Жизнь после смерти

Генерал посмотрел на полковника с непод­дельным интересом.

— Вы говорите бойня. Но ведь и бойню надо уметь организовать. Убийцу-то найти не удалось! Что у нас на него есть?

Это вопрос был Введенским специально глубоко проработан. Убийцей оказался водитель и охранник семьи Белова — Максим Ка­рельский. Каверин держал Карельского на крючке и использовал его как агента глубокого внедрения. Следует признать, что опером Ка­верин был, что называется, от бога. Максим Карельский был «законсервирован» им на не­сколько лет. Каверин проявил удивительную выдержку, не дергал своего агента по пустякам, благодаря чему Карельский добился неограни­ченного доверия со стороны Белова. Каверин мог использовать его с куда большей отдачей. Но его подвела животная ненависть к Белову. Победа соперника на выборах переполнила ча­шу терпения бывшего опера, и он отдал приказ своему агенту на уничтожение самых близких друзей своего врага. И, фактически, пригово­рил себя к смерти. Он убил не просто друзей Белова, а очень близких ему людей. И это не могло остаться без ответа.

Пока Введенский излагал эту достойную пе­ра Шекспира печальную повесть, генерал вре­мя от времени кивал головой, то ли одобряя компетентность своего подчиненного, то ли ловкость, с какой бывший опер сумел обмануть Белова и его команду. Выслушав подчиненно­го, генерал снял очки и протер их, хотя на них не было ни единой пылинки.

— Мы ведь были не единственными, кто предостерегал Белова от вендетты? — задумчи­во спросил он.

— Так точно, — согласился Введенский, — Белова просили воздержаться от ответных действий в адрес Каверина его коммерческие и политические партнеры. В частности господин Зорин. О том же его просили и криминальные авторитеты.

— Но он их послал на хрен? — с неожидан­ным озорством вставил генерал. — Так же как и нас?

— Послал, — без тени улыбки подтвердил Введенский. — Но принял меры предосторож­ности.

— О каких мерах предосторожности вы го­ворите? — не понял генерал. — Ведь он, его же­на и сын погибли.

Введенский позволил себе не согласиться с этим утверждением и объяснил, что по его мне­нию это далеко не так. Хотя это из области предположений, но, по его мнению, скорее все­го это была инсценировка…

Направлявшийся на похороны друзей Белов и его автомобиль были обстреляны на мосту из гранатомета. После аварии на дне реки под мостом была найден сильно покореженный взрывом и падением с большой высоты авто­мобиль «линкольн». Салон машины был пуст. И ни единого трупа: ни тела водителя, ни Бело­ва, ни его жены и ребенка найти не смогли. Са­мо по себе это еще ни о чем не говорит. Тече­ние, и все такое… Могло унести… В общем, со­гласно официальной версии, все они погибли…

— Происходящее было зафиксировано теле­камерами телевизионных агентств, — коммен­тировал свое сообщение полковник. — Сговор с журналистами маловероятен. Они его откро­венно недолюбливали… У меня есть версия, объясняющая случившееся, но это из области предположений… Разрешите доложить? — Получив согласие генерала, Введенский продолжал:

— Полагаю, что единственным человеком, способным организовать инсценировку поку­шения на таком уровне, может быть известный продюсер и каскадер Александр Киншаков. Он сейчас в Америке. Работает со Спилбергом. Так вот, вскоре после гибели, сейчас я придер­живаюсь официальной версии, Белова и его се­мьи, странным образом погибают Каверин, его близкий друг и давний враг Белова Артур Лап­шин и непосредственный исполнитель убийств друзей Белова — Максим Карельский. Подо­зрения в первую очередь пали на начальника беловской службы безопасности Дмитрия Ан­дреевича Шмидта. Он отставной офицер спец­наза МВД, человек без нервов. В «бригаде» Бе­лова Шмидт исполнял самую грязную и крова­вую работу. Сейчас у него есть все шансы стать наследником Белова.

— Его арестовали? — поинтересовался гене­рал.

— Нет, задержали и отпустили. На время убийства Каверина и остальных фигурантов у него оказалось стопроцентное алиби. Улик против него никаких. Самурайская верность погибшему хозяину по нашим законам серьез­ным мотивом считаться не может. Кроме того, сразу после этого убийства жена и сын Белова по чужим документам вылетели в Нью-Йорк. Дальше их след был потерян.

Генерал помолчал некоторое время, перева­ривая информацию, а затем спросил, следует ли из всего вышесказанного, что Белов жив?

—          Интуиция подсказывает мне, товарищ ге­нерал, что он не погиб, —уверенно сказал Введенский — И если она меня не обманывает, и Белов жив, то я его найду.

—          Добро, — генерал откинулся в кресле. — Кого из людей возьмете в свою группу?

—          Думаю подключить к этому делу опера­тивников Воскобойникова и Змиенко. Толко­вые ребята. Разрешите идти?

Генерал жестом дал понять полковнику, что больше не задерживает. Введенский собрал бу­маги в папку и покинул кабинет. Генерал, веро­ятно, сильно удивился бы, если бы узнал, что все листы в папке Введенского были девствен­но чистыми.

 IV

Кроме генерала Хохлова и полковника Вве­денского судьба Александра Белова не на шутку волновала еще одного весьма солидного челове­ка. Им был высокопоставленный чиновник и с недавних пор член Совета безопасности России Виктор Петрович Зорин.

Весну девяносто восьмого он встретил в тре­воге. Время было нестабильное. Положение президента было непрочным, а позиции ком­мунистов, напротив, крепчали день ото дня. Война в Чечне как будто шла к концу, но боевики и не думали сдаваться, а доля чеченского капитала в российском бизнесе неуклонно рос­ла. Сомнения вызывала и платежеспособность государства по своим кредитным обязательст­вам. Эта конструкция напоминала Зорину все ту же хорошо известную финансовую пирами­ду, которая готова была вот-вот рухнуть. И тре­бовался точнейший расчет, чтобы не погибнуть под ее обломками, но и не привлечь на себя преждевременным бегством огонь своих.

И вот час пробил. Президент заменил пре­мьера. Вместо солидного, хотя и одиозного по­литика взял и вытащил вдруг, как шулер из ру­кава, какого-то мальчишку. Это означало одно государство готово объявить себя банкротом. И то, что старый политический зубр Черномо­ров никогда не допустил бы из соображений элементарной брезгливости, этот молодой сде­лает и глазом не моргнет. И еще чечетку сбаца­ет. Ни стыда, ни совести.

Зорин невольно вспомнил Сашу Белова. То­же ведь молодой, к тому же, что скрывать, бан­дит. Но порядочности у него было — на сотню политиков и министров. Зорин сам не всегда вел себя порядочно в отношении Белова, но в его надежности был уверен на сто пятьдесят процентов. А эти — гниль, болото. Хоть и с чи­стенькими манжетами. Нигде кровью, вроде бы, не замараны.

Который день Зорин терялся в догадках отно­сительно гибели Белова и его семьи. Не до конца ему были понятны и обстоятельства расстрела Каверина со товарищи на стройке. Вот и сегодня, придя на работу в свой кремлевский кабинет, Зорин никак не мог избавиться от этой навязчи­вой идеи. Он нажал кнопку связи и приказал.