Хирург

— Только что закончила осмотр.

Питер посмотрел на опутанного проводами и трубками Гвадовски.

— Я слышал, ты сделала невозможное. Спасла его от потери крови.

— Не знаю, считать ли это спасением. — Она оглянулась на своего пациента. — Все работает, кроме серого вещества.

Какое-то время оба молчали, наблюдая за тем, как поднимается и опускается грудная клетка Гвадовски.

— Хелен сказала, что к тебе сегодня приходили двое из полиции, — произнес Питер. — Что-то случилось?

— Ничего особенного.

— Опять забыла заплатить за парковку?

Она выдавила из себя смешок.

— Да, и рассчитываю, что ты поможешь мне освободиться под залог.

Они вышли из реанимации и пошли по коридору. Долговязый Питер привычно вышагивал рядом с Кэтрин своей смешной походкой. Уже в лифте он спросил:

— Ты в порядке, Кэтрин?

— А почему ты спрашиваешь? Я что, плохо выгляжу?

— Честно? — Он пристально вгляделся в ее лицо, и под прицелом его голубых глаз она почувствовала себя незащищенной. — Ты выглядишь так, будто нуждаешься в бокале вина и хорошем ужине в ресторане. Как насчет того, чтобы составить мне компанию?

— Заманчивое предложение.

— Но?

— Но думаю, что сегодня я посижу дома.

Питер приложил руки к груди, словно раненный в самое сердце.

— Ты опять сразила меня наповал! Скажи, ну как найти к тебе подход?

Она улыбнулась.

— Сам думай.

— Хорошо, как тебе понравится такое? Сорока принесла мне на хвосте новость, что в субботу у тебя день рождения. Позволь увезти тебя на моем самолете.

— Не могу. Я дежурю в субботу.

— Ты можешь поменяться с Эймсом. Я ним договорюсь.

— О, Питер, ты же знаешь, что я не люблю летать.

— Только не говори, что у тебя фобия.

— Просто я плохо переношу ситуации, которые не могу контролировать.

— Типичная логика хирурга.

— Мне очень лестна твоя оценка.

— Так что, свидание в небе отменяется? Я не могу повлиять на твое решение?

— Думаю, что нет.

Питер вздохнул.

— Ну, я исчерпал запас идей. Мой репертуар иссяк.

— Я знаю. Ты начинаешь повторяться.

— Вот и Хелен говорит то же самое.

Кэтрин бросила на него удивленный взгляд.

— Хелен дает тебе советы, как выманить меня на свидание?

— Она говорит, что у нее больше нет сил смотреть этот душераздирающий спектакль, в котором мужчина бьется головой о непробиваемую стену.

Они рассмеялись, вышли из лифта и направились к своему офису. Это был искренний смех двух коллег, которые прекрасно знали, что их словесная пикировка — не более чем игра. Поддерживая такого рода отношения, они щадили друг друга, оберегая от возможных обид и душевных травм. Это был легкий и безопасный флирт, освобождавший обоих от каких-либо обязательств. Питер шутливо приглашал Кэтрин на свидания, она в такой же манере отвергала его приглашения, и весь коллектив удачно подыгрывал парочке незадачливых влюбленных.

Была уже половина шестого вечера, и сотрудники разошлись по домам. Питер удалился в свой кабинет, Кэтрин прошла к себе, чтобы повесить халат и взять сумочку. В тот момент, когда она вешала халат на крючок, ей в голову пришла неожиданная мысль.

Она вышла в приемную и заглянула к Питеру. Он просматривал амбулаторные карты; очки для чтения сползли у него на самый кончик носа. В отличие от ее вылизанного кабинета рабочее пространство Питера поражало размахом беспорядка. Здесь царил настоящий хаос. В корзине для мусора высилась гора бумажных самолетиков. На стульях лежали стопки книг и журналов по хирургии. Одна стена была увита бесконтрольно растущим филодендроном. В его буйных зарослях прятались дипломы Питера — инженера по аэронавтике Массачусетского технологического института и доктора медицины Гарвардского университета.

— Питер… Конечно, это глупый вопрос…

Он взглянул на нее поверх очков.

— Тогда ты обратилась по адресу.

— Ты заходил ко мне в кабинет?

