Жизнь после смерти

— А ты что, его не знаешь? Так это же сам Михай Лупу, король тутошний. Плантатор. Неужели до сих пор не встречались?

Белов пожал плечами.

— Откуда? Первый раз вижу. Слышать про него приходилось, а видеть — никогда. Кстати, Лупу по-молдавски значит волк. Со мной на за­ставе двое молдаван служили, научили кое-чему.

Тем временем Лупу закончил разговор и на­правился в их сторону. Проходя мимо Белова, он смерил его недобрым презрительным взгля­дом, словно насквозь проткнул. Федя поздоро­вался с королем свалки, но тот проигнорировал его приветствие. Следом за хозяином протопа­ли трое мордоворотов-охранников. Эти не об­ратили на двух друзей никакого внимания. По­думаешь, двое бомжей!

Белов посидел с Федей еще немного. Ему нравилось общаться с этим доморощенным философом. Тем более, это следовало при­знать, по сути он часто бывал прав. Особенно когда утверждал, что люди гоняются за пусты­ми призраками, а жизни под ногами не замеча­ют. Чем-то он напоминал Саше древнегречес­кого мудреца Диогена, жившего в пустой бочке и как-то пославшего на хрен самого Александ­ра Македонского.

Солнце село, потянуло холодом и Белов, простившись с Федей, пошел домой. Он вошел в бытовку и выложил на стол привезенные из города продукты — бутылку водки, колбасу, сыр, хлеб, помидоры. Сзади хлопнула дверь — пришла Лена.

— Доставай стаканы, — предложил Белов. — Будем ужинать.

Лена принялась молча накрывать на стол. Белов разлил водку в стаканы. Выпили, не чо­каясь. Чтобы хоть как-то разрядить напряжен­ное молчание, Саша спросил.

— Это был Лупу? Что тебе предлагал этот орангутанг?

— Приглашал перебраться к нему жить, — ответила она. — Он это делает не в первый раз. Надоел уже. Но сегодня я подумала — может, согласиться?

— И чем он лучше меня? — недоуменно спросил Саша.

Лена отвернулась, уставилась куда-то в сте­ну. И сказала в сторону:

— Он предлагает мне жить с ним. Причем не из жалости. Он никогда не видел меня без это­го шрама. Я нравлюсь ему такой, какая я есть.

— Ты и мне нравишься такая, какая есть! — сказал Белов искренне…

Утром, когда Саша проснулся, Лены в бы­товке не было. На столе лежал листок бумаги. Это была записка, оставленная Леной. На ней торопливым почерком было выведено: «Спа­сибо. Прости, прощай, я ухожу…»

Белов одним прыжком выскочил из вагончи­ка, Он был вне себя, не соображал, что именно собирается делать, куда бежать, и где искать Ле­ну. Знал только одно — попадись ему сейчас Ми-хай Лупу, он бросится на него, невзирая на сот­ню охранников.

Федя и Витек сидели на куче щебенки неда­леко от поселка. Увидев мечущегося как зверь между вагончиками Александра, они, не сгова­риваясь, бросились к нему. Федя мешком рух­нул под ноги Белову, а Витек навалился сверху и прижал всей тяжестью к земле.

— Пусти! — прорычал с натугой Белов: от на­пряжения у него вздулись жилы на лбу и шее.

Он рванулся и попытался ударить Витька в глаз. Но тот только усилил хватку. Вдобавок выбравшийся из-под них Федя тоже присое­динился к Витьку и сел Белову на ноги. Осо­бенно не помог по причине своей физической маломощности, но сильно мешал Саше ля­гаться.

Наконец Белов выдохся. Он перестал выры­ваться из цепких рук друзей и расслабился.

— Ну ладно, — недовольно буркнул он, — от­пускайте.

— Остыл? — на всякий случай переспросил его Витек.

— Вроде да. Извини…

Все трое поднялись с земли и принялись от­ряхиваться.

— Что, Лена ушла? — догадался Федя. Белов ничего не ответил, только кивнул с

мрачным видом. Он боялся, что если произне­сет слово, то голос его может предательски дрогнуть.

— И куда ты намылился? — теперь вопрос задал Витек. — С Михаем Лупу счеты сво­дить?

Белов на этот раз вообще не прореагировал. Но ответ был и без того написан на его раскрас­невшемся лице.

Витек постучал себя пальцем по лбу.

— Дурак ты, Серый. Ну, прибежал бы ты к нему. И что дальше?

Белов чувствовал себя последним идиотом. Теперь он и сам задался этим вопросом. И от­ветил скорее не Витьку, а самому себе.

— Не знаю. Убил бы, наверно.

Витек и Федя переглянулись с кривыми ух­мылками.

— Ага, убил бы, — ядовито произнес Витек. — Да тебя бы к нему и близко не подпустили. Его охраняют, как Пиночета какого-нибудь. Коро­че, вернулся бы ты снова в ту кучу мусора, от­куда мы тебя выволокли. Только на этот раз осечки могло бы и не случиться.

Федя поддержал Витька.

— Да, с Михаем лучше не связываться. Мы все здесь живем с его согласия. Если он захо­чет, так любой отсюда в пять минут вылетит. А не успеет вылететь — пожалеет. Так что ты потише. И себя, и нас подставишь.

Белов и сам уже понимал, что едва не спорол глупость. Он посмотрел на Витька и Федю, ко­торые с таким трудом спасли его от рокового шага, и почему-то вспомнил Космоса, Фила, Пчелу. Их он не уберег. Сейчас судьба, воз­можно, послала ему новых друзей. И по отно­шению к ним он ведет себя как свинья.

Витек и Федя смотрели на него с тревогой и ожиданием. Белов заставил себя улыбнуться.

— Да идите вы! Какой-то Лупу-шалупу, ну­жен он мне! Я бегал — вас искал.

— Это зачем? — подозрительно поинтересо­вался Федя.

— Так ведь времени — скоро десять, а мы еще ни в одном глазу. Где же твои принципы? Пошли, у меня осталось.

И Белов хлопнул по плечу сначала Федю, а потом и Витька. И сразу спало напряжение. Стало легко. Все трое рассмеялись и направи­лись к его опустевшему вагончику.

 XXVI

Операция по захвату ликеро-водочного за­вода, не так давно принадлежавшего Каверину, прошла как по маслу. Шмидта на заводе никто не ждал. Его люди быстро заняли все входы и выходы на проходной, в хранилище, цехах роз­лива и готовой продукции, а сам Дмитрий со своими телохранителями направился в административный корпус и прошел в кабинет ди­ректора. Дверь взломали легко, но справиться с патентованным шведским сейфом не удалось.

— Быстро найти управляющего или директо­ра! Кого угодно, но чтобы у него были ключи! — распорядился Шмидт. — Разыскать, где бы он ни был — дома в постели, на даче, на Канарах!

Директор нашелся гораздо ближе. Он отды­хал в компании секретарши в сауне оздорови­тельного комплекса, расположенного тут же, на территории завода. Ему даже одеться не да­ли и приволокли завернутым в махровую про­стыню. Видимо, отсутствие одежды оконча­тельно деморализовало директора, и ключи он отдал без сопротивления. После этого его ми­лостиво отпустили заканчивать процедуры.