Жена смотрителя зоопарка



В ледниковый период, когда ледники полностью покрывали Северную Европу и продуваемая всеми ветрами тундра простиралась до самого Средиземного моря, густые леса и обильные луга предоставляли убежище громадным табунам тарпанов, которые бродили по низменностям Центральной Европы, кормились в степях Восточной Европы и галопом носились по Азии и обеим Америкам. В V веке до нашей эры Геродот писал, с каким восторгом он наблюдал, как табуны тарпанов пасутся на заболоченных низменностях, ныне оказавшихся территорией Польши. Веками чистокровные тарпаны обманывали охотников, каким‑то образом выживая в Европе, однако к XVIII веку их осталось немного, частично из‑за того, что мясо тарпанов ценилось – оно было сладким, но, что важнее, редким, – а частично из‑за того, что тарпаны скрещивались с одомашненными лошадьми, производя плодовитое потомство. В 1880 году, спасаясь от людей, последняя дикая кобыла погибла, сорвавшись в расселину на территории Украины; последний тарпан, живший в неволе, умер спустя семь лет в Мюнхенском зоопарке. С этого момента вид считался официально истребленным – просто еще одна глава в анналах жизни на Земле.

Люди одомашнили диких лошадей примерно шесть тысяч лет назад и тут же принялись совершенствовать их: непокорных убивали на еду, а разводили послушных, чтобы вывести лошадь, на которой легко ездить верхом и пахать. В ходе этого отбора мы перекроили природу лошади, вынудив ее скрывать свою живость, непокорность, тайную дикость. Живущие обособленно, пасущиеся свободно лошади Пржевальского сохранили этот огонь, и Гек собирался примешать их боевой дух к новому генетическому коктейлю тарпанов. История приписывает «открытие» диких азиатских лошадей, случившееся в 1879 году, русскому исследователю польского происхождения полковнику Николаю Пржевальскому, что следует из названия лошади, хотя, разумеется, она была прекрасно известна монголам, которые называли ее тахки. Гек включил в свою формулу выносливость тахки, их горячий норов и внешний вид, однако он рассчитывал получить другое создание, гораздо более древнее, – лошадь, которая господствовала в доисторическом мире.

Какой впечатляющий образ – великолепная, возбужденная лошадь, роющая землю всеми четырьмя копытами, красноречиво декларируя этим свою непокорность. Хайнц Гек писал после войны, что они с братом затеяли проект по обратной селекции не только из любопытства. Если уж человека нельзя остановить на пути безумного уничтожения себе подобных, а также других существ, есть хотя бы небольшое утешение в том, что какой‑то вид животных, уже истребленный, можно снова вернуть к жизни. Но к чему скакать на тарпанах, если нет достойной дичи для охоты?

Лутц Гек вскоре занялся зубрами, включая и тех, которые были украдены из Варшавского зоопарка. Он полагал, что под покровительством лесного духа Беловежской пущи они смогут благоденствовать, как благоденствовали их предки. Геку представлялось, как зубры снова бродят по дикому лесу, солнечный свет сочится между ветвями стофутовых дубов и лесной массив так и кишит волками, рысями, дикими кабанами и прочей дичью, к которой уже скоро, надеялся он, присоединятся и табуны древних лошадей.

Гек также искал легендарного быка, тура; некогда это было самое крупное сухопутное животное в Европе, прославившееся своей силой и свирепостью. Когда льды ледникового периода растаяли, примерно двенадцать тысяч лет назад, большинство гигантских млекопитающих исчезло, однако в холодных лесах Северной Европы некоторое количество туров уцелело, и весь современный крупный рогатый скот произошел от этих немногих, потомков которых не без труда одомашнили восемь тысяч лет назад. Поскольку тур был истреблен в 1600‑е годы – недавно, по меркам эволюции, – Гек был уверен, что сможет его воссоздать и, воссоздав, заодно спасти от «расовой деградации». Он мечтал, что этот бык, наряду со свастикой, станет, может быть, неотделим от нацизма. На некоторых рисунках того времени тур и свастика объединены в эмблему, сочетающую идеологическую податливость с неистовой силой.

Многие древние культуры поклонялись туру, в особенности в Египте, на Кипре, Сардинии и Крите (один из знаменитых правителей которого, полубык‑получеловек, как гласит легенда, был зачат от священного быка). В греческих мифах сам Зевс часто принимал обличие быка, чтобы овладевать зачарованными его видом смертными девами и производить на свет потомков, наделенных волшебными способностями. Европу, дочь финикийского царя, Зевс соблазнил в образе тура, громадного черного быка с короткой бородой и гигантскими, выставленными вперед рогами (как на шлемах героев «Нибелунгов»). Разве можно найти лучший тотем для Третьего рейха? Страсть Гека к этому проекту разделяли высокопоставленные офицеры нацистов, полагая, что труды Гека направлены не просто на воссоздание истребленных видов. Когда Гитлер пришел к власти, биологические устремления нацистов породили множество проектов по восстановлению расовой чистоты, возводящих в рамки закона стерилизацию, эвтаназию и массовые убийства. Один из ведущих ученых Третьего рейха, коллега и добрый друг Гека Ойген Фишер, основал Институт антропологии, наследственности человека и евгеники, поддерживавший Йозефа Менгеле и других докторов‑садистов из СС, которые приравнивали узников концлагерей к подопытным морским свинкам.

Ойгена Фишера зачаровывала физическая сила, энергичные, мужественные натуры – их природная смелость, дерзновенность, ярость, выносливость, умственное здоровье, чувственность, сила воли, – и он верил, что генетические мутации у человеческих существ так же разрушительны, как и у одомашненных животных, и скрещивание видов ухудшает человеческую расу точно так же, как уже ухудшило некоторых «прекрасных, добрых и героических» диких животных, лишившихся своего мощного начала в генетической неразберихе. Корни нацизма питали оккультные учения, из которых черпали свои идеи «Общество Туле», «Германенорден», «Народное движение», пангерманизм и прочие националистические движения, взявшие за основу идею превосходства расы арийских боголюдей. Идея расового превосходства находила подтверждение в том, что древний гностицизм предков‑сверхчеловеков принес арийцам мудрость, власть и процветание в доисторическую эпоху, однако был вытеснен чуждыми и враждебными культурами (а именно иудаизмом, католицизмом и франкмасонством), причем эти предки, по‑видимому, зашифровали свое спасительное знание разными способами (например, в рунах и мифах), и расшифровать его способны только их духовные наследники.

Идея расовой чистоты по‑настоящему расцвела у Конрада Лоренца, лауреата Нобелевской премии, ученого, работы которого высоко ценили в нацистских кругах. Лоренц разделял взгляды Освальда Шпенглера, изложенные в «Закате Европы» (1920), согласно которым культуры неизбежно угасают, – однако не его пессимизм. Напротив, Лоренц обратился к теме одомашнивания животных, видя в этом пример упадка культуры из‑за случайного скрещивания сильных, крепких животных и самого рядового скота, и нашел биологическое решение – расовая гигиена: «расовая политика, проводимая сознательно, на научной основе», при которой оскудение предотвращается путем исключения «дегенеративных» типов. Лоренц использовал термины «виды», «раса» и «Volk» как синонимы и предостерегал, что «здоровое народное тело зачастую „не замечает“, как в него проникают элементы разложения». Описывая это разложение как рак у физически ущербных людей и настаивая на том, что смысл существования любого здорового животного – выживание его вида, он прибегал к этической заповеди, которая, по его словам, содержалась в Библии: «Возлюби будущее своего Volk превыше всего на свете», – и призывал разделить людей на «полноценных» и «малоценных» (в эту категорию попадали целые расы и все рожденные с умственными и физическими отклонениями), уничтожая слабых и в мире людей, и в мире животных.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *