— Браво, сударь! — воскликнул герцог. — Вот это дело! Вы знаете, что я целиком на вашей стороне, придется ли мне быть вашим начальником или просто идти с вами волонтером — всякий раз, как вы вздумаете предпринимать этот поход. Только не забудьте, если мы каждый раз будем жертвовать по пятьсот человек и если совершим четыре нападения, похожие на нынешнее, то к пятому армия у нас очень уменьшится.
— Господин герцог, нас, способных взяться за оружие, здесь в Бордо тридцать тысяч человек, — возразил Эспанье. — Если будет нужно, мы перетащим все пушки из арсенала к крепости и будем стрелять так, что превратим гранитную гору в порошок. Я сам переправлюсь через реку с саперами, и мы возьмем Сен-Жорж: мы сейчас торжественно поклялись взять его.
— Сомневаюсь, что вы возьмете Сен-Жорж, пока господин де Каноль будет жив, — сказала Клер едва слышным голосом.
— В таком случае, — отвечал Эспанье, — мы убьем его или прикажем убить, а потом уже завладеем островом.
Виконтесса едва удержала крик ужаса, рвавшийся из ее груди.
— Так непременно хотят взять Сен-Жорж?
— Вот прекрасно! — вскричала принцесса. — Я думаю, что хотят! Только этого и хотят!
— В таком случае, — сказала Клер, — позвольте мне действовать, и я завладею крепостью.
— Ну, — возразила принцесса, — ты уже обещала мне это, но не сдержала слова.
— Я обещала вашему высочеству переговорить с господином де Канолем, эта попытка не удалась: я нашла барона непреклонным.
— Так ты думаешь, что он станет сговорчивее после своей победы?
— Нет. Но на этот раз я ничего не говорю вам о коменданте. Я говорю вам, что могу завладеть только крепостью.
— Каким образом?
— Я введу ваших солдат во двор крепости.
— Вы, верно, волшебница, сударыня, если беретесь за такое дело? — спросил Ларошфуко.
— Нет, сударь, я просто землевладелица, — отвечала виконтесса.
— Виконтесса шутит! — сказал герцог.
— Нет, нет! — вскричал Ленэ. — Я многое вижу в нескольких словах госпожи де Канб.
— Этого достаточно, — сказала Клер, — мнение господина Ленэ для меня все! Повторяю, остров Сен-Жорж будет взят, если мне позволят сказать теперь несколько слов нашему советнику.
— Ваше высочество, — сказала маркиза де Турвиль, — я тоже возьму Сен-Жорж, если мне позволят действовать.
— Позвольте сначала маркизе высказать ее план во всеуслышание, — сказал Ленэ Клер, которая хотела отвести его в сторону, — а потом и вы, виконтесса, скажете мне о вашем плане потихоньку.
— Говорите, маркиза, — сказала принцесса.
— Я отправляюсь ночью с двадцатью лодками, на которых будет человек двести мушкетеров; другой отрад, тоже из двухсот человек, двинется по правому берегу; четыреста или пятьсот — по левому. В это время тысяча или более жителей Бордо…
— Позвольте заметить, сударыня, — сказал Ларошфуко, — что у вас уже вступает в дело тысяча — тысяча двести человек.
— А я, — прибавила Клер, — возьму Сен-Жорж с одною ротой; дайте мне навайльцев, и я за все отвечаю.
— Об этом стоит подумать, — сказала принцесса, а между тем герцог, улыбаясь презрительной улыбкой, с жалостью смотрел на этих женщин, рассуждавших о военных делах, которые затруднили бы мужчин, самых смелых и самых предприимчивых.
— Я готов выслушать вас, сударыня, — сказал Ленэ, — пожалуйте сюда.
И Ленэ увел виконтессу к окошку.
Та сказала ему на ухо свою тайну. Ленэ вскрикнул от радости.
