Варлок

– Не знаю. Мне как‑то было всё равно, – я пожал плечами. – Знаю только, что Наставник запрещал драться, если не хочу кого‑нибудь убить. Если бы не это, сегодня я бы раньше вмешался. Опешил, конечно, не без этого, но, думаю, в следующий раз, не дай бог, он случится, среагирую быстрее.

– Будем надеяться, что обойдётся без этого. Уродов мы найдём, не сомневайся. Пока давай всё же закончим с протоколом. Есть что добавить?

– А да. Не знаю, является это особой приметой или нет, у Наставника над сердцем был то ли шрам, то ли родимое пятно в виде трёхлучевой звезды. Пожалуй, всё. Больше ничего не помню.

– Ну, раз так…

– Погодите! – Федосеев что‑то быстро пролистывал в ПМК, сжимая его так, что костяшки пальцев побелели. – Секунду! Вот посмотри. Это он? Твой Наставник?

На экране прибора, заменявшего магам и смартфон, и компьютер, и волшебную палочку, была открыта фотография. Не цифровая, явный скан обычного снимка, но хорошо обработанный специалистом. На ней запечатлены пятеро мужчин в военной форме. Крайним правым стоял сам Александр Павлович, ещё молодой, с капитанскими погонами на плечах. Трёх других офицеров я не знал. А вот в центре, прямо в объектив смотрел мужчина с упрямо сжатыми губами, колючим взглядом, чувствовавшимся даже через время и расстояние, и в чине полковника.

Этот взгляд я помнил очень хорошо. Им он как дюбелями пригвоздил отца к месту, когда тот заявился с требованием немедленно убираться из прихода. Я тогда ещё подумал, что неясно, кто в итоге и куда пойдёт. Но Наставник, а это был именно он, не стал обострять ситуацию, а молча собрался и тихо исчез… чтобы через пару дней найти меня и предложить помощь. А ведь к тому моменту я уже серьёзно подумывал о самоубийстве. Подвергнуть опасности маму и мелких я просто не мог, а чакры уже начали открываться, постоянно прогоняя сквозь меня дикие объёмы энергии.

Моего молчания хватило, чтобы граф, растерявший весь апломб, уселся на место и утёр трясущейся рукой пот со лба. На невысказанный вопрос генерала он ответил, выхлебав стакан остывшего чая, так и стоящего перед ним.

– Это «Варяг». Фото сделано в девяносто четвёртом. А через пару месяцев он с командой сопровождал вторую экспедицию к Киеву и пропал там. Не вернулся никто. Интересный ты человек, Кузьма. Дед – легенда, наставник – тоже. Первый Воевода в стране, – взгляд мага стал твёрдым, словно он принял сложное решение. – Значит так. Пока не обнаружилось что‑то ещё, я хочу сделать тебе предложение. Через месяц начинается учебный год. Я отправляю девочек в Москву, в Пятый Императорский магический колледж, и хочу, чтобы ты сопровождал их. Все организационные и финансовые вопросы беру на себя.

– И что я там буду делать? – Я опешил от всей свалившейся на меня информации и даже немного завис, пытаясь её переварить. – Погодите! Вы знали Наставника?

– Я обязательно расскажу тебе о нём, но позднее. Сейчас необходимо заняться твоей легализацией. Надо будет пройти комиссию, зафиксировать твой уровень…

– А вот с этим я могу помочь. Доктора‑шмактора – баловство всё это. Настоящая сила воина познаётся в бою, – генерал хитро глянул на меня, всё ещё пребывающего в некой прострации. – Давай, Кузьма, на кулачки, раз на раз. Посмотрим, чему тебя Варяг научил. Когда‑то он и моим наставником был, правда, недолго.

Мне оставалось только пожать плечами. На кулачках так на кулачках. По какой‑то причине я ожидал чего угодно, но уж точно не предложения смахнуться, полученного от самого начальника полиции области.

А ведь как подгадал, старый лис! И не откажешься – человек вроде бы безвозмездно услугу оказать хочет, чтобы помочь мне, непутёвому, чуть ли не на должностное преступление идёт. А на самом деле – загоняет в угол, как ту самую жирную крысу, с одним‑единственным желанием посмотреть, что та будет делать – окочурится или покажет зубки. В любом случае – он выяснит всё, что ему нужно.

Тут ведь какое дело – человек, сам по себе, штука сложная, и в нашем организме всё переплетено и взаимосвязано. Именно поэтому даже самые незначительные изменения в его состоянии непременно сказываются на общей моторике, которую внимательный и умелый боец читает как открытую книгу. Причём, если приборы можно постараться обмануть, те же тесты сдать так, как нужно тебе, и даже самый умный маджи‑интеллект не сможет различить подмену, то в поединке с профессиональным воином «соврать» будет очень и очень трудно.

Взять хотя бы популярные раньше секции японского карате. Стоят ученики перед сенсеем и повторяют за ним какие‑то приёмы. Казалось бы, всё единообразно и удары у них одинаковые, и стойки все как у одного… а на самом деле каждый из них уникален, любое движение неповторимо, и знающему человеку сразу же видна огромная разница между всеми этими людьми.

Всегда можно сказать, кто старается, а кто нет. Оценить общий уровень подготовки, кто выкладывается до последнего, а кто целенаправленно сдерживает себя. Каково психологическое состояние бойца, не болеет ли он чем‑нибудь, и даже о чём он в данный момент думает. Не в буквальном смысле, конечно, но если воин не сосредоточен и отвлекается, становится понятно, что мысли его явно далеки от боевых искусств. Ну и, конечно же, то – к какому боевому стилю человек привык, потому как тот же шпажист всегда будет двигаться немного по‑другому, нежели бывший борец или боксёр, как бы мастер ни старался передать своему ученику новую для него науку.

У человека же с раскрытыми чакрами всё ещё и усугубляется тем, каким уровнем силы он может оперировать и сколько энергии привык вкладывать в удар. От этого рисунок движений претерпевает кардинальные изменения, да и вообще один и тот же вызубренный и отработанный удар у одного и того же человека разительно отличается, в зависимости от того является ли он на данный момент Юнкером, Корнетом или Есаулом.

Всё это я знал и ни секунды не сомневался, что Якушев прекрасно осведомлён о том, что Наставник должен был посвятить своего ученика в подобные тонкости. Так что отказ от поединка, под каким бы предлогом я его ни озвучил – не просто прибавил бы мне ненужных проблем, а вызвал бы вполне закономерные подозрения. То есть – полицейский прекрасно знал, что сейчас делает мне безальтернативное предложение, от которого я не смогу отказаться.

Вот и получалось, что передо мной вставали две практически несовместимые задачи: убедительно показать уровень Есаула, то бишь моторику, свойственную приложению силы от дыхания тремя чакрами, которую я давным‑давно перерос, и одновременно доказать, что при этом я, такой красивый, вполне мог справиться с восьмёркой лысых уродов.