Нанон ждала его с улыбкой на устах. Но то не была уже прежняя гордая повелительница, капризы которой заставляли трепетать самого герцога д’Эпернона. Она казалась застенчивой подругой, послушной рабой, которая не требовала любви, но просила только, чтобы ей самой позволили любить.
Весь день прошел без особенных происшествий, если не считать различных перипетий драмы, которая разыгрывалась в душах Каноля и Нанон. Разведчики, отправленные Канолем, возвратились один за другим. Ни один из них не принес определенного известия. Узнали только, что в Бордо царит сильное волнение и, по-видимому, там к чему-то готовятся.
Виконтесса де Канб, возвратившись в город, скрыла в сердце своем подробности свидания с Канолем, но должна была передать его ответ советнику Ленэ. Жители Бордо громогласно требовали, чтобы остров Сен-Жорж был взят. Народ предлагал свое участие в этой экспедиции. Предводители удерживали его, говоря, что у них нет генерала, кто руководил бы ею, и обученных солдат, которые смогли бы с успехом в ней участвовать. Ленэ воспользовался этой благоприятной минутой, заговорил о герцогах и предложил помощь их армии. Его предложение было принято с восторгом, и те, кто накануне еще требовал запереть перед ними ворота, первые начали их призывать.
Ленэ поспешил сообщить эту приятную новость принцессе, она тотчас созвала совет.
Клер отговорилась усталостью, чтобы не участвовать в приготовлениях против Каноля, и ушла в свою комнату поплакать на свободе.
Оттуда она слышала крики и угрозы черни. Все эти крики, все эти угрозы были направлены против Каноля.
Скоро послышались звуки барабана, роты собрались, народу раздали требуемые пики и аркебузы, из арсеналов вывезли пушки и снабдили их порохом. Двести лодок готовы были под покровом ночи двинуться по Гаронне, в то время как три тысячи человек отправятся по левому берегу реки для атаки крепости с суши.
Морской частью экспедиции командовал советник парламента Эспанье, человек храбрый и умный, а сухопутной — герцог де Ларошфуко, который только что вступил в город с двумя тысячами дворян. Герцог Буйонский должен был подойти на третий день с тысячью человек. Зная это, герцог де Ларошфуко старался сколько мог поспешить с атакою, чтобы товарищ его не присутствовал при ней.
V
Через день после того, как виконтесса де Канб приезжала в качестве парламентера на остров Сен-Жорж, в два часа пополудни Каноль осматривал укрепления. Ему доложили, что явился человек с письмом и хочет говорить с ним.
Его тотчас ввели, и он отдал Канолю депешу.
Послание вовсе не походило на официальное. Письмо, сложенное в продолговатой форме, было писано мелким и слегка дрожащим почерком на синеватой бумаге, гладкой и надушенной.
Увидев письмо, Каноль почувствовал невольное сердцебиение.
— Кто дал тебе его? — спросил он у посланного.
— Человек лет пятидесяти пяти — шестидесяти.
— С седыми усами и бородкой?
— Да.
— Немножко сутуловатый?
— Точно так.
— Похож на военного?
— Да.
Каноль дал ему луидор и велел тотчас же уйти.
Потом он отошел в сторону, спрятался за угол бастиона и с трепетом распечатал письмо.
В нем заключались только следующие строки:
«Вас атакуют. Если Вы уж недостойны меня, так покажите, по крайней мере, что достойны себя».
Письмо не было подписано, но Каноль догадался, что оно от виконтессы, как прежде узнал Помпея. Он осторожно осмотрелся, не подглядывает кто-нибудь за ним, и, покраснев как мальчик, влюбленный в первый раз, поднес письмо к губам, горячо поцеловал и спрятал на груди.
Потом он взобрался на бастион, откуда мог видеть и течение Гаронны на целую милю, и всю окрестную равнину.
Ни на равнине, ни на реке никто не показывался.
— Так пройдет все утро, — прошептал он. — Они не нападут на меня днем. Они, вероятно, отдыхают на дороге и явятся ночью.
Услышав за собой шум, Каноль обернулся. Он увидел своего лейтенанта.
— Что, господин де Вибрак? — спросил он. — Что нового?
— Говорят, господин комендант, что знамя принцев завтра будет развеваться на острове Сен-Жорж.
— А кто говорит?
— Наши дозорные, которые вернулись; они видели приготовления городских жителей.
— А что отвечали вы тем, кто уверял вас, что знамя принцев будет развеваться завтра над крепостью Сен-Жорж?
— Я отвечал, что мне это все равно, потому что я этого не увижу.
— В таком случае вы похитили у меня мой ответ, сударь, — сказал Каноль.
— Браво, комендант! Мы только этого и хотим, и солдаты будут драться, как львы, когда узнают ваш ответ.
— Пусть дерутся, как люди, я больше ничего не требую от них… А какая будет атака?
— Нас хотят застать врасплох, — сказал де Вибрак с улыбкой.
— Как бы не так, черт побери! — отвечал Каноль. — Мы сегодня получаем уже второе известие об атаке… А кто у них главный начальник?
— Герцог де Ларошфуко командует сухопутными войсками, советник парламента Эспанье — отрядом на лодках.
— Ну, — сказал Каноль, — я дал бы ему совет.
— Кому?
— Этому советнику.
— Какой?
— Подкрепить городскую гвардию хорошим полком, знающим дисциплину: солдаты научат горожан, как выдерживать порядочный огонь.
— Он предупредил ваш совет, господин комендант, потому что до того, как вступил в судейское звание, был на военной службе. Он в эту экспедицию берет с собой полк де Навайля.
— Как! Полк де Навайля?
— Точно так.
— Мой старый полк?
— Да. Кажется, весь полк со всем оружием и снаряжением перешел на сторону принцев.
— А кто там полковник?
— Барон де Равайи.
— О!..
— Вы его знаете?
— Как же! Очаровательный малый, смел, как его шпага! В таком случае дело будет жарче, чем я думал, и мы порядочно повеселимся.
— Какие прикажете принять меры, господин комендант?
— Сегодня вечером везде удвоить караулы, солдатам ложиться спать одетыми, ружья иметь заряженные и под рукой. Одна половина солдат пусть спит, пока другая будет настороже. Да, вот еще что.
— Слушаюсь.
— Говорили вы кому-нибудь о том, что ко мне являлся посланный?
— Нет, никому.
— Хорошо. Держите это дело в тайне до некоторого времени. Выберите дюжину самых дрянных солдат: у вас здесь, верно, есть браконьеры, рыбаки?
— Их даже чересчур много, господин комендант.
— Так выберите из них дюжину и отпустите до завтрашнего утра; они отправятся ловить рыбу в Гаронне или охотиться в окрестности. Ночью господа Эспанье и Ларошфуко захватят их и станут расспрашивать.
— Не понимаю…
— Сейчас поймете: надо, чтобы осаждающие вообразили, что мы совершенно спокойны. Люди, которых они возьмут и которые ничего не знают в самом деле, поклянутся им, что мы беспечно спим, и невольно введут их в заблуждение.
— Превосходно!
— Допустите врагов до самой крепости, пусть высадятся на берег и приставят лестницы.
— Так когда же стрелять?
— Когда я прикажу. Если хоть один выстрел раздастся в наших рядах прежде приказания, я прикажу расстрелять того, кто выстрелит.
Комментариев нет