Землянин

— А какие гарантии, что вы меня не кинете?

Медтехник бросил вороватый взгляд в сторону дока, все еще о чем-то разглагольствующего перед Иссель, чей взволнованный вид явно усиливал ее привлекательность, а затем дружелюбно осклабился.

— Да не волнуйся. С тебя же док уже снял медкарту? Ну вот. По окончании процедуры она будет снята еще раз. В медкапсуле это стандартная процедура. Сравнишь, убедишься и заплатишь. Деньги по результату — все честно.

Хм… вроде бы на таких условиях стоит рискнуть. Хотя риск того, что после оплаты его попытаются по-тихому перевести в раздел органических отходов, все равно оставался. Ну да там поглядим, как его уменьшить. А девять сотен лутов экономии стоят некоторого риска.

— Лады, договорились. Кидай схемку.

— Лови. Приходи где-то через час. За это время все подготовят. Да и док совершенно точно скоро попрется ужинать. Он у нас сторонник строгого режима. Самое время, чтобы все проверн… — медтехник резко оборвал речь и отвернулся.

— Ну, так что вы решили, молодой человек? Я не могу больше держать здесь флайер, — тут же раздался под ухом голос вернувшегося доктора. Разворачиваясь к нему, Ник скорчил самую печальную рожу, на которую только был способен.

— Извините, док, я… я еще подумаю. Я вам очень благодарен, очень, но для меня тысяча двести лутов — это слишком большие деньги.

— Ну-ну, молодой человек, — врач неодобрительно покачал головой, — смотрите, как бы не стало поздно. Ладно, с вас сто пятьдесят лутов за вызов флайера и первичные реабилитационные мероприятия.

Ник быстро сбросил платеж, дождался, пока медтехник отключит от него реабилитационный комплекс, и слез с носилок. После чего двинулся в сторону забегаловки.

— Ник, ты как, совсем плохо? — заботливо забормотала подскочившая к нему Иссель. Ник криво улыбнулся и тяжело кивнул:

— Да… гра, — повернулся он к стоявшему у входа в свою забегаловку Шолтиссу, — похоже, я сегодня не работник. Извините.

Тот недовольно поджал губы и, ничего не ответив, развернулся и вошел внутрь. Ну да, отсутствие Ника означало, что он теперь должен весь этот вечер использовать только новую одноразовую посуду. Это ж какой расход! Да и хрен с ним… Иссель окинула Ника жалостливым взглядом и нырнула внутрь забегаловки. Работа есть работа. Ник же присел на корточки. Ему все еще было не совсем хорошо. Да и, судя по словам дока, хорошо быть ему никак не могло. Во всяком случае — до того момента, как он сподобится хотя бы очистить организм от той дряни, которая в нем скопилась. Ничего, посидит здесь полчасика да и двинется. Судя по скинутой ему медбратом схемке, до больницы минут двадцать ходу максимум. А пока надо решить, возвращаться ли в Трущобы, хотя бы для того, чтобы забрать оттуда вещи и несколько комплектов крысиной кожи, находящихся на разной стадии обработки, или ну его на хрен. С одной стороны — не помешало бы, а с другой — идти придется после очистки. То есть, после возвращения наверх у Ника в крови опять окажется какое-то количество той дряни из четвертой камеры. А она, как разъяснил док, из организма не выводится. И что тогда, так и жить с ней? На хрен, на хрен… А вот над тем, как здесь начать зарабатывать, не прибегая к ресурсам свалки, придется думать крепко.

Ник уже подходил к больнице, когда до него внезапно дошло, что в той нелепой смерти Лакуны, вполне возможно, тоже виновата интоксикация этой дрянью. Как ее там доктор именовал — соединения циклонафлевинов? Старик же несколько дней перед смертью жаловался на головную боль, головокружение и слабость. Но слабость он относил на счет растренированности. Мол, заниматься стал меньше, да на охоте всю основную работу делает Ник, а он только со стороны смотрит. Эх, Лакуна-Лакуна… Ник вспомнил, как крыса вцепилась ему в живот и начала выжирать кишки, а старик только орал и бестолково тыкал пикой, и скрипнул зубами. Знать бы раньше… А впрочем, наставник всегда говорил, что каждый умирает в свой срок. И выбрать можно лишь как и за что умирать. Все остальное — в руках богов…

Медтехник встретил его у задней двери. Ник еще загодя кинул ему сообщение о том, что подходит, на адрес, с которого ему пришла по Сети схемка.

— Пришел, — констатировал тот очевидное и мотнул головой вглубь коридора. — Ну, пошли. Готово все.

Они спустились в подвал и подошли к довольно массивной двери. Медтехник остановился и, судя по расфокусировавшимся на мгновение глазам, сбросил кому-то сообщение по Сети. Спустя несколько секунд тихо щелкнул замок, и дверь распахнулась.

— Заходите, — негромко произнес женский голос.

— Привет, Слея, — ухмыльнулся медтехник. — Вот, это тот парень, который готов занять твое место за триста лутов. Все, как мы и договаривались.

— Этот? — встретившая их женщина была похоже на мечту шейха. Длинные черные волосы, огромные глаза под пушистыми ресницами, роскошные грудь и бедра, обтянутые приталенным комбинезоном так туго, что он, казалось, вот-вот лопнет. Она ничем не напоминала земных моделей типа «палка», наоборот, ее даже можно было бы обозвать жирной. Но это определение ей могла бы дать только какая-нибудь завистница, поскольку, на взгляд любого мужчины, оно было бы совершенно несправедливым. Мужчины бы, скорее всего, охарактеризовали ее словосочетанием «роскошное тело».

— Что, парень, слюни пускаешь? — ухмыльнулся медтехник. — Втяни. Такая цыпочка не для нас. Слея себе цену знает. Если у тебя нет на счете дежурных ста тысяч лутов — можешь и не подходить.

Женщина же окинула его пренебрежительным взглядом и мотнула головой:

— Давайте за мной.

Они прошли в дальний конец блока, в котором стояло четыре медкапсулы. Три — очень напоминающие ту, которая стояла в офисе, в котором они со стариком устанавливали ему наносеть, но, похоже, более новой серии и в гораздо лучшем состоянии, а третья — раза в два массивнее.

— Тебе повело, парень, — произнесла женщина, останавливаясь как раз у последней. — Это медкапсула интенсивной реанимации. Я уже было потеряла надежду, что ребятам удастся найти покупателя, и все подготовила для себя. Так что эффект от процедуры будет еще процентов на десять-двенадцать больше, чем от обычной. Цени.

— Я оценил, — негромко отозвался Ник, — спасибо.

Услышав его голос, женщина неожиданно вздрогнула и впилась глазами в лицо Ника.

— Эй, парень, а ты откуда?

— А это имеет какое-то значение? — недовольно пробурчал Ник. Женщина недовольно нахмурилась: похоже, она не привыкла к тому, чтобы ей перечили. Но отчего-то сдержалась и только коротко приказала:

— Раздевайся.

Ник послушно стянул с себя одежду. От стыдливости он избавился еще в первый месяц пребывания в Трущобах. Трудно, знаете ли, ее сохранять, если ты постоянно ходишь голым перед незнакомыми мужчинами, женщинами, детьми, стариками и старухами. Да не просто ходишь, а еще и дерешься, получая от них пинки, удары и укусы.