– Никак, – сказал брат рэпера твердо. – Я не знаю никакого Милютина. Сандро, ты знаешь Милютина?
Рэпер снова было понес околесицу, но брат опять спросил – на этот раз строго, и тот сказал, что никаких Милютиных он не знает и знать не хочет, зато желает знать, куда делась домработница Маргарита Степановна, мать ее.
– Ник, найди ее, скажи, чтобы аспирину принесла! – прохныкал он.
…Показал бы я тебе аспирин, придурок, с раздражением подумал майор Мишаков, ты бы несколько дней голову свою искал, чтобы в нее аспирин засунуть!..
– Почему вы решили, что завещание в нашу пользу? – спросил брат рэпера. – Мало ли Галицких на свете!..
– Может, и немало, но в завещании указаны именно вы, и паспорта ваши с прописочкой, с номерами, со всеми делами‑пирогами. А больше у покойного гражданина Милютина никаких связей нету!.. Ни сродственников, ни друзей, ни знакомых.
– Так не бывает.
– По‑всякому бывает. Павлуша, – вдруг заревел майор, – дверь закрой!
Из коридора то и дело в кабинет заглядывали любопытствующие – словно по ошибке! Даже дознавательницы Таня и Соня сунулись по очереди, вид у обеих был взволнованный.
Лейтенант вскочил и прикрыл дверь, но не до конца.
– Кому сказал!..
Дверь захлопнулась перед чьим‑то носом.
– Ну что ж, пойдем проверенным путем, хоть и долго это, – заключил майор, – но деваться нам некуда. Спрашивать буду под протокол. Где вы, Николай Михайлович, были двенадцатого апреля?
– Апрель, – неожиданно сказал рэпер ПараDon’tOzz человеческим голосом, – самый гнусный месяц!.. В лесу цветет подснежник, а не метель метет, и тот из вас мятежник, кто скажет – не цветет.
– Сандро, – твердо перебил его брат. – Тихо. Какой это был день недели?..
Майор фыркнул и покрутил головой, как бы не веря, что Галицкий не помнит, отлистнул календарь, хотя сам отлично знал, какой это был день.
– Четверг.
– В четверг двенадцатого апреля я был на работе.
– До ночи?
– Почему, нет, конечно. Я уехал часов в восемь.
– Куда поехали‑то? В Подколокольный переулок? К Милютину в гости?
– В гости, да, – согласился Галицкий почти весело. – К маме. Двенадцатого апреля мы всегда бываем у мамы.
То, что он говорил «мама», а не «мать», Мишакова позабавило. Ишь, нежности какие!.. Ему сорокет скоро, а туда же – мама у него!..
– Кто это может подтвердить, кроме вашей… мамы?
– Тетя Рая, – не моргнув глазом, выдал Галицкий, – Кожедубова Раиса Петровна, дядя Валера, ее муж. Кожедубов Валерий Яковлевич. Тата, то есть Татьяна, их дочка. Они все были у нас в гостях.
Майору Мишакову надоело записывать.
Из быстрого и приятного «раскрытия» ничего не выйдет, вот что, а выйдет балаган, беготня, болтовня, и придет все к тому же – старикашку как пить дать завалил кто‑то из братьев или оба сразу, но чтобы доказать это, придется ему, Мишакову, из кожи вон вылезти, всех этих мамаш, тетей, дядьев и Тат разыскать, опросить, поймать на вранье, провести тьму очных ставок, разослать тыщу запросов!..
– Ночевали тоже у мамули, правильно я понимаю?
– Да мы выпили, – продолжал Галицкий так же весело, он тоже понял, что майор терпит крах, – конечно, у родителей остались.
– И этот? То есть ваш брат?
– И брат тоже, да.
Тут показалось майору, что он немного сбился, Николай Галицкий, словно какое‑то препятствие перепрыгнул, но неудачно, зацепился. Придется разбираться, а так хорошо все начиналось.
– Милютин Александр Аггеевич ваш родственник? Знакомый?
– Я не знаю такого человека, – повторил Галицкий с нажимом. – Ну, честное слово, майор.
– А вы?
Сандро неожиданно встал со стула, покачиваясь, направился к столику в углу, взял бутылку и стал жадно пить из горлышка.
– Не, тут без вариантов, милиция! Никакого Милютина я не знаю, – выговорил он, оторвавшись от бутылки. Он тяжело дышал и утирался ладонью. – И не знал никогда. И родственников у нас таких нет. И не было никогда. И все, хорош дурака валять, милиция, мне на хату давно пора, ща райтер явится, мне с ним за дабл‑тайм перетереть надо.
– Повежливей!
– Да я вежливо, – знаменитый рэпер вылил в горло остатки воды и взялся за следующую бутылку. – Культурно я. Ник, валим отсюда!..
– Никто никуда не пойдет, пока на мои вопросы не ответит! – заорал майор. Дверь приоткрылась, за ней обозначились физиономия дежурного и еще чьи‑то. – Где вы были вечером и ночью двенадцатого апреля?!
– На даче у мамы, сказано же, – отдуваясь, проговорил ПараDon’tOzz. – Вы че, не слышали? И спали мы там же, потому как поддали!
– Во сколько уехали и куда?
– Я часа в два встал, а может, в три, солнце шпарило вовсю, – рэпер пошуровал бутылками, но вода кончилась во всех. – Развели, мать твою, бардак, воды не допросишься! Пообедал и в Москву, за мной машина пришла. Вечером сведение было, звуковик подгреб, пацаны тоже.
– Я, – вступил Галицкий‑второй, – утром уехал на работу. На электричке. У меня эксперимент, я же вам говорил.
– Где мамуля проживает?
– В поселке Луцино под Звенигородом.
– Точный адрес!..
Пока Галицкий‑второй записывал на бумажке адрес, его брат пил из чайника, лил из носика в горло.
– И кто такой Милютин, вам обоим не известно?
– Ты че, тупой? – взревел рэпер, отрываясь от чайника, и закашлялся. – Не, ну сколько можно! Ты в орех себе вложи, что никакого Милютина мы знать не знаем, попутал ты чего‑то, бро!..
…Эх, с каким наслаждением майор дал бы ему по шее!.. А еще лучше – по роже. Так бы вот и дал, чтобы тот в стену головой въехал, чтобы из носа юшка пошла, а глаза чтоб из орбит вывалились! И кликухи‑то у них собачьи – один Ник, другой почему‑то Сандро, хотя имена при рождении дадены были человеческие, Николай и Александр!..
…Придется отпускать. Придется отпускать и впрягаться по полной, свидетелей искать, опрашивать, показания сличать, на колу мочало, наша песня хороша, начинай сначала!.. Прям рэп получается!..
– И никаких соображений нету, почему Милютин завещал имущество посторонним людям, то есть вам? – преодолевая застрявшую в горле ненависть, выговорил майор. – Может, есть все же, а?..
ПараDon’tOzz развел руками и притопнул издевательски, а его брат спросил, что за имущество.
– Наследство хорошее, и не маленькое. – Мишаков зашелестел бумагами, чтобы не смотреть на них, окаянных. – Значит, что тут имеется… – Он еще пошелестел. – Хотя!.. Имущество ваше, сами и выясняйте!..
Тут майор быстро и остро глянул на братьев – ПараDon’tOzz ковырял в ухе и морщился, второй безразлично смотрел в сторону.
– К нам это имущество не имеет отношения, – твердо сказал Николай Галицкий.
– Кто знает, кто знает, как оно там обернется. Хотел я с вами по‑человечески, но вы все, душегубы, одним миром мазаны! Пока за шиворот вас не приволочешь, как котов шкодливых, ни за что не сознаетесь…
Комментариев нет