Жители поселка Карфаген даже не предполагали, что над их головами собираются тучи.
В баре «У папы Карло» было людно и сильно накурено, под потолком витали клубы дыма, понизанные лучами маленьких цветных прожекторов. Звучала приглушенная музыка, что-то в ритме блюза. Почти все столики были заняты, между ним сновали с озабоченным видом официанты. Андрей Литвиненко протиснулся к стойке и махнул бармену.
— Джин с тоником. — И положил на стойку двадцать долларов. — Не подскажешь, где мне найти Невзглядова?
Бармен не глядя смахнул купюру, упорхнувшую куда-то в нижние пределы его владений, ткнул пальцем в дальний конец стойки.
— Вот он, в кожаном пиджаке.
Сергей пригляделся к объекту. До этого он видел его только на экране телевизора. Знаменитый репортер был не молод и не стар, плечист, обладал густой шевелюрой и громким басом. Вокруг него крутилось несколько молодых размалеванных девчонок. На Невзглядова они смотрели с обожанием, как простые смертные на полубога. Глаза у него действительно были удивительные: большие, голубые, как небо. Репортер умел придавать им выражение патологической честности, что в немалой степени способствовало его продвижению на телевидении.
Литвиненко подошел к нему сзади и фамильярно похлопал по плечу. Когда журналист обернулся, бросил ему самым дружелюбным тоном.
— Слушай, Юра, отойдем на секунду. Поговорить надо.
Журналист смерил взглядом наглого незнакомца. Было в этом высоком молодом человеке с лицом кандидата наук и телом культуриста что-то такое, что заставляло серьезно относится к его словам. Узнать Литвиненко он, конечно, не мог, поскольку видел первый раз в жизни, поэтому решил, что просто не может вспомнить, где с ним встречался. Но, на всякий случай, улыбнулся и спросил.
— А о чем разговор пойдет? Литвиненко шутливо развел руками.
— О бабках, конечно. Или они тебя больше не интересуют?
Журналист согнал дежурную улыбку, шлепнул ближайшую подружку по заднице, чтобы та освободила путь, и направился вслед за незнакомцем. Они проследовали в угол зала, где сели за свободный столик, заранее зарезервированный Андреем, просчитавшим, где и когда можно «уловить» журналиста. Официант принял у Литвиненко заказ: две текилы. Оказалось, репортер всем остальным напиткам предпочитает именно этот.
Какое-то время они молчали, поглядывая друг на друга. Литвиненко собирался с мыслями, а Невзглядов не хотел торопить события. Наконец Литвиненко начал.
— Скажи, Юра, гибель Александра Белова ведь ты снимал?
Невзглядов опустил бокал с текилой на стол и как-то напрягся. Вопрос явно не доставил ему удовольствия.
— Допустим я, что дальше? — спросил он без малейшего энтузиазма.
Литвиненко закурил и успокаивающе улыбнулся.
— Странным ничего не показалось? — спросил он. — Инсценировки не было?
Невзглядов сделал себе имя на таких сенсациях, поэтому само предположение о подтасовке показалось ему оскорбительным. Он едва не вскочил из-за стола.
— Да какая инсценировка? Что было, то и снимал!
Литвиненко покачал головой. .
— Ты не понял. Я не говорю, что это была твоя инсценировка. Подумай хорошенько, вспомни. Когда ты снимал, у тебя не было ощущения, что все это разыграно специально для тебя? Для вас? Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты пока еще можешь отказаться. Подумай еще раз, это важно. Цена вопроса — жизнь.
— Чья? — спросил журналист.
— Твоя в том числе… — Литвиненко достал ручку, на салфетке написал пятизначную сумму в долларах и указательным пальцем отодвинул на половину стола собеседника.
Невзглядов взял салфетку в руки, разгладил и уставился в нее, как первоклассник, пытающийся разобрать слишком сложный для него текст. Его лицо побледнело, а плотно сжатые губы говорили о непростой внутренней борьбе.
Литвиненко решил, что тот знает больше, чем ему хотелось бы.
— Что от меня требуется? — спросил журналист.
Литвиненко протянул ему свою визитную карточку.
— Позвонишь мне через час на мобильный, я скажу куда приехать. — И, не прощаясь, направился к выходу из бара.
XXI
Хасавюртский мир мира не принес. Это был не мир, а перемирие, да и то очень шаткое и ненадежное. Чеченцы не собирались мириться с присутствием федералов, русские — с позором военного поражения. Стороны отошли на исходные позиции, чтобы поднакопить сил, а главное — денег.
Генерал Хохлов все чаще стал задумываться о перспективах разрешения этого конфликта. Выиграть у партизан войну в условиях горной местности и поддержки их населением невозможно… Это и дураку понятно. Но и чеченцы не хотят или не могут понять, что Россия не может этой войны проиграть… Просто в силу большей массы: это как Земля и Луна. Ну не может Луна покинуть поле притяжения своей планеты… Их связывают тысячи невидимых силовых нитей…
Генерал нажал рычажок селекторной связи и попросил секретаршу вызвать Введенского.
Войдя в кабинет, полковник сначала увидел спину шефа, застывшего перед огромной картой южных регионов России. В ту же секунду Хохлов обернулся и, начертив ладонью круг, внутри которого оказалась мятежная Чечня, невесело произнес:
— Скажите, Игорь Леонидович, что мы делаем на этой территории? Что бомбим, в кого стреляем? Если мы хотим уничтожить чеченскую промышленность и финансы, бомбить следует Москву. Тут их экономическая мощь. А живую силу боевиков проще истребить, вытягивая их на стрелки с нашей братвой, а не гоняясь за ними по их диким горам.
Генерал предложил полковнику кресло, но сам остался стоять. Из этого Введенский сделал вывод, что разговор предстоит непростой.
— Вы знаете, кто такие ваххабиты? — спросил наконец генерал.
Введенский представлял себе это в самых общих чертах, на уровне телевизионных репортажей.
— Кажется, это какие-то мусульманские сектанты, вроде исламских кальвинистов, — предположил он. — Нравственная чистота, строгое соблюдение предписаний Корана, фундаментализм и все такое. До сих пор мне не приходилось работать по этой линии.
— Боюсь, теперь придется.
Хохлов подошел к окну и некоторое время молча рассматривал площадь внизу. По улице сплошным потоком двигались машины, плотной толпой шли люди. Что будет, если ваххабизм придет сюда в своем худшем, самом агрессивном варианте?
— Я не шутил, когда говорил, что воевать нам придется прямо здесь, у себя дома, — произнес генерал. — У нас появился новый враг, неуловимый и беспощадный. Это исламский терроризм. Ваххабиты готовы на все. Они хорошо обучены, вооружены и фанатичны. И, что самое опасное, у них имеются покровители в «верхних слоях атмосферы».
И генерал рассказал Введенскому, что по оперативным данным известные предприниматели Асланбек Мокоев и Муса Джохаров в последнее время развернули активную деятельность, захватывая все новые куски российской промышленности. В финансовых операциях их крышуют член Совета безопасности Зорин и магнат Берестовский, в силовых акциях они используют боевые группы ваххабитов, которые приезжают из Чечни и работают вахтовым методом. Прикатили, сделали дело, исчезли.
Комментариев нет