— Могут. Но идея хорошая, поскольку основана на природном инстинкте — улетать от опасности. Думай, как твоя жертва… и ты найдешь ее слабое место.
Тут я вспоминаю кое-что из того, о чем вспоминать не хочется. Во время подготовки к Бойне я видела запись — Бити, еще совсем мальчик, соединяет какие-то проводки, и группа детей, охотившихся за ним, умирает от электрического тока. Тела бьются в конвульсиях, лица искажены гримасами. И Бити тоже это видел. Видел всех, кого ему пришлось убить ради победы в тех далеких Голодных играх. Это не его вина. Он просто защищал свою жизнь. Мы все просто защищались…
Внезапно мне хочется поскорее уйти отсюда, прежде чем кому-нибудь придет в голову поставить сеть.
— Бити, Плутарх говорил, у тебя что-то для меня есть.
— Да. Твой новый лук. — Он нажимает кнопку на ручке кресла и выезжает из комнаты. Пока мы петляем по закоулкам отдела обороны, Бити поясняет, что вообще-то он уже понемногу ходит, но только слишком быстро устает, поэтому па кресле ему пока передвигаться проще.
— Как дела у Финника? — спрашивает он.
— Э-э… проблемы с концентрацией внимания, — отвечаю я. Не хочется рассказывать, во что тот на самом деле превратился.
— Проблемы с концентрацией, да? — Бити мрачно улыбается. — Знали б вы, что он пережил за последние несколько лет. Удивительно, как он вообще выжил. Скажи ему, что я делаю для него новый трезубец, ладно? Может, это немного отвлечет его от действительности.
Отвлекаться от действительности Финник сейчас, похоже, прекрасно умеет и без посторонней помощи, но я обещаю, что скажу.
У дверей с табличкой «Специальное вооружение» стоят четверо охранников. Проверив расписания на наших руках, они снимают у нас отпечатки пальцев, сканируют сетчатку глаз, берут анализы ДНК и пропускают через детекторы металла. Бити приходится оставить кресло снаружи, но как только мы проходим через все процедуры, ему предоставляют другое. Происходящее кажется абсурдом: неужто кто-нибудь, выросший в Тринадцатом дистрикте, может представлять для него угрозу, требующую таких серьезных мер? Или же меры предосторожности были введены недавно, в связи с притоком большого числа беженцев?
Затем нас ждет второй этап проверки — как будто моя ДНК могла измениться, пока я шла по коридору — и наконец мы допущены в само хранилище. Признаюсь, у меня просто дух захватывает при виде такого количества оружия. Чего там только нет! Пистолеты и ружья, гранатометы, мины, бронированные автомобили.
— Авиация, конечно, находится не здесь, — говорит Бити.
— Конечно, — соглашаюсь я, как будто это само собой разумеется. Удивительно, что среди всей этой суперсовременной техники может найтись место простому луку и стрелам, но тут мы подходим к стенду с боевым снаряжением для лучников. На тренировках в Капитолии я перепробовала целую кучу оружия, однако все оно не предназначалось для военных действий. Мое внимание привлекает грозного вида лук, так нагруженный разнообразной оптикой и прочими приспособлениями, что я бы и в руках его удержать не смогла, не говоря уже о том, чтобы из него выстрелить.
— Гейл, не хочешь попробовать? — предлагает Бити.
— Серьезно?
— Для боев тебе, разумеется, выдадут огнестрельное оружие, но если ты будешь сниматься с Китнисс в агитроликах, одна из этих штучек будет смотреться очень эффектно. Выбери на свой вкус.
— С удовольствием.
Гейл берет в руки тот самый лук, который я только что разглядывала, поднимает его на уровень плеча и смотрит вокруг через оптический прицел.
— Это уже нечестно, — замечаю я, — не оставлять оленю ни одного шанса.
— Ну, я ведь не собираюсь стрелять из него в оленей.
— Я на минутку, — говорит Бити, набирая код на панели. В стене открывается небольшая дверь. Когда Бити исчезает внутри, стена закрывается снова.
— А в кого собираешься? Для тебя так просто выстрелить в человека? — спрашиваю я.
— Я этого не говорил. — Гейл опускает лук. — Но если бы у меня было оружие, способное остановить то, что творилось в Двенадцатом… оружие, которое спасло бы тебя от арены… я бы пустил его в ход не задумываясь.
— Я тоже, — признаю я просто. Не знаю, как ему объяснить, что значит — убить человека. И что убитые навсегда остаются с тобой.
Бити возвращается с длинной черной коробкой, неуклюже зажатой между подножкой кресла и его плечом. Остановившись, он наклоняет коробку в мою сторону.
— Вот. Это тебе.
Я кладу коробку на пол и открываю защелки. Крышка бесшумно откидывается. Внутри, на бордовом жатом бархате, лежит черный лук.
— О! — вырывается у меня.
Осторожно вытаскиваю лук из футляра. Он великолепен. Прекрасная балансировка, изящная форма, плечи, изгибом напоминающие распростертые в полете крылья… И что-то еще. Или показалось? Я замираю. Нет, он действительно оживает в моих руках. Прижимаю его к щеке и чувствую легкую вибрацию.
— Что это? — спрашиваю я.
— Он здоровается, — широко улыбается Бити. — Услышал твой голос.
— Он узнает меня по голосу?
— Только тебя. Видишь ли, меня попросили сделать лук, который бы подходил к твоему костюму. Главное — внешний вид, остальное неважно. Я подумал-подумал и решил, что так не годится. Вдруг он тебе когда-нибудь действительно понадобится. Не как модный аксессуар, а как оружие. В итоге я сделал его поскромнее снаружи, зато в том, что касается начинки, дал волю фантазии. Но тебе лучше самой все увидеть. Хотите пострелять?
Еще бы мы не хотели! Стрельбище для нас уже готово. Стрелы Бити не менее удивительные, чем сам лук. Я попадаю ими точно в цель с расстояния сто ярдов. Различные их виды — стрелы-бритвы, зажигательные, подрывные — превращают лук в универсальное оружие. Разновидность стрелы легко определить по цвету древка. Есть даже возможность деактивировать стрелу голосовой командой, хотя не представляю, для чего это может понадобиться. Чтобы отключить специальные функции лука, достаточно произнести «Спокойной ночи». После этого лук переходит в режим сна до тех пор, пока мой голос снова его не разбудит.
Попрощавшись с Бити и Гейлом, я в бодром настроении возвращаюсь к команде подготовки. Терпеливо переношу оставшиеся процедуры, надеваю костюм, который теперь дополнен окровавленной повязкой на шрам — будто бы я только вернулась с поля боя. Вения прикрепляет мне против сердца брошку с сойкой-пересмешницей. Под конец я беру лук и колчан с обычными стрелами — кто мне даст разгуливать со специальными, — и мы все идем в съемочный павильон, где я стою столбом еще, наверное, несколько часов, пока остальные поправляют мне макияж, регулируют свет и степень задымления. Постепенно указания через интерком от невидимых людей в таинственной стеклянной кабинке поступают все реже и реже, а Фульвия и Плутарх все больше просто ходят вокруг и все меньше что-то меняют. Наконец на площадке становится тихо. Минут пять меня молча разглядывают, затем Плутарх говорит:
Комментариев нет