— Следует ли мне вызвать своего адвоката, прежде чем отвечать?

— Да ладно тебе. Я серьезно.

Он выпрямился в кресле и внимательно посмотрел на нее.

— Нет, не заходил. А почему ты спрашиваешь?

— Не бери в голову. Пустяки. — Кэтрин повернулась, чтобы уйти, и услышала, как под Питером скрипнуло кресло.

Он поднялся и последовал за Кэтрин в ее кабинет.

— Что пустяки? — спросил он.

— Я неисправимая перфекционистка. Меня раздражает, когда вещи оказываются не на своих местах.

— Что, например?

— Мой рабочий халат. Я всегда вешаю его на дверь, а он почему-то оказывается на шкафу с картотекой или на стуле. Я знаю, что это не Хелен и не другие секретарши. Я их уже спрашивала.

— Может, уборщица…

— И еще меня бесит, что я не могу найти свой фонендоскоп.

— Он что, до сих пор не нашелся?

— Мне пришлось взять у старшей медсестры.

Нахмурившись, Питер оглядел комнату.

— Да вот же он. На книжной полке.

Питер подошел к стеллажу, где на краю книжного ряда лежал фонендоскоп. Кэтрин молча взяла у него из рук трубку, уставившись на нее, как на диковинку. Как на черную змею, свернувшуюся клубком у нее на ладони.

— Эй, в чем дело?

Кэтрин тяжело вздохнула.

— Кажется, я просто устала.

Она сунула фонендоскоп в левый карман своего халата, где всегда его и держала.

— Ты уверена, что это все? Может, еще что-то не так?

— Мне нужно домой.

Кэтрин вышла из кабинета, Питер последовал за ней.

— Может, это как-то связано с теми полицейскими? Послушай, если у тебя неприятности… если я могу помочь…

— Мне не нужна никакая помощь, спасибо тебе. — Ответ прозвучал прохладнее, чем она рассчитывала, и Кэтрин тут же пожалела об этом. Питер не заслуживал такого отношения.

— Знаешь, мне было бы приятно, если бы ты чаще обращалась ко мне за помощью, — тихо произнес он. — Мы ведь работаем вместе. Мы партнеры. Или ты так не считаешь?

Кэтрин не ответила.

Он направился к своему кабинету.

— Увидимся утром.

— Питер…

— Да?

— Насчет тех офицеров из полиции… И насчет того, зачем они приходили…

— Ты не обязана мне рассказывать.

— Нет, я хочу рассказать. Если я этого не сделаю, ты так и будешь теряться в догадках. Они приходили задать мне несколько вопросов, связанных с расследованием убийства. В четверг ночью была убита женщина. Они думали, что, возможно, я с ней знакома.

— Ты действительно ее знаешь?

— Нет. Это была ошибка, вот и все. — Она вздохнула. — Просто ошибка.

* * *

Кэтрин задвинула дверной засов, который с внушительным грохотом встал на место, накинула цепочку. Еще одна линия обороны от кошмаров, притаившихся за стенами ее квартиры. Забаррикадировавшись, она разулась, положила сумочку и ключи от машины на столик в прихожей и босиком прошла в гостиную, ступая по пушистому белому ковру. В квартире царила приятная прохлада благодаря чуду системы кондиционирования. На улице было градусов тридцать, а в доме температура никогда не поднималась выше двадцати четырех летом и не опускалась ниже двадцати зимой. В жизни было так мало прогнозируемого, определенного, и Кэтрин изо всех сил старалась поддерживать хоть какой-то порядок в рамках своего жизненного пространства. Она выбрала этот двенадцатиэтажный кондоминиум на Коммонуэлт-авеню, поскольку дом был новый, с безопасным подземным гаражом. Пусть он был не столь колоритен, как красно-кирпичные дома исторической застройки в Бэк-Бэй, но зато гарантировал своим жильцам отсутствие проблем с водоснабжением или электропроводкой, которые неизбежно возникали в старых зданиях. Кэтрин же была приверженцем четкости и порядка во всем. Квартиру она содержала в безукоризненной чистоте и, за исключением редких цветовых пятен, интерьер предпочитала белый. Белый диван, белые ковры, белый кафель. Цвет чистоты. Нетронутой. Девственной.