Maddy Green

Точка невозврата

—Запомни милая, что это не даёт тебе никакого права уезжать к подружкам, когда тебе вздумается: то, что позволено Юпитеру, не дозволяется быкам, ты поняла? —Я не собираюсь слушать этот бред…— пытаюсь увеличить расстояние между нами, но он уже начинает стаскивать с меня пальто.— Что ты делаешь? —Подавляю маленький бунт,— кидает пальто в сторону, притягивая меня к себе.— Иди сюда… Предательство, жертвенность и любовь… Все ли можно простить некогда любимому человеку или все же существует «точка невозврата», после которой, ничего уже не будет так, как было раньше?

В лучах нового рассвета

—Значит, меня ты отшила, а с этим очкариком с проплешиной на всю башку потащилась в клуб?—Даже если и так, тебя это абсолютно не касается!И почему мне не хватает духу залепить ему звонкую пощёчину?! Прямо вот по его самодовольной и наглой роже… Гад…Смотрит на меня так, словно пытается влезть в каждую клеточку моего разума и тела… Никто и никогда не смотрел на меня так, как он… Словно раздевая до трусов, нагло, плотоядно и обжигающе…Вспышка ярости выводит меня из оцепенения и я пытаюсь прошмыгнуть под его вытянутой рукой, но у него безупречная реакция — он в то же мгновение припечатывает меня своим телом к стене… Скала… Попробуй сдвинуть…—Дело в возрасте да?— тёмные глаза не добро сверлят меня, обжигая яростью, брови сошлись на переносице, а взгляд потяжелел.

Строптивый юрист

Истинная любовь говорит: «Полюби меня, иначе мне будет плохо», Слепая страсть говорит: «Полюби меня, иначе тебе будет плохо!»… Итон Райт — крупнейший на тихоокеанском побережье владелец фирменных байк — салонов, Нати Уилсон — юрист крупной юридической компании на Лонг Бич… Их жизни пересекаются по воле случая: Он — не намерен отпускать, Она — намерена избавиться от него при первом же удобном случае… Но у судьбы на них свои планы…

Долгий поцелуй на ночь

—Он присвоил себе то, что принадлежит мне!— многозначительно окидываю её взглядом.—Если я поняла намёк правильно, то с каких это пор, я стала принадлежать тебе дядь?!— вспыхивает она.Не могу удержать горькой ухмылки, не признаваться же в самом деле этой паршивке, что она вот уже три года изводит моё тело и сознание одним своим существованием!—С тех самых, как задолжала мне жизнь…