– Простите?
– Массажистка. Невеста по переписке. Без разницы. Мне в моей квартире все слышно.
На миссис Де Витт был пыльник с зелеными и розовыми завитушками а‑ля семидесятые в стиле Пуччи, на голове – изумрудно‑зеленый тюрбан. И хотя оскорбления старой грымзы задели меня за живое, я не могла оставаться равнодушной к ее наряду.
– Хм, на самом деле Агнес – дипломированный физиотерапевт. И это Моцарт.
– Мне наплевать! Хоть чудо‑конь Чемпион, который играет на казý сама знаешь чем. Скажи ей, чтобы прекратила. Она в этом доме не одна. Пусть проявит хоть каплю уважения к другим жильцам!
Дин Мартин зарычал на меня, явно соглашаясь с хозяйкой. Я не смогла с ходу сформулировать ответ, поскольку отвлеклась, пытаясь понять, какой его глаз смотрит прямо на меня, а какой – в сторону.
– Миссис Де Витт, я все передам. – Я пустила в ход свою профессиональную улыбку.
– Что значит «все передам»? Не нужно ничего передавать! Заставь ее прекратить шуметь! Она сводит меня с ума своей проклятой пианолой. В любое время дня и ночи. Когда‑то это был тихий дом.
– Но ваша собака тоже ла…
– Правда, та, другая, была не намного лучше. Жалкая женщина. Вечно со своими крякающими подругами, кря, кря, кря в коридоре, а их неприлично большие автомобили забивали улицу. Фу! Я ничуть не удивлена, что он решил поменять ее с доплатой.
– Не уверена, что мистер Гупник…
– Дипломированный физиотерапевт! Боже правый, значит, теперь это так называется?! Полагаю, в таком случае я глава Организации Объединенных Наций. – Она промокнула лицо носовым платком.
– Насколько я понимаю, Америка гордится тем, что здесь вы можете стать всем, кем захотите, – улыбнулась я.
Она прищурилась. Я продолжала улыбаться.
– Вы англичанка?
– Да. – Я почувствовала, что она сменила гнев на милость. – А что, у вас там родственники, миссис Де Витт?
– Не смеши меня. – Она оглядела меня с головы до ног. – Мне просто казалось, что английским девушкам присуще чувство стиля. – С этими словами она круто развернулась и, обреченно махнув рукой, поковыляла дальше по коридору, Дин Мартин недовольно потрусил за ней.
* * *
– Это что, та чокнутая старая ведьма из квартиры напротив?! – крикнула Агнес, когда я тихонько закрыла дверь. – Брр! Неудивительно, что ее никто не навещает. Она похожа на мерзкую сушеную воблу.
В коридоре повисла тишина. Я услышала, как Агнес переворачивает страницы.
А затем она заиграла какую‑то вещь с быстрыми пассажами и мощными аккордами, ее пальцы буквально обрушивались на клавиатуру, а нога с такой силой давила на педаль, что дорожал пол.
С улыбкой на лице я отошла от двери гостиной и, вздохнув про себя, посмотрела на часы. Оставалось всего два часа.
Глава 8
В тот день должен был прилететь Сэм, который собирался остаться здесь до вечера понедельника. Он забронировал нам номер в отеле в нескольких кварталах от Таймс‑сквер. Памятуя о словах Агнес, что разлука отдаляет влюбленных, я отпросилась у нее на вторую половину дня. Она сказала «может быть», и по ее тону я поняла, что ответ будет скорее положительным, хотя внутренний голос подсказывал мне, что новость о приезде Сэма на уик‑энд ее не слишком обрадовала. И все же я шла, пританцовывая, с дорожной сумкой в руках, на Пенсильванский вокзал, чтобы сесть на аэроэкспресс до аэропорта имени Джона Кеннеди. К тому времени, как я добралась до аэропорта, у меня внутри все дрожало от нетерпения.
На табло прилета было указано, что самолет приземлился. Значит, сейчас Сэм ждет багаж, поэтому я поспешила в дамскую комнату привести в порядок прическу и макияж. Чувствуя себя слегка вспотевшей и растрепанной после битком набитого поезда, я подкрасила ресницы и губы, затем прошлась щеткой по волосам. В честь такого случая я надела юбку‑брюки из бирюзового шелка, черную футболку поло и высокие черные ботинки. Мне хотелось больше походить на себя прежнюю и в то же время показать, что я как‑то неуловимо изменилась, возможно, стала чуть‑чуть более загадочной. Дав дорогу какой‑то измученной тетке с огромным чемоданом на колесиках, я подушилась и посмотрелась в зеркало, примеряя на себя роль женщины, встречающей любовника в международном аэропорту.
Из дамской комнаты я вышла с отчаянно бьющимся сердцем, а когда посмотрела на табло, то поняла, что жутко нервничаю, хотя наша разлука длилась всего четыре недели. Этот мужчина видел меня в самом неприглядном виде: разбитой, испуганной, печальной, противоречивой – и тем не менее продолжал меня любить. Он был все тем же Сэмом, уговаривала я себя. Моим Сэмом. Ведь ничего не изменилось с тех пор, как он позвонил в мою дверь и через переговорное устройство, смущаясь, пригласил на свидание.
На табло по‑прежнему было написано: «Ожидание багажа».
Я заняла выгодную позицию у барьера, в очередной раз проверила прическу и устремила взгляд на раздвижные двери, непроизвольно улыбаясь при виде счастливых парочек, встречающихся после долгой разлуки. И сразу подумала: «Еще минута – и мы будем на их месте». После чего я сделала глубокий вдох, внезапно почувствовав, что у меня начинают потеть ладони. Через раздвижные двери уже начали просачиваться тонкими струйками прибывшие пассажиры, и мое слегка безумное лицо невольно стало смахивать на маску предвкушения: с открытым от волнения ртом и восторженно поднятыми бровями, совсем как у политического деятеля, заметившего, якобы случайно, кого‑то в толпе.
Порывшись в сумке в поисках носового платка, я еще раз оглядела прибывших пассажиров. В нескольких ярдах от меня стоял Сэм, его голова заметно возвышалась над людским морем. Сэм, точно так же как я, сканировал взглядом толпу. Пробормотав «простите» стоявшему рядом человеку, я поднырнула под барьер и кинулась к Сэму. Он резко повернулся, больно стукнув меня сумкой по ноге.
– Вот черт! Ты в порядке? Лу? Лу?
Я потерла ногу, с трудом сдержавшись, чтобы не выругаться. На глаза навернулись слезы, и я, преодолевая боль, проговорила сквозь стиснутые от боли зубы:
– Там было написано, что твой багаж еще не прибыл! Поверить не могу, что прошляпила наше великое воссоединение! Я была в туалете!
– У меня только ручная кладь. – Он положил руку мне на плечо. – Как нога? Не болит?
– Но я ведь все так хорошо распланировала! Даже табличку сделала и все такое! – Я достала из‑под куртки заламинированную картонку и выпрямилась, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в ноге. «Самый красивый парамедик в мире». – Это должно было стать одним из определяющих моментов наших отношений! Одним из тех, к которым вы то и дело возвращаетесь: «А помнишь, как я встречала тебя в аэропорту Джона Кеннеди?»
– Но это так или иначе прекрасный момент, – с надеждой произнес он. – Я очень рад тебя видеть.
Комментариев нет