– Значит, хозяина здания зовут Борисом Захаровичем?
– Да, Окунев Борис Захарович.
Когда сторож произнес полное имя своего хозяина, Саня как‑то странно дернулся всем телом и покачнулся, словно его ноги не держали. Но когда Саша спросил, в чем дело, лишь отговорился внезапным головокружением. Вид у Сани и впрямь был болезненный. Он как‑то очень резко побледнел. И на лбу у него выступили мелкие капельки пота. Саша даже расчувствовался. Сразу видно, что приятель любит свою Таню. Вон как переживает за свою жену! Не всякий человек способен на такие глубокие чувства.
И Саша решил, что должен помочь приятелю. Да что там должен, просто обязан! И за Таню страшно. Вот куда она делась? И Саша, не медля больше ни минуты, сразу приступил к делу.
И оттеснив сторожа несколько в сторону от Сани, сыщик сам повел допрос:
– Получается, что днем вы в здании не появляетесь?
– Мое рабочее время с восьми вечера и до восьми часов утра. А днем мне отдых положен.
– Как же вы тогда получили ключи от съехавших сегодня арендаторов? Они ведь днем съехали.
– Ключ они мне через вулканизаторщиков передали, – объяснил сторож. – С другой стороны здания у нас бокс открыт, где машины могут обувку сменить. Ребята там круглосуточно работают. Они мне ключи и передали.
Саша отметил, что надо будет заглянуть в пункт вулканизации. Может, кто‑то из сотрудников клиники дружил или тесно общался с вулканизаторщиками. Надо будет проверить этот момент.
А сторожа Саша продолжал раскручивать в другую сторону:
– Получается, кто к этим докторам приходил на прием, вы не знаете? Не видели вы их пациентов, потому что в здании вас не было в это время?
Дед кашлянул.
– Как вам сказать… Работать я днем и правда не работаю, но живу‑то я вон в том доме.
И он ткнул на небольшой двухэтажный коттедж, плотно зажатый между соседними зданиями, явно промышленного назначения.
– Окна моей комнаты как раз на вход их клиники смотрят. Иной раз подойду к окну и вижу, снова кто‑нибудь входит или выходит. Неплохо дела у них шли, много к ним пациентов являлось. Сперва не ахти, а потом поперло. Двух привратников на входе поставили, обоих в халаты с драконами обрядили. Они там, в этой «Сакуре», такую хитрую штуку придумали, первый визит к ним – он клиенту вроде как в подарок. Вот народ валом и валил. Кто один раз придет, и больше ни слуху ни духу. Но бывали и такие, что еще помногу раз приходили.
– А кто именно? Вот эту девушку вы сегодня не видели?
Сторож внимательно изучил фотографию Тани.
– Нет, такой не встречал. Это, что ль, она у вас пропала?
– Она самая.
– Красивая, – одобрил дед. – Такая краля, что даже я бы позарился. Хотя мне в мои годы больше о другом думать бы надо.
– И вы эту девушку тут не видели?
– Вы это вот что… Вы со своим вопросом к Матвеевне подойдите.
– Кто это?
– Соседка это моя. Квартира у нее напротив моей находится. И окна тоже в аккурат на двери клиники смотрят. Матвеевна всем, что у нас во дворе происходит, очень живо интересуется. Ноги у нее уже плохо ходят, а вот голова еще соображает. Если кто и может вам помочь, то это она.
Сторож настолько разволновался из‑за таинственного исчезновения молодой женщины, что лично проводил друзей до квартиры Матвеевны и попросил соседку помочь им. Матвеевна оказалась неопрятной старухой лет восьмидесяти. Ноги уже плохо держали ее упитанное тело, так что даже по дому она передвигалась на костылях. Но голова у нее работала прекрасно. И глаза под тяжелыми набрякшими веками смотрели остро и внимательно.
– И на память еще не жалуюсь. Видела я вашу девчушку. Приходила она сегодня к этим костоправам, будь они все неладны.
– Почему вы их не любите?
– Потому что жулики! Устроили шоу! Клоунов в нарядах у входа выставили. Фонарики развесили. А копни поглубже, просто мошенники. Я к ним один раз сунулась, так они таких чудес про мои диагнозы рассказали, что я не знала, как от них и бежать. И чего было, и чего не было, все мне приписали. Если по их методике мои болячки лечить, то квартиру сразу продавать надо. Да и тогда на все процедуры не хватит!
Саше пришлось перебить разбушевавшуюся бабку:
– А когда вы видели Таню?
– Около полудня.
Время совпадало.
– А когда ушла? И с кем?
– Одна она из клиники уходила. Правда, держалась как‑то неуверенно. Мне показалось, что голова у нее кружится. Долго на крыльце стояла, на улицу смотрела, за перила держалась. А вид у нее был такой, будто бы не понимала, как она тут очутилась.
– А потом?
– Ушла, наверное. Но этого я уже не видела. Отвлекли меня. Когда снова в окно глянула, как она там, ее на крыльце уже не было. Значит, ушла.
– Эти врачи с ней что‑то сделали! – воскликнул Саня. – Вкололи ей какую‑то дрянь, отчего Таня не в себе стала. Надо их искать!
– Я врачам вообще не доверяю, а уж про этих из «Ветки сакуры» слова доброго не скажу. Никогда не было у меня к ним доверия. И не врачи они никакие. Врачи таблетками лечат. А эти музыкой!
– Музыкой?
– Давно они тут лечением занимаются. С некоторыми пациентами у меня разговор был. Знаю, что процедура у них там есть, ляжет больной, а этот врач вокруг него ходит и в гонг бьет. Бам! Бам! Бам! И деньги за это дело совсем немалые берут. А тоже мне новость! У нас в деревне храм был со звонницей. Когда колокольный звон над округой плыл, и стар, и млад из домов выползал. И совсем не надо было для этого к шаманам бегать и деньги им за это платить. Жулики они, вот что я думаю!
Приговор Матвеевны друзья выслушали, но радости он им не принес. Где искать Таню, по‑прежнему было непонятно. Саня держался той мысли, что в «Ветке сакуры» с Таней провели какой‑то ритуал, после которого ей резко поплохело. И, значит, искать концы надо опять же у этих врачей.
– Тем более что исчезли как‑то подозрительно быстро. Почуяли, что паленым пахнет. Одурманили Таню, опоили ее чем‑то, потом собрали манатки и фьють! Ищи ветра в поле.
Сторож очень сочувственно внимал словам Сани. Матвеевна тоже поглядывала на него с вниманием.
А потом вдруг спросила:
– Ты не Егорова ли Петра Кузьмича сынок?
– Д‑да… Моего отца звали Петр Кузьмич. И фамилия моя Егоров.
Матвеевна обрадовалась:
– То‑то я смотрю, что похож! Прямо одно лицо!
Комментариев нет