Моя мама на старых фото настоящая красавица. Никто с ней не сравнится – ну разве что Сэм. Гляжу я сейчас на своих родителей и думаю: как они дошли до такой жизни? А потом начинаю гадать, что станется с моей сестрой к тому времени, как ее парень окончит юридический. И какое лицо будет у моего брата, если его изобразят на футбольной открытке? А если не изобразят? Мой отец два года играл в бейсбол за команду своего колледжа, но вынужден был уйти из спорта, когда мама забеременела моим братом. Тогда он поступил на работу в свою нынешнюю контору. Если честно, я понятия не имею, чем он там занимается.
Иногда он рассказывает одну историю. Получается у него классно. Про первенство штата по бейсболу среди школьников. Шла вторая половина заключительного, девятого, иннинга, на первой базе находился раннер. После двух аутов папина команда отставала на одно очко. Папа тогда учился на втором курсе и был в университетской команде чуть ли не самым младшим, и вся команда, как я понимаю, думала, что он сольет игру. Он чувствовал весь груз ответственности. И здорово нервничал. И здорово дрейфил. Но после нескольких подач мой папа, как он сам говорит, «почувствовал зону». Когда питчер сделал очередной бросок, папа точно рассчитал траекторию полета мяча. Никогда в жизни он не бил по мячу с такой силой. И сделал хоумран, и его команда выиграла первенство штата. Самое классное в этой истории то, она не меняется, сколько бы папа ее ни повторял. Он не бахвалится.
Я часто об этом думаю, когда смотрю футбол вместе с Патриком и Сэм. Глядя на поле, я всегда думаю про того игрока, который только что выполнил тачдаун и принес команде шесть очков. Я считаю, для этого парня настало золотое время и когда‑нибудь он тоже будет рассказывать об этом своим домашним, потому что все игроки, выполняющие тачдауны и хоумраны, со временем станут отцами. И когда их дети возьмутся рассматривать отцовский студенческий альбом, им придет в голову, что отец был правдивым, видным и куда более счастливым, чем они.
Надо будет не забыть сказать моим детям, что они такие же счастливые, как я на тех старых фотках. Надеюсь, они мне поверят.
Счастливо.
Чарли
18 ноября 1991 г.
Дорогой друг!
Вчера позвонил мой брат, но приехать на День благодарения он не сможет, потому как из‑за футбола запустил учебу. Мама до того расстроилась, что потащила меня по магазинам за обновками.
Ты, наверно, подумаешь, что я преувеличиваю, но, клянусь, это чистая правда: с той самой минуты, как мы сели в машину, и до возвращения домой мама не умолкала. Буквально ни на минуту. Даже когда я запирался в примерочной, чтобы натянуть очередные слаксы.
Она стояла под дверью и убивалась вслух. Обо всем подряд. Сначала – что отец не настоял, чтобы мой брат все же приехал домой, хотя бы на один вечер. Потом – что моя сестра не думает о будущем, а должна бы уже присмотреть для себя «доступный» колледж на тот случай, если не пройдет по конкурсу в престижный. Потом – что такой цвет мне не идет, лучше серый.
Мне понятен ход ее мыслей. Честно.
Когда мы были маленькие, она брала нас с собой за продуктами. Мои брат с сестрой постоянно грызлись между собой, они и сейчас постоянно грызутся, а я сидел себе в продуктовой тележке. Под конец мама так изводилась, что начинала толкать тележку все быстрее, и я воображал, что рассекаю на подводной лодке.
Вот и вчера с ней было примерно то же самое, только теперь мое место – на переднем сиденье.
Сегодня утром Сэм и Патрик в один голос признали, что у моей мамы очень хороший вкус. Придя домой после уроков, я ей это передал, и она заулыбалась. Предложила мне как‑нибудь позвать их к нам на ужин, только после праздников, потому что в праздничные дни у нее и так нервы на пределе. Я сразу позвонил Сэм и Патрику, и они согласились.
Жду не дождусь!
В последний раз к нам на ужин приходил мой друг Майкл, и было это в прошлом году. И что самое клевое – он остался у нас ночевать. Спали мы совсем мало. Трепались о девчонках, о кино, о музыке и так далее. Четко помню: среди ночи мы с ним пошли пройтись. Мои родители уже дрыхли, все соседи тоже. Майкл заглядывал во все окна. Было темно и тихо.
– Как по‑твоему, в этом доме хорошие люди живут? – спросил он.
– Кто, Андерсоны? Ничего. Старые только.
– А эти?
– Ну, миссис Ламберт ругается, когда бейсбольный мяч к ней в сад залетает.
– А тут?
– Миссис Тэннер уже три месяца у мамаши гостит. Мистер Тэннер по выходным сидит на заднем крыльце и слушает бейсбол. А хорошие они или нет – не знаю, потому как детей у них нет.
– Она болеет, что ли?
– Кто?
– Мамаша миссис Тэннер.
– Не думаю. Моя мама была бы в курсе, но она ничего такого не рассказывала.
Майкл покивал:
– Разведутся скоро.
– С чего ты взял?
– Да так.
Пошли мы дальше. Майкл иногда имел привычку ходить молча. Наверно, стоит упомянуть, что моя мама слышала, будто родители Майкла недавно развелись. Она говорит, что после смерти ребенка тридцать процентов семей распадается. Наверно, в каком‑нибудь журнале вычитала.
Счастливо.
Чарли
23 ноября 1991 г.
Дорогой друг!
Нравится ли тебе проводить каникулы со своими родными? Я имею в виду не маму с папой, а всю родню: дядю с тетей, двоюродных братьев и сестер. Мне лично – нравится. По разным при чинам.
Во‑первых, мне интересно и любопытно видеть, как все друг друга любят и при этом недолюбливают. Во‑вторых, все скандалы возникают одинаково.
Как правило, они разгораются после того, как мамин папа (мой дедушка) осушает третий стакан. К этому моменту он делается очень разговорчивым. Дедушка обычно сетует, что наш старый район заполонили черные, тогда моя сестра на него взъедается, а дедушка ей выговаривает, что она ничего не смыслит, потому как никогда не жила в центре. Потом он начинает жаловаться, что его в доме престарелых никто не навещает. И под конец выкладывает все семейные тайны: как, например, такой‑то двоюродный брат «обрюхатил» эту официанточку из «Биг‑боя». Наверно, стоит упомянуть, что мой дедушка туг на ухо, а потому излагает все это в полный голос.
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет