– А что же Сергиенко, до сих пор не вернулась? – спросил Коротков.
– Нет. Она бы обязательно появилась у нас, если бы приехала, я уверена.
Еще полдня проверочных мероприятий показали, что старший администратор гостиницы «Русич» оказалась не слишком информированной особой. Мало того, что она не знала о романе Людмилы Широковой с любовником ее же собственной подруги Любы Сергиенко, она и о возвращении Любы тоже не знала. Выяснилось, что Люба вернулась еще в начале октября, но в гостинице действительно не появлялась. Более того, домой она явилась только пять дней назад, хотя паспортный контроль в Шереметьеве‑2 прошла без малого тремя неделями раньше.
– И где же это, интересно знать, она обреталась? – проговорила Настя Каменская, выслушав Короткова. – У нового возлюбленного, что ли?
– А что? Вполне может быть. Под южным солнцем какие только романы не начинаются. Познакомилась с кем‑то за границей, вместе с ним вернулась и устроила себе три медовые недели. Ладно, Ася, не бери в голову, это мы выясним быстро. Завтра с утра буду разговаривать с Сергиенко.
– Юрка, ты неисправим. У тебя одна любовь в голове. А ты не думаешь, что Сергиенко вернулась, узнала о том, что лучшая подруга соблазнила любовника, и затаилась на три недели в подполье, готовя кровавую месть? Не трогай ее завтра, лучше потрать пару дней на разработку, чтобы уж наверняка. При таком раскладе Любовь Сергиенко у нас получается подозреваемой номер один.
– Подозревается Любовь! – патетически воскликнул Коротков. – Роскошное название для бестселлера, если написать «любовь» с маленькой буквы. Аська, не хмурься и не пытайся испортить мне настроение, оно у меня сегодня на редкость благодушное, а это бывает нечасто.
– Слушай, благодушный, кончай валять дурака, – улыбнулась Настя, – давай лучше делом займемся. Между прочим, к слову о бестселлерах, ты Стасову сказал про книжку, найденную при убитой?
– А як же ж. Он долго иронизировал по этому поводу и все строил планы, как бы ему позаковыристее эту новость Тане преподнести. Аська, ты, по‑моему, заболела.
– С чего ты взял? Выгляжу плохо?
– Выглядишь на все сто, а кофе почему‑то не пьешь. Я у тебя в кабинете сижу уже битый час, и за это время ты не выпила ни одной чашки. Как это понимать?
– Примитивно просто, сыщик Коротков. Кофе кончился. А купить новую банку не на что, деньги кончились одновременно с ароматным коричневым порошком. Вот и мучаюсь.
– Что же ты молчишь? Включай кипятильник, я сейчас принесу кофе.
– Откуда?
– Постреляю, поклянчу. Не твоя забота, на то и сыщик, чтобы искать и находить. В конце концов, украду у кого‑нибудь из стола.
Настя включила кипятильник, достала из стола чашки и сахар, и в это время зазвонил телефон.
– Настасья Павловна, ты меня все еще любишь? – послышался веселый голос неунывающего Стасова.
– Страстно, – откликнулась Настя. – Привет, Владик.
– Здравствуй. Коротков сообщил мне потрясающий сюжет для детективного романа. Не врет?
– Нет, честное слово, так и было.
– А какую книжку нашли?
– «Повернись и уйди».
– Черная твердая обложка?
– Серо‑голубая. Карманный формат, мягкий переплет. Интересуешься деталями?
– Это не я, а Танюшка. Она хочет с тобой поговорить. Ты очень занята?
– Стасов, для тебя и твоей жены я свободна всегда. Тебя я просто страстно люблю, а Татьяне еще и по службе обязана, она же мне помогла Палача раскрутить. Передай ей трубку.
– Добрый день, – раздался в трубке мягкий грудной голос.
– Здравствуй, Танюша. Как тебе отдыхается?
– Лучше, чем работается, – со смехом ответила Татьяна. – Скажи, пожалуйста, это правда, что убитая была в шелковом светло‑зеленом костюме и в туфлях на шпильке?
– Истинная правда. Вот не сойти мне с этого места, – поклялась Настя.
– Красивая загорелая блондинка?
– Точно, – удивленно протянула она. – А как ты догадалась?
– Я не догадалась, это Коротков сказал. Настя, мне кажется, я видела ее.
– Где? Когда?!
– В понедельник, в метро. Она сидела рядом со мной и читала мою книгу, поэтому я ее запомнила. Очень похоже, что это была именно она, но мне нужно взглянуть хотя бы на фотографию. А лучше на тело и на одежду, так будет вернее.
– Неужели ты готова ехать в морг? – недоверчиво переспросила Настя. – Ты же в отпуске все‑таки.
– А почему нет? Морг ничем не хуже других мест. Все равно Стасов на работе, Лиля в школе, а я свободна, как птица. Впрочем, может быть, я даже по фотографии тебе скажу, что это не она.
Вернулся Коротков, держа в руке свернутый из бумаги кулечек, куда добросердечные коллеги по одной‑две ложечки отсыпали ему кофе.
– Вот, – гордо сказал он, протягивая Насте кулечек, – в трех местах отоварился. А ты всегда в моих способностях сомневаешься, неблагодарная.
– Я не сомневаюсь. Сейчас выпьем с тобой кофе и поедем.
– Куда это? – недовольно насупился Коротков. – Я целый день в разъездах провел, дай дух‑то перевести. Да и время уже девятый час.
– Поедем мы с тобой, Юрик, к нашему общему другу Стасову и его любимой жене Татьяне. Очень может быть, что Татьяна видела Широкову за несколько часов до смерти.
– Вот это да! – выдохнул Коротков. – Стоит только мне выйти из комнаты, как обязательно что‑нибудь случается.
* * *
Лариса Томчак и Анна Леонтьева были знакомы много лет, но по‑настоящему близкими подругами так и не стали. И не то чтобы этому что‑то мешало или они не нравились друг другу, просто в сближении не было необходимости. Они регулярно перезванивались, благо поводов для этого было множество, поскольку мужья последние годы работали вместе.
Жена Стрельникова Алла тоже была их общей приятельницей, но только в тот период, пока сам Стрельников еще жил с ней вместе. После того как он ушел от жены и стал всюду возить с собой Любу, Ларисе и Анне пришлось резко перестраиваться. Алла нравилась им обеим, она была зрелой умной женщиной, их ровесницей, а Люба, которая была моложе их почти на двадцать лет, казалась им девчонкой, с которой даже поговорить не о чем. Детский сад, одним словом.
Труднее было, конечно, Ларисе, потому что Томчак и Стрельников в свое время купили соседние дачные участки. Приезжая на дачу, Лариса почти всегда встречалась с Аллой Стрельниковой и каждый раз с замиранием сердца ждала вопросов о новой возлюбленной Владимира Алексеевича. Собственно, дело было не в самих вопросах, а в том, что за этими вопросами стояло. «Мы с тобой были хорошими приятельницами, мы почти дружили, а теперь ты с легкостью отказалась от меня и принимаешь в своем доме моего мужа с новой бабой. Неужели ты не испытываешь неловкости, глядя мне в глаза?»
Лариса неловкость испытывала. И была безмерно благодарна Алле за то, что та никаких вопросов не задавала и вообще ни на что не намекала. Она вела с Ларисой Томчак отвлеченные разговоры о жизни вообще, о политической обстановке, о телевизионных передачах, о любовных историях общих знакомых и о способах засолки огурцов и капусты на зиму. Алла Стрельникова была бесспорно сильной и незаурядной женщиной, умеющей не показывать истинных чувств и не ставить собеседника в тяжелое положение. Владимир ушел от Аллы два года назад, и все эти два года Лариса Томчак и Анна Леонтьева не уставали удивляться, как можно было оставить Аллу ради Любы. Это же небо и земля! Алла – редкостная красавица, одна из тех женщин, которые с годами делаются все более привлекательными, ибо прожитые годы накладывают на тонкие черты лица печать грустной тайны и иронической улыбки. Мало того, что умная, привлекательная и умеет себя держать так, что с ней в любом обществе не стыдно показаться, так еще и одевается как картинка. Вкус безупречный, чувство стиля…
Комментариев нет