У меня в голове роились тысячи новых вопросов; я искала предлог, чтобы выспросить, что за девушка поджидала его возле школы. Меня интересовало, с ней он уехал или один. Но тут Альфонсо вдруг смущенно пробормотал:
— С нами Лина приехала. Нас Антонио привез. На машине.
Антонио?
Должно быть, Альфонсо заметил, как изменилось мое лицо, на котором вспыхнуло ревнивое удивление, улыбнулся и сказал:
— Стефано занят в новой лавке и поехать с нами не смог. Но Лина хотела с тобой увидеться. Ей надо тебе что-то сказать. Это она попросила Антонио нас отвезти.
— Точно! Она сказала, что ей срочно надо с тобой поговорить, — подтвердила Мариза и весело захлопала в ладоши, показывая свою осведомленность.
Что такого она собиралась мне сказать? Судя по выражению лица Маризы, что-то хорошее. Может, Лила уговорила Антонио простить меня? Или Солара сдержал слово и устроил Антонио освобождение от службы? Именно эти мысли первыми пришли мне в голову. Но от них пришлось отказаться, едва на горизонте показались Лила и Антонио. Мне сразу стало ясно, что Антонио подвез Лилу только потому, что ему нечем было заняться в воскресенье, а дружбу с ней он рассматривал как редкую удачу. Он плохо выглядел: несчастный и какой-то испуганный. Холодно бросил мне: «Привет» — и отошел в сторону. Я спросила, как чувствует себя Мелина, он нехотя выдавил пару слов, обеспокоенно огляделся и позвал девочек купаться — им только того и надо было. Лила показалась мне бледной, правда, она была без косметики, и настороженной. Не знаю насчет срочного дела, но она села рядом со мной, взяла книгу, которую я читала, и молча принялась ее листать.
Мариза смотрела на нее с недоумением. Потом, застеснявшись собственного недавнего энтузиазма, побрела к воде. Альфонсо устроился подальше от нас, растянулся на солнце и стал с необъяснимым интересом смотреть на полуголых купальщиков, как будто никогда не видел картины занимательней.
— Кто дал тебе эту книгу? — спросила Лила.
— Преподавательница латыни и греческого.
— А почему ты мне ничего не сказала?
— Не думала, что тебе это интересно.
— Откуда ты знаешь, что мне интересно, а что нет?
— Когда дочитаю, дам ее тебе. Такие книги дают только лучшим ученикам. Нино тоже их читал, — примирительно сказала я.
— Какой еще Нино?
Она что, нарочно притворялась, что не помнит Нино? Но зачем? Чтобы унизить его в моих глазах?
— Он был в том фильме со свадьбы. Старший брат Маризы, Нино Сарраторе.
— А, тот урод, в которого ты влюблена?
— Я тебе уже говорила, что ничего я в него не влюблена. Просто он делает потрясающие вещи!
— Например?
— Например, сейчас уехал в Англию. Путешествует, работает, учит английский.
Даже просто повторяя то, что я только что узнала от Маризы, я почувствовала, как у меня сильнее забилось сердце.
— Слушай, а ведь мы тоже можем путешествовать! Устроимся официантками, выучим английский лучше самих англичан. Почему ему можно, а нам нельзя?
— Он окончил школу?
— Да, получил аттестат. Собирается поступать в университет, на трудный факультет.
— Он умный?
— Как ты.
— Я бросила учебу.
— Ну и что? Ты проиграла пари и должна пойти учиться.
— Прекрати, Лену!
— Что, Стефано не разрешает?
— У нас новая лавка, я должна в ней распоряжаться.
— Ты можешь учиться и работать.
— Нет.
— Но ты же обещала. Сказала, мы получим аттестат в один день.
— Нет.
— Но почему?
Лила несколько раз провела рукой по книжной обложке, точно разглаживая ее.
— Я жду ребенка, — сказала она. И, не дожидаясь от меня ответа, пробормотала: — Как жарко. — Положила книгу, пробежала по бетонному волнорезу и вдруг сиганула в воду, успев крикнуть Антонио, который возился с Маризой и девочками, поднимая фонтаны брызг: — Тони, спасай меня!
Несколько секунд она летела вперед, широко раскинув руки, а потом неловко плюхнулась в воду. Плавать она не умела.
24
Лила вступила в период бешеной активности. Всю свою энергию она обратила на новую колбасную лавку и занималась ею с таким рвением, словно ничего важнее в жизни не существовало. Она просыпалась чуть свет, пока Стефано еще спал. Ее рвало, потом она варила кофе и снова бежала в туалет. Стефано стал необыкновенно заботливым, настаивал, что отвезет ее на машине, но Лила говорила, что ей лучше прогуляться, и выходила из дома, пока не начало палить солнце. Она шла пустынными улицами, мимо только что построенных и большей частью еще незаселенных домов. Отпирала лавку, протирала запачканный краской пол и поджидала рабочих и поставщиков, которые привозили весы, ломтерезки и прочее оборудование. Она раздавала указания, куда что ставить, и, сообразуясь со своими представлениями, сама двигала то одно, то другое. Рабочие, здоровенные грубые парни, безропотно подчинялись ее приказам, как оркестранты подчиняются дирижеру. Иногда, не желая объяснять, что ей надо, Лила пыталась перетащить на новое место что-то тяжелое. Рабочие в ужасе кричали:
— Синьора Карраччи, что вы делаете? — и всем скопом бросались ей на помощь.
Хотя стояла жара и Лила плохо себя чувствовала, она не ограничилась одной лавкой. Время от времени она увязывалась за Пинуччей в магазин на пьяцца Мартири, где стройкой командовал Микеле, но где часто бывал и Рино. Она наблюдала, как движется работа, поскольку производство обуви марки «Черулло» касалось не только ее брата, но и Стефано, который был в доле с Солара.
Здесь Лила тоже никому не давала скучать. Она забиралась на стремянку, оглядывала будущий магазин сверху, соскакивала вниз и принималась переставлять мебель. Сначала все сопротивлялись, но постепенно, один за другим, начали сдаваться под ее напором. Микеле, настроенный к Лиле особенно саркастично, первым оценил пользу ее советов.
— Дорогуша! — поддразнивал он ее. — Может, заглянешь как-нибудь к нам в бар? Он нуждается в обновлении, а я хорошо тебе заплачу.
Перспектива обновления бара Солара Лилу привлекала мало, зато, поняв, что на пьяцца Мартири достаточно всех перебаламутила, она переместилась на следующий объект, которым стала старая колбасная лавка, в которой царствовало семейство Карраччи. Она заставила Стефано отправить Альфонсо домой — пусть готовится к переэкзаменовке, — и убедила Пинуччу, что ей, как и ее матери, куда важнее находиться в магазине на пьяцца Мартири. Понемногу она навела в старой колбасной порядок, упростив работу и повысив продажи. Мало того, она доказала Стефано, что его матери и сестре вообще нечего делать в лавке, со всем справится Ада, надо только побольше ей платить.
Возвращаясь к вечеру с моря, я отводила девочек к матери, а потом заходила к Лиле в лавку — узнать, как у нее дела, и посмотреть, растет ли живот. Лила была какой-то дерганой; мне не нравилось, как она выглядит. На мои осторожные вопросы: как протекает беременность — она не отвечала, а то и вовсе выпроваживала меня из лавки, бормоча себе под нос: «Не желаю об этом говорить, это хуже болезни, внутри какая-то пустота, и она тянет меня к земле». Потом она переключалась на свои лавки, старую и новую, или на магазин на пьяцца Мартири, и в своей обычной манере превозносила их, как будто там творились настоящие чудеса, и только я, недотепа, оставалась от них в стороне.
Комментариев нет