Но Сонхейд на этом не остановился!
Скользящая по чувствительной от напряжения и борьбы коже ткань платья и шершавая властная ладонь, проникающая под подол. Я вскрикнула, забилась в бессильной попытке в очередной раз вырваться и замерла, едва его пальцы накрыли то, что осталось без защиