Тело лежало далеко от скамейки, записывать стоя было неудобно, и девушка присела на корточки, потом поднялась, снова присела. И почему в дежурной машине никогда не бывает раскладного стульчика для таких случаев? Или он был, но его уже кто‑то заныкал?
– Попросите принести вам стул, – вполголоса посоветовал медик, – наверняка кто‑нибудь откликнется и притащит из дома хоть табуретку, вон сколько народу кругом. Или пусть ящик какой‑нибудь найдут.
– Я сама знаю, что мне делать, – холодно отозвалась она. – Определяйте лучше степень охлаждения трупа и время смерти.
Ого! Какие она слова знает! И с такими обильными познаниями она собирается руководить работой судебного медика?
«Ну и черт с тобой», – в сердцах подумал он, продолжая диктовать описание одежды погибшей и найденных при ней предметов. Потом достал из чемоданчика пузырек‑пипетку с раствором пилокарпина и закапал в глаза трупа, чтобы зафиксировать скорость сужения зрачка. На ощупь оценил степень трупного охлаждения на открытых участках и на закрытых одеждой, специальным прибором измерил температуру внутренних органов, определил характер трупного окоченения.
– Трупное окоченение выражено в жевательных мышцах, – мерно и негромко диктовал он, – намечается в мышцах шеи, в других группах мышц отсутствует…
Закончив фиксировать в протоколе трупные явления, эксперт приступил к определению времени наступления смерти. Глянув в приклеенную изнутри на крышке чемодана таблицу, он что‑то прикинул в уме, сопоставляя данные с полученными при осмотре результатами, и уверенно проговорил:
– Смерть потерпевшей наступила за полтора‑три часа до момента осмотра трупа в семнадцать часов десять минут.
– Ну еще бы, – фыркнула следователь, пытаясь согреть дыханием замерзшие на морозе покрасневшие пальцы, – время смерти точно известно по показаниям свидетелей.
Эксперт промолчал. Не вступать же в свару с этой девочкой? Ничего, пройдет время, она всему научится и сама все поймет. А ему надо заниматься осмотром трупа на предмет наличия телесных повреждений.
– Наблюдается обильное выделение крови из носа, рта, слуховых проходов, – диктовал он.
– Кровотечение, – вслух пробормотала следователь, проговаривая то, что писала.
– Не кровотечение, а именно выделение. – Медик уже с трудом сдерживал раздражение. – Записывайте так, как я диктую, ничего не меняйте.
– А какая разница? – Девушка подняла глаза от бланка протокола и с сердитым недоумением посмотрела на эксперта.
– Термин «кровотечение» применим только к живому человеку, – отрезал он и продолжил осмотр.
Судя по имеющимся повреждениям, падение девушки было все‑таки свободным, не ступенчатым, то есть о перила расположенных на нижних этажах балконов она не ударялась. На ощупь эксперт определил наличие нарушений костей скелета, чтобы по преобладанию переломов в той или иной области тела вынести предварительное суждение о том, на какую часть тела упал человек. На какой‑то момент он забыл, что работает с молодым следователем, и не остановил ее вовремя, когда заметил, что девушка пишет подряд все то, что он произносит.
– Этого не нужно. – Он чуть повысил голос. – Это мое устное суждение, предварительное, как и суждение о причине смерти. Его не нужно заносить в протокол. Причину смерти мы официально называем только после вскрытия.
Следователь залилась краской, щеки запылали и сделались почти багровыми.
– Меня не интересуют ваши устные суждения, вы должны мне говорить только то, что важно для дела. Я пишу протокол, а не филькину грамоту, – отрезала она.
Эксперту стало одновременно и смешно, и жалко ее. Ну чего она тужится‑пыжится? Сказала ведь, что сама все знает, вот он и не стал ее предупреждать заранее, в каком месте закончилась официальная часть и началась неофициальная, содержащая информацию «следователю для сведения». Призналась бы сразу, что не все знает, он бы помог, подсказал. Но ей, похоже, ни помощь, ни подсказки не нужны. Зато вести себя она не умеет. «Надо будет попросить заведующего в понедельник расписать мне этот труп на вскрытие, – подумал он. – Дураков учить надо. Не дай бог, придешь ты ко мне в секционную – я тебя научу экспертов уважать, тебе небо с овчинку покажется. Ты, коза, еще набегаешься ко мне за экспертным заключением!»
Оставшийся оперативник все время куда‑то звонил по телефону, отойдя чуть в сторону, и следователь то и дело бросала на него настороженный взгляд, видно, побаивалась, что он без ее ценных указаний соберется что‑то предпринимать. Судебный медик хотел побыстрее закончить и уехать до того, как сюда явятся руководители, которым наверняка уже позвонили и сообщили об убийстве. Вряд ли кто теперь сомневается в том, что налицо криминальная смерть, ведь он, эксперт, своими ушами слышал слова очевидцев, что какая‑то девушка по имени Наташа столкнула с балкона свою сестру Катю.
Оперативник, наконец, сунул в карман телефон и подошел к ним.
– Есть адрес сестры. Сейчас поедем туда.
– Дождитесь руководства, – сухо бросила ему следователь.
– Да чего тянуть‑то? Свидетели однозначно указывают на сестру, надо принимать меры к задержанию…
– Вы вообще соображаете, с кем спорите? – высокомерно спросила она. – Я руковожу работой следствия, а не вы. И решения принимаю тоже только я.
Сыщик невнятно хмыкнул, пожал плечами и, отойдя подальше, снова принялся названивать куда‑то. Судебный медик закрыл чемоданчик и встал.
– Я закончил. Давайте распишусь в протоколе и поеду.
Он бросил взгляд в сторону санитаров давно подъехавшей «труповозки»: мужики сидели в машине с открытыми дверьми, курили и, судя по их веселым рожам, травили анекдоты. Вот с ними он бы и уехал, нечего ему тут время терять. Мысль о том, чтобы возвращаться в одной машине со следователем, неприятно резанула. Ему уже не было смешно. И жалость к этой амбициозной глупой девчонке тоже куда‑то испарилась. Сейчас в судмедэксперте были только тупая усталость и глухая злость.
– Осмотр места происшествия еще не закончен, стойте и ждите, – бросила следователь, не глядя на него.
Это стало последней каплей. Больше он терпеть ее выходки не намерен.
– Моя работа здесь закончена, – грубо и громко проговорил эксперт. – Я дежурю, и меня в любой момент могут вызвать на другое место происшествия. Так что я сейчас уеду, а вы, милая моя, предъявляйте своему начальству протокол без моей подписи.
Санитары уже упаковали тело в черный пластиковый мешок с «молнией» и грузили труп в машину.
– Вы никуда не поедете, я вас не отпускала, – заявила следователь.
Ну да, конечно, сейчас. Эксперт молча повернулся и направился к «труповозке». Следователь жестом попросила участкового подойти к ней и скомандовала:
– Пишите направление в морг.
– Так тут же убийство, – удивился старый служака, – тут постановление надо писать, а не направление.
– Ну так напишите, – сердито ответила она.
– Так я ж не следователь. Постановления – это ваша работа.
– Вы меня не учите, я сама знаю, кто и что должен делать. Не умничайте, а выполняйте мои приказы, на месте происшествия главная фигура – следователь. Забыли? Так я напоминаю.
2 комментария
Интересная книга.спасибо
Увлекательная