царевич жив! ну подлинно чудесно.
И только‑то?
ПУШКИН
Послушай до конца.
Кто б ни был он, спасенный ли царевич,
Иль некий дух во образе его,
Иль смелый плут, бесстыдный самозванец,
Но только там Димитрий появился.
ШУЙСКИЙ
Не может быть.
ПУШКИН
Его сам Пушкин видел,
Как приезжал впервой он во дворец
И сквозь ряды литовских панов прямо
Шел в тайную палату короля.
ШУЙСКИЙ
Кто ж он такой? откуда он?
ПУШКИН
Не знают.
Известно то, что он слугою был
У Вишневецкого, что на одре болезни
Открылся он духовному отцу,
Что гордый пан, его проведав тайну,
Ходил за ним, поднял его с одра
И с ним потом уехал к Сигизмунду.
ШУЙСКИЙ
Что ж говорят об этом удальце?
ПУШКИН
Да слышно, он умен, приветлив, ловок,
По нраву всем. Московских беглецов
Обворожил. Латинские попы
С ним заодно. Король его ласкает
И, говорят, помогу обещал.
ШУЙСКИЙ
Все это, брат, такая кутерьма,
Что голова кругом пойдет невольно.
Сомненья нет, что это самозванец,
Но, признаюсь, опасность не мала.
Весть важная! и если до народа
Она дойдет, то быть грозе великой.
ПУШКИН
Такой грозе, что вряд царю Борису
Сдержать венец на умной голове.
И поделом ему! он правит нами,
Как царь Иван (не к ночи будь помянут).
Что пользы в том, что явных казней нет,
Что на колу кровавом, всенародно,
Мы не поем канонов Иисусу,
Что нас не жгут на площади, а царь
Своим жезлом не подгребает углей?
Уверены ль мы в бедной жизни нашей?
Нас каждый день опала ожидает,
Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,
А там – в глуши голодна смерть иль петля.
Знатнейшие меж нами роды – где?
Где Сицкие князья, где Шестуновы,
Романовы, отечества надежда?
Заточены, замучены в изгнанье.
Дай срок: тебе такая ж будет участь.
Легко ль, скажи! мы дома, как Литвой,
Осаждены неверными рабами;
Всё языки, готовые продать,
Правительством подкупленные воры.
Зависим мы от первого холопа,
Которого захочем наказать.
Вот – Юрьев день задумал уничтожить.
Не властны мы в поместиях своих.
Не смей согнать ленивца! Рад не рад,
Корми его; не смей переманить
Работника! – Не то, в Приказ холопий.
Ну, слыхано ль хоть при царе Иване
Такое зло? А легче ли народу?
Спроси его. Попробуй самозванец
Им посулить старинный Юрьев день,
Так и пойдет потеха.
ШУЙСКИЙ
Прав ты. Пушкин.
Но знаешь ли? Об этом обо всем
Мы помолчим до времени.
ПУШКИН
Вестимо,
Знай про себя. Ты человек разумный:
Всегда с тобой беседовать я рад,
И если что меня подчас тревожит,
Не вытерплю, чтоб не сказать тебе.
К тому ж твой мед да бархатное пиво
Сегодня так язык мне развязали…
Прощай же, князь.
ШУЙСКИЙ
Прощай, брат, до свиданья.
(Провожает Пушкина.)
Царские палаты
ЦАРЕВИЧ чертит географическую карту. ЦАРЕВНА, МАМКА царевны.
КСЕНИЯ
(целует портрет)
Милый мой жених, прекрасный королевич, не мне ты достался, не своей невесте – а темной могилке на чужой сторонке. Никогда не утешусь, вечно по тебе буду плакать.
МАМКА
И, царевна! девица плачет, что роса падет; взойдет солнце, росу высушит. Будет у тебя другой жених и прекрасный и приветливый. Полюбишь его, дитя наше ненаглядное, забудешь своего королевича.
КСЕНИЯ
Нет, мамушка, я и мертвому буду ему верна.
Входит БОРИС.
ЦАРЬ
Что, Ксения? что, милая моя?
В невестах уж печальная вдовица!
Все плачешь ты о мертвом женихе.
Дитя мое! судьба мне не судила
Виновником быть вашего блаженства.
Комментариев нет