— Действительно, — сказал он принцессе, — на этот раз, если вы предоставите госпоже де Канб полную свободу действовать, Сен-Жорж будет взят.
— А когда? — спросила принцесса.
— Когда угодно.
— Виконтесса — великий полководец! — сказал Ларошфуко с насмешкой.
— Вы будете судить об этом, господин герцог, — возразил Ленэ, — тогда, когда войдете в крепость, не сделав ни одного ружейного выстрела.
— Тогда буду с вами согласен.
— Если дело так верно, как вы говорите, — сказала принцесса, — так надо все приготовить на завтра.
— Извольте назначить день и час, — отвечала Клер, — я буду ждать в своей комнате приказаний вашего высочества!
С этими словами она поклонилась и ушла. Принцесса, в одну минуту перешедшая от гнева к надежде, сделала то же. Маркиза де Турвиль пошла за нею. Эспанье, повторив свои обещания, тоже вышел, и герцог остался один с Ленэ.
VII
— Любезный господин Ленэ, — сказал герцог, — женщины взяли ведение войны в свои руки, стало быть, мужчинам неплохо бы прибегнуть к интриге. При мне говорили о некоем Ковиньяке, которому вы поручили набрать роту, и рассказывали, что он очень ловкий человек. Я призывал его к себе, нельзя ли как-нибудь увидеться с ним?
— Он уже ждет, монсеньер.
— Так позовите его.
Ленэ позвонил. Вошел лакей.
— Введите капитана Ковиньяка, — приказал Ленэ.
Через минуту старинный наш знакомец показался в дверях. По обычной своей осторожности он не пошел дальше.
— Подойдите, капитан, — сказал герцог, — я герцог де Ларошфуко.
— Я прекрасно вас знаю, монсеньер, — отвечал Ковиньяк.
— А, тем лучше! Вам поручено было набрать роту?
— Она набрана.
— Сколько у вас человек?
— Полтораста.
— Хорошо одеты? Хорошо вооружены?
— Хорошо вооружены, дурно одеты. Я прежде всего занялся оружием как самой необходимой вещью. Что же касается одежды, то у меня недостало денег, потому что я человек чрезвычайно бескорыстный и действовал только из преданности к принцам: ведь я получил от господина Ленэ только десять тысяч ливров.
— И с десятью тысячами ливров вы набрали полтораста солдат?
— Да, монсеньер.
— Это удивительно!
— Монсеньер, у меня есть особые средства, мне одному известные, ими-то я и действую.
— А где ваши люди?
— Они здесь; вы увидите, монсеньер, что это за удивительная рота, особенно в нравственном отношении; все они из порядочных людей, ни одного нет из черни.
Герцог де Ларошфуко подошел к окну и действительно увидел на улице полтораста личностей разных лет, разного роста и разных званий. Они стояли в два ряда под командою облаченных в великолепные мундиры Фергюзона, Барраба, Карротеля и двух их товарищей. Все эти субъекты гораздо более походили на шайку разбойников, чем на роту солдат.
Как сказал Ковиньяк, они выглядели оборванцами, но вооружены были превосходно.
— Даны ли вам какие-нибудь приказания насчет ваших людей? — спросил герцог.
— Мне приказано привести их в Вер, и я жду только вашего подтверждения, чтобы передать мою роту господину Ришону. Он ждет ее.
— А сами вы разве не останетесь в Вере?
— Я, монсеньер, имею правило: никогда не запирай себя по-глупому в четырех стенах, если можешь бродить по полям. Я рожден вести жизнь патриархов.
— Хорошо! Живите где вам угодно, но отправьте ваших людей в Вер.
— Так они должны окончательно стать частью гарнизона этой крепости?
— Да.
— Под командой господина Ришона?
— Да.
— Но, монсеньер, — возразил Ковиньяк, — что будут делать мои люди в крепости, когда там есть уже человек триста?
— Вы, я вижу, очень любопытны?
Комментариев нет