Страус взмахнул крылом, отчего по беседке полетели пух и пара перьев, но промолчал. За последний месяц он не раз и не два сходился с Ашугой в жарких спорах и берёг силы.
Впрочем, следует отметить, что Дикий был говорлив до ужаса, не спорил только сам с собой и без труда доводил до белого каления даже такого спокойного человека, как Авессалом.
Вспомнив о втором друге, Ириска тут же поинтересовалась:
– А где Петрович?
И не удивилась ответу:
– Полетел чинить «Бандуру», – хмыкнул Хиша. – Позвони ему сегодня, расскажи, что ты здесь.
– А куда делась Рыча?
– Умчалась с Петровичем, но обещала вскоре появиться. Рыжим Чертовкам скучно на одном месте, даже на таком прекрасном, как это.
– Они непоседы, – заметила Ашуга.
– Так я и сказал, – щёлкнул клювом Страус.
– Не так.
– Так!
Ириска вздохнула.
Коралловый Дворец заслуженно считался одной из жемчужин Прелести, красивейшим строением, когда‑либо созданным в мире. Его мечтали увидеть, а увидев – восхищались, и рассказы о чудесном острове передавали из уст в уста.
Коралловый Дворец Непревзойдённых.
Прекрасный, как восход солнца, чарующий, как само Волшебство.
Он плавно поднимался к облакам, игриво царапая их пушистые брюшки каменным пальцем Первой Башни, и напоминал радугу, прилегшую отдохнуть посреди безбрежного Океана. Его прекрасные дома, зелёные скверы, фонтаны, каналы, сады, мосты, башенки, террасы, беседки и другие строения сплетались в чарующий лабиринт, разобраться в котором было трудно даже днём, неудивительно, что Ириска заплутала ночью.
Но, к счастью, то приключение осталось позади, и сейчас они втроём не только завтракали, но и наслаждались потрясающим видом на бухту Жёлтых Пеликанов, служившую для Непревзойдённых портом. В обычные дни в бухте было полным‑полно парусов, распускаемых яхтами, шлюпками, яликами и прочими судёнышками, однако нынче все они грустили у причалов, ожидая, когда Двор возродится и остров вновь наполнится смехом и весельем.
Пока же весело было только в беседке: чтобы создать праздничную атмосферу, Хиша украсил её разноцветными шариками, гирляндами цветов и даже повесил плакат: «Ириска! Добро пожаловать домой!», написанный чуточку коряво, зато от души.
– Это я нарисовал, – похвастался Страус. – Правда, красиво?
– Очень красиво, – подтвердила девочка, которой действительно было приятно такое внимание друга.
– Я раньше никогда не рисовал плакаты.
– И сейчас не следовало, – хмыкнула Ашуга.
– Тебя забыл спросить.
– Ты такой говорливый!
– Я много знаю и многим могу поделиться.
– Это я много знаю и могу поделиться, – возмущённо заявила в ответ Бронерожка.
– Неужели? – прищурилась птица.
– Именно!
– Докажи!
– У‑фф! – не выдержала фея. – Прекратите!
Ириска целый месяц мечтала о встрече со старыми друзьями, несказанно обрадовалась Дикому Страусу, который, в свою очередь, едва не задушил девочку в объятиях. Расстроилась, узнав, что Петрович и Рыча улетели, и весьма настороженно приняла Ашугу.
Точнее, сначала фея вообще приняла Ашугу сёрфом по физиономии: ведь именно с Бронерожкой Ириска столкнулась ночью, и именно её испугалась.
Впрочем, было с чего.
Дело в том, что Ашуга Бардука Даурия Мадагабарская происходила из племени Бронерогов, выглядела внушительно, а ночью и вовсе страшно.
Судите сами.
Первое, что замечали при взгляде на Ашугу, был, естественно, рог – основательный, мощный, острый и опасный. Рог пугал сразу и наповал. Но не менее грозно выглядели изрядная пасть с острыми зубами, маленькие хищные глазки, навевающие мысль о злобном характере, мощные плечи, могучие лапы и толстая, грубая кожа, от которой даже пули отскакивали.
При первом взгляде Бронерожка казалась агрессивным чудовищем, и лишь потом становились заметны прелестные бантики над аккуратными ушками, красивое платье – Ашуга предпочитала нежные цвета, и скромные очки. Маленькие глазки Бронерожки были не злыми, а умными, и могучими лапами Ашуга не крушила врагов, а элегантно управлялась с книгами.
Несмотря на происхождение из агрессивного племени, огромная Бронерожка была не воином, а знаменитым на всю Прелесть библиотекарем Кораллового Дворца, хранительницей знаний и строгой учительницей, через лапы которой прошло не одно поколение фей.
И она не стеснялась демонстрировать своё высокое положение.
– Ириска, я понимаю, что в настоящий момент ты – единственная Непревзойдённая Прелести, Дворец принадлежит тебе. Однако вынуждена настаивать, чтобы впредь ты выбирала гостей с большим тщанием.
– Друзей, – робко поправила Ашугу девочка.
– Извини? – Бронерожка чуть приподняла брови, показывая, что фея может не продолжать, но Ириска решилась и твёрдо заявила:
– Хиша – мой друг.
– Кхлмг! – Страус то ли кашлянул, то ли хохотнул и сделал библиотекарю большие и нахальные «глаза».
– Понятно, – без восторга протянула Бронерожка, в упор разглядывая птицу. – В таком случае…
– А друзей не выбирают, синьора Ашуга, – закончила Ириска. – Друзьями становятся раз и навсегда.
Библиотекарь, разумеется, знала о том, как Дикий Страус помог последней Непревзойдённой справиться с Захариусом Удомо, через что ему пришлось пройти и что пережить. Ответить ей было нечего.
Хотя… Подождите: нашлось!
– Очень жаль, что рядом с тобой не оказался более воспитанный мафтан, – прохладно заявила Бронерожка, уничижительно глядя на Дикого.
Но тот не замедлил с ответом:
– У воспитанного ничего не получилось бы.
– Неизвестно.
– Я точно знаю.
Ашуга хмыкнула и вновь обратилась к фее:
– Как ты его выдерживаешь?
– Я постоянно напоминаю себе, что Хиша – мой друг, – ровно ответила девочка.
Хотя ей хотелось рассмеяться.
– И за что тебе такое наказание?
– Видимо, за все те каверзы, которые остались незамеченными, – ляпнула Ириска.
– Их было настолько много?
Страус весело закудахтал, но притих под выразительным взглядом феи. Которая, добившись тишины, небрежно предложила:
– Поговорим о чём‑нибудь другом?
– О чём? – пряча улыбку, спросила Ашуга.
Вопросов девочка хотела задать превеликое множество, поскольку память о волшебном мире вернулась неполностью и она торопилась узнать как можно больше. Однако начать фея решила с нейтрального и довольно общего вопроса:
– Что происходит в Прелести?
– Как ты уже поняла, новых Непревзойдённых, увы, не появилось, – грустно отозвалась Ашуга. Судя по всему, именно этот факт она считала наиважнейшим.
Впрочем, не только она.
– Ты по‑прежнему одна, – вздохнул Дикий.
– Одна – это когда нет друзей, – поправила Страуса Ириска. – А они у меня есть. То есть вы у меня есть.
– Но для Прелести было бы лучше, чтобы ты не оставалась единственной феей Двора, – занудно уточнила библиотекарь. – Мало ли что может случиться?
– Это зависит не от меня.
– Я знаю…
– Рано или поздно кто‑нибудь обязательно появится, – с оптимизмом заявил Страус.
– Наверняка.
Впервые попадая в Прелесть, девочки сразу же оказывались в том Дворе, который наилучшим образом отвечал их устремлениям и характеру. Кто‑то становился храброй Молниеносной, кто‑то – талантливой Утончённой, кто‑то – повелевающей цветами Яркой, а кому‑то выпадало стать Непревзойдённой – феей, умением которой являлось сражение с тёмной магией Зла.
Само существование Непревзойдённых защищало волшебный мир от Тёмных Тварей, но подлый колдун Захариус Удомо ухитрился отнять у них память о Прелести и теперь из всего огромного Двора осталась лишь Ириска.
Комментариев нет