Эббота можно описать одним словом – устрашающий. Будучи главой клана, он должен быть жестоким, суровым и, порой, беспощадным. Он представляет клан, встречается с чиновниками от людей и отвечает за ошибки Стражей. На его плечах лежит большой груз, однако спина никогда не сгибается под давлением.
Эббот перевел взгляд на меня. Его глаза, которые всегда с теплотой смотрели на меня, походили сейчас на осколки светло‑голубого льда.
– Лейла, сегодня звонили из школы.
Я нервно сжала зубы.
– Я успел связаться с миссис Клео до конца ее рабочего дня. – Эббот скрестил на груди мощные руки. – Она сказала, что ты выбежала из класса во время контрольной. Не потрудишься объяснить, почему?
Все мысли моментально вылетели у меня из головы, мозг завис.
Зейн вскинул голову.
– Почему ты убежала из класса?
Даже не глядя на него, я знала, что он нахмурился.
– Мне… мне стало нехорошо. – Я ухватилась за край кухонного островка. – Не поела утром, и на уроке совсем расклеилась.
– Но сейчас тебе лучше? – настойчиво спросил Зейн.
Я посмотрела в его обеспокоенное лицо.
– Да, намного лучше.
Зейн бросил взгляд на стакан апельсинового сока, и на его лице промелькнуло странное выражение. Не говоря ни слова, он выпустил мою руку из своей и обошел кухонный островок.
– Я заверил миссис Клео, что ты не могла покинуть класс без веской на то причины, – продолжил Эббот. – Она согласилась, что подобное поведение не свойственно тебе, и решила дать тебе выполнить эту контрольную в пятницу, после уроков.
При других обстоятельствах я бы заныла, досадуя на то, что придется задержаться в школе, но сейчас благоразумно промолчала.
– Мне очень жаль, что так вышло, – извинилась я.
Взгляд Эббота смягчился.
– В следующий раз обязательно дай учителю знать, что заболела. И позвони Морису, чтобы он приехал за тобой и ты смогла вернуться домой и отдохнуть.
Теперь я чувствовала себя виноватой. Я переступила с ноги на ногу.
– Хорошо.
Зейн вернулся с апельсиновым соком в руке. Он напряженно размышлял о чем‑то, сдвинув брови, и, протянув мне стакан, внимательно наблюдал за мной, пока я не выпила его до конца. Я почувствовала себя вдвойне виноватой.
Эббот оперся ладонями о стойку.
– Ты провел время с Даникой, Зейн?
– Что? – Зейн все еще пристально смотрел на меня.
– Забыл девушку, которая чуть не оседлала тебя в библиотеке? – съязвила я, поставив стакан на стол.
Зейн поджал свои полные губы.
Эббот рассмеялся.
– Рад, что вы ладите. Ты же знаешь, Зейн, она в брачном возрасте, и тебе пора остепениться.
Я постаралась сохранить на лице нейтральное выражение, уставившись на стакан. Меня затошнило.
– Отец, мне только что исполнилось двадцать один, – прорычал Зейн. – Сколько можно об этом говорить!
Эббот выгнул бровь.
– Мы с твоей матерью стали парой, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас. И я буду говорить об этом, пока не достучусь до тебя.
Я скривилась.
– Почему нельзя сказать «поженились»? «Стали парой» – звучит ужасно.
– Это не твой мир, Лейла. Я и не жду от тебя понимания.
Я вздрогнула, как от пощечины.
– Это ее мир, отец, – раздраженно отозвался Зейн. – Она тоже Страж.
Откинув волосы назад, Эббот отошел от кухонной стойки.
– Если бы она понимала, то ей не резало бы слух выражение «стать парой». Брачные узы расторгаются. Пары создаются на всю жизнь. И тебе уже пора, – он многозначительно посмотрел на Зейна, – всерьез задуматься над этим. Численность нашего клана сокращается.
Зейн вздохнул.
– Что ты предлагаешь? Чтобы я сию секунду пошел к Данике и заявил ей, что мы теперь – пара? У нее самой есть право голоса?
– Сомневаюсь, что Даника будет недовольна, – со знающим видом улыбнулся Эббот. – И, да, я предлагаю тебе образовать с ней пару как можно скорее. Время идет, и ни ты, ни я не становимся моложе. Может, ты и не любишь ее сейчас, но полюбишь со временем.
– Что? – У Зейна вырвался смешок.
– Когда мы с твоей матерью стали парой, я испытывал к ней… нежность. – Эббот задумчиво почесал бородатый подбородок. – Но потом я ее по‑настоящему полюбил. Если бы только у нас было больше времени вместе…
Его слова, казалось, не тронули Зейна, но я готова была расплакаться. Пробормотав что‑то о том, что мне нужно сделать домашнюю работу, я покинула кухню, не дожидаясь окончания разговора.
Неважно, о чем думал и чего хотел Зейн. Это не имело значения для его матери и отца. И уж точно всем было наплевать на то, чего хочу я.
* * *
Я смотрела на заявление для поступления в Колумбийский университет. Оно лежало на полу среди разбросанных заявлений в другие колледжи.
Деньги на оплату обучения – не проблема. Успеваемость у меня на высоте. И, раз уж я не могу послужить клану, рожая новых Стражей, мое будущее находится в моих собственных руках. Эти заявления должны бы вызывать во мне радостное предвкушение, однако мысль о том, чтобы уехать отсюда и стать кем‑то совершенно другим, была не только захватывающей, но и пугающей.
Сейчас у меня появился шанс уехать, а я этого не хотела.
Я убрала волосы назад и встала. Домашние задания, брошенные на постели, были забыты. Если бы я была честна сама с собой хотя бы пару секунд, то призналась бы себе, что просто не хочу покидать этот дом. Потому что здесь Зейн. И это ужасно глупо. Эббот прав. Неважно, сколько во мне крови Стражей, это не мой мир. Я в нем словно вечный гость.
Я оглядела свою комнату. В ней было все, о чем только может пожелать девушка: компьютерный стол и ноутбук, телевизор и стереосистема, одежды столько, что мне ее всю никогда не сносить, и достаточно книг, чтобы потеряться в воображаемом мире. Но все это только вещи… пустое.
Не в состоянии больше в ней находиться, я выскочила наружу, даже еще не зная, куда собираюсь направиться. Мне просто нужно было убраться из комнаты… из дома. Внизу из кухни доносились голоса Жасмин и Даники, они готовили ужин. Воздух наполнял аромат жареного картофеля, слышался смех. Интересно, Зейн тоже с ними? Помогает Данике готовить?
Как мило.
Я прошла мимо сидящего на крыльце Мориса. Он вопросительно посмотрел на меня, оторвав взгляд от газеты. Сунув руки в карманы джинсов, я вдохнула полной грудью запах опавшей осенней листвы с легкой примесью городского смога.
Я пересекла ухоженный двор и двинулась вдоль каменной стены, отделяющей особняк Эббота от леса. Мы с Зейном в детстве так много раз ходили этим путем, что протоптали на каменистой почве и траве тропинку. Мы сбегали сюда вместе, я – от одиночества, а Зейн – от безжалостных тренировок и ожиданий, которые на него возлагались. Тогда нам казалось, что после пятнадцатиминутной прогулки мы попадали в совершенно другой мир, полный густых вишневых деревьев и кленов. Это было наше тайное место. И я представить не могла своей жизни без Зейна.
Комментариев нет