Жизнь после смерти

—          А не услышат? — забеспокоился Лупу.

—          Где? Здесь? Да тут хоть атомную бомбу взрывай, никто не заметит.

Лупу наугад ткнул пальцем в одну из зеле­ных цинковых коробок с пистолетными па­тронами.

Продавец воткнул в металл специальное приспособление, похожее на консервный нож, и вскрыл цинк, как банку со шпротами. Оттуда Лупу собственноручно извлек квадратную картонную коробочку с двадцатью патронами. Открыл ее и достал один на пробу. Загнал его в патронник, направил пистолет в стену завода. Грохнул выстрел, в разные стороны брызнула штукатурка.

—          Порядок, давай теперь проверим автоматные.

Те так же оказались без изъяна. Торговцы немного волновались — ведь теперь и покупа­тели были вооружены! Не захотят ли они вер­нуть и деньги и оружие? Но ничего подобного не произошло, и купцы и продавцы расстались мирно.

Молдаване набились в «Газель», а потом на небольшой скорости, чтобы не привлекать к себе внимания гаишников, тронулись до­мой.

Проводив их, Белов сел в «пятерку» и стартовал с места так, словно торопился на чьи-то похороны…

 XLVII

Уже третий час Александр ждал появления Шмидта на стоянке метрах в трехстах от его высотки. В бинокль он видел, как из подъезда выскочил Ванька с санками в руках и стрем­глав бросился за угол дома. Вышедшая следом гувернантка беспомощно застыла, не зная, куда идти: двор был пуст…

Белов поискал оптикой Ваньку: тот подбе­жал к паре каких-то мальчишек и вместе с ни­ми отправился на высокую гору, расположен­ную недалеко от трассы. Там они принялись по очереди, по двое, а то и все сразу, втроем, ка­таться с крутого склона на санках.

Белов чуть не расплакался, глядя на счаст­ливое лицо сына, заливавшегося счастливым смехом. Он даже забыл о цели своего приезда. Спохватившись, перевел бинокль на подъезд высотки. И вовремя — Дмитрий уже садился в свой сребристый БМВ.

Белов подобрался, как перед дракой. Он хо­тел перехватить Шмидта на выезде со стоянки перед домом, но опоздал. Все-таки БМВ очень быстрая машина. Уже давя на газ и срываясь с места, Белов понял, что не успевает. Шмидт слишком далеко ушел вперед. А тягаться на проспекте с трехсотсильным движком флагмана германского автопрома было бы и наивно и смешно.

Но тут серебристая капля, уже набравшая скорость, вдруг резко замедлила бег. У Белова появился шанс, он рванул вперед. И тут же, осознав причину этой задержки, вздрогнул и притормозил.

Со свистом и гиканьем, взметая белую пыль из-под полозьев, с горки мчались трое маль­чишек на санках. И летели они прямо под коле­са машин, на проезжую часть. Из-за поворота в это время как раз выкатывался огромный реф­рижератор. Санок с лихими седоками он ви­деть не мог, но через несколько секунд их пути неминуемо должны были пересечься.

«Ванька»! — оборвалось все внутри у Белова.

Видел ли это Шмидт? Не мог не видеть! Он дал газ и полетел наперерез рефрижератору. Его-то водитель грузовика не заметить не мог. Он резко вывернул руль влево: громадный фургон, смяв серебристую игрушку, как будто она была сделана из алюминиевой фольги, за­валился набок.

Белов вырулил к тротуару, выскочил из ма­шины и быстрым шагом направился к месту аварии. Он видел, как, бросив санки, удирают чудом оставшиеся в живых ребята… Как подо­спевшая, наконец, гувернантка хватает испу­ганного Ивана за шиворот и уводит его в сторо­ну высотки…

У Шмидта практически не было шансов ос­таться в живых. Но ему повезло, сработала си-зоб стема безопасности. Он даже смог без посто­ронней помощи выбраться из смятой в лепеш­ку БМВ.

Одновременно открылась правая, а точнее, в теперешнем положении, верхняя дверь кабины рефрижератора, и из нее со стоном и матюками вылезает окровавленный водитель.

Увидев, что оба они живы, Саша вернулся в «пятерку», вызвал по мобильнику «Скорую помощь» и милицию.

Близость правительственной трассы дала о себе знать. Дорожная инспекция и «ско­рая» появились моментально, словно ждали за углом. Следом прибыли тягач и автобус «Службы спасения». Водителя грузовика пришлось отправить в больницу со сломан­ной ногой. Шмидт от госпитализации отка­зался.

Пока тягач растаскивал сцепившиеся ма­шины, пока инспектор составлял протокол и оформлял документы, Белов терпеливо ждал, сидя в своей «пятерке». Наконец, все разъеха­лись. Движение возобновилось, толпа зевак разошлась. У разбитых автомашин остался один Дмитрий. Он сунул руки в карман курт­ки, поднял воротник и неуверенным шагом двинулся вдоль улицы. Похоже, он был все еще не в себе.

Белов ехал за ним с той же скоростью мет­рах в пятидесяти от него и терялся в догадках. Куда это он собрался? Может, ему просто хо­чется уйти подальше от людей? Сашу бы это вполне устроило.

Шмидт подошел к скамейке в заваленном чистым белым снегом сквере, сел на припо­рошенную, скамейку старясь не сгибаться, как манекен. И даже не заметил, что рядом остановилась машина, что из нее кто-то вы­шел…

Он достал сигарету, сунул в рот и попытал­ся прикурить. У него ничего не получилось: руки тряслись и не хотели его слушаться. За­жигалка упала в снег, а сил и желания ее под­нять не было…

Саша подбежал к скамейке, вынул из карма­на куртки пистолет и направил его Шмидту в лицо. Тот, подняв голову, завороженно замер, глядя в черный глазок ТТ.

Саша медленно нажал на спуск: раздался слабый щелчок. Из затвора пистолета выско­чил язычок пламени и заплясал у самого кон­чика сигареты Шмидта.

Тот перевел удивленный взгляд на лицо Белова: в течение нескольких секунд они смотрели друг другу в глаза. Наконец Шмидт глубоко затянулся дымом и закаш­лялся. Когда ему удалось восстановить ды­хание, Саша был уже в машине…

Проводив взглядом отъехавшую «пятерку», . Шмидт невесело усмехнулся, щелчком отпра­вил сигарету в урну, встал и направился в про­тивоположную сторону. В этот день у него был шанс умереть дважды, но он не использовал ни одного…

 XLVIII

Аслапбек Мокоев был в ярости. Омар вы­нужден был выслушать от него немало обид­ных слов.

Еще одна такая засада, и у нас останутся одни командиры! — кричал он.

Возразить было нечего. Асланбек вызвал Мусу, вручил ему свой мобильный теле­фон и приказал связать его с господином Шнапскопфом. Мусу поведение Асланбека невероятно оскорбило, но он выполни;! при­казание.

«Он что, сам не может просто взять и позво­нить?» подумал раздраженно, однако виду не подал.

— А не боишься, что нас прослушивают фе­дералы? — спросил он.

Плевать, заявил Мокоев. — Даже если они и поймут, о чем идет речь, все равно не ус­пеют среагировать.

Толстяк взял трубку- Голос у пего его был унылый. Муса кивнул Асланбеку: можно гово­рить.

Мокоев обратился к немцу, как к старому другу.

—          Здравствуй, дорогой! Как твои дела? — Он проинтонировал слово «твои».