А Первый, покопавшись в памяти и не найдя там никаких конкретных указаний по спящим медведям, дал Второму команду справляться органолептическими методами, и как можно скорее. Потому что Седьмого того и гляди расшибут на запчасти, и с этим агрессивным мишкой надо разобраться: если чужой – гнать взашей с территории всеми наличными средствами, а если свой – Первый должен выдать кому‑то ружье с усыпляющим шприцем.
Второй, недолго думая, огляделся, увидел кучу валежника, извлек оттуда с громким хрустом крепкую лесину метров пяти и щедро, почти на всю длину, воткнул ее в берлогу.
Эффект вышел сногсшибательный.
Медведь, похоже, начал просыпаться еще когда над ним затрещал потолок, и может, даже что‑то сказал по этому поводу, но в силу необычно шумной обстановки Второй его не расслышал.
И тут медведю сунули не пойми куда здоровенный дрын.
Берлога словно взорвалась: раздался оглушительный рев; оглобля, сломанная пополам, усвистала в небеса; полетели во все стороны ошметки дерна и сучья; из‑под земли выстрелила разъяренная коричневая туша, снесла Второго, перекатилась через него, снова взревела, схватила робота за что попало и шандарахнула о ближайший ствол.
Второй доложил Первому, что наш медведь на месте.
После чего встал на ноги в ожидании дальнейших указаний.
Медведь, увидав, что нарушитель спокойствия не спешит убегать, совершенно от такой наглости озверел, прыгнул к роботу, сцапал его за ногу и снова жахнул об дерево.
Как нарочно, в этот момент шатун опять приложил об сосну Седьмого.
Волки, которых угораздило влететь точно посреди, говоря по‑ученому, стереобазы, услыхав такой хеви‑метал, просто упали и зарылись в снег.
Они были отважные звери, особенно когда голодные, но такого с ними еще не случалось, а волки страдают от рождения неофобией. Люди их когда‑то простыми красными флажками запугивали. И уж к визиту оркестра ударных инструментов стая точно не готовилась.
Медведь прислушался, заинтересовался и треснул Второго об сосну еще раз.
Шатун ответил.
И они начали перестукиваться.
Волки попытались закопаться глубже, но там была уже земля.
Десятый перестал рваться из западни и теперь сосредоточенно отвинчивал застрявшую ногу.
Лоси вынеслись на западную границу территории, где им подвернулся Девятый. Сманеврировать в глубоком снегу он толком не мог, поэтому лоси его сшибли, затоптали и унеслись через заснеженное поле в направлении ближайшего перелеска. Девятый, лежа на спине в сугробе, задумался, почему все вокруг белое, и сообщил об этом открытии Первому. Тот приказал включить режим диагностики и не мешать. Первый был занят – думал, кому вручить ружье для усыпления медведя. Свободным от срочных задач остался только Восьмой на северной границе, и Первый его вызвал.
И тут переменился ветер.
Дунуло сильно, так, что зашумели сосны. И дунуло с востока.
Шатун, который окончательно сдурел от всего происходящего, впал в прострацию и меланхолично лупил роботом по сосне – дзынь! дзынь! дзынь! – внезапно понял, что у него за спиной готовится к прыжку тигр.
До волков донесся запах от волокуши.
И до разбуженного медведя тоже.
Медведь более‑менее пришел в себя, бросил Второго и теперь больше всего хотел залезть обратно в берлогу, но запах…
Он просто сводил с ума.
А тигр уже собирался прыгнуть шатуну на загривок, когда тот развернулся и, словно заправский молотобоец, с плеча ошарашил противника железякой по лбу.
В железяке, отключенной во избежание коротких замыканий, случилось короткое замыкание, и она засадила тигру из шокера в морду двадцать шесть ватт при напряжении пятьдесят киловольт.
Тигр молча сел на задницу. У него даже хвост перестал дергаться.
Тут почти одновременно к месту происшествия выскочили с разных сторон Третий, Четвертый и Пятый. Они быстро оценили степень угрозы и перенацелились с шатуна на более опасного зверя. Тем более что шатун мирно сидел на месте и очень спокойно разглядывал тигра.
Две короткие секунды вдруг растянулись почти до бесконечности.
У шатуна все путалось в голове. С одной стороны, в его медвежьей картине мира тигр не считался едой, а с другой – вот этого полосатого он бы с удовольствием слопал. Осталось понять, тигр уже в состоянии еды, или следует его довести до кондиции, и как бы это половчее устроить… или это он, медведь, уже еда для тигра, а тот просто решил отдохнуть перед обедом. Так или иначе, что‑то надо делать, но шевелиться лень и соображать тоже лень. Шатун смертельно устал, силы покидали его. Еще одно движение мысли – он упадет и заснет прямо тут. И окажется едой.
Тигр очнулся. Медленно, очень медленно встал на ноги, тряхнул головой и начал сдавать назад, подгибая лапы, чтобы прыгнуть. Перед ним сидел тощий и облезлый медведь, глядя стеклянными глазами куда‑то внутрь себя. Между двумя хозяевами тайги тоже медленно, очень медленно расправлял конечности, вращал окулярами и мигал лампочками самопроизвольно включившийся Седьмой.
Где‑то в лесу рычали, взревывали, бегали и прыгали, хрустели ветвями и трещали электричеством – здесь это никого не трогало. Здесь шла своя игра, для настоящих зверей, один раз – и насмерть.
Потом две почти бесконечные секунды кончились.
В каталоге актуальных животных территории никаких тигров не значилось, но что перед ними крупный хищник, способный учинить грандиозную потраву, роботы осознали. Каждый по отдельности Третий, Четвертый и Пятый приняли решение немедленно выдворить нарушителя за границу путем запугивания. С этой целью Третий метко швырнул в тигра дохлым зайцем, Четвертый – задубевшей вороной, а Пятый – енотовидной собакой.
Зайцем тигра приложило по шее, ворона ударила в глаз, а енотовидка прилетела точно в ухо, вцепилась клыками и повисла, брызжа слюной и отчаянно вереща.
Енотовидка тот еще боец, просто силы быстро оставляют ее, в первую очередь сила духа, а то бы она вам показала, где раки зимуют.
До тигра наконец дошло, что, наверное, зря он сюда приперся. Здесь все неправильно, кругом сумасшедшие, никто не горит желанием признавать его за царя зверей и становиться едой.
Кроме того, вдруг очень заболело ухо и стало как‑то шумно.
Тигр взвыл и начал прыгать на месте, отчаянно мотая головой и отмахиваясь передними лапами.
Шатун все так же сидел в позе равнодушного созерцателя и равнодушно созерцал. Казалось, он спит.
Третий, Четвертый и Пятый подскочили ближе и принялись стегать царя зверей электрическими разрядами. Тигр взвыл еще громче. Тем временем очнувшийся Седьмой сделал то, что всегда делает робот, вышедший из «спячки» и завершивший самодиагностику, – передал отчет о происходящем куда следует и запросил инструкций.
Первый отлично знал, что тигр – редкий и ценный зверь из Красной Книги. Он приказал немедленно прекратить самоуправство, а тигра зафиксировать – и ждать на месте. После чего схватил ружье и выкатился из ворот Лесничества, чтобы как можно скорее встретиться с Восьмым.
Комментариев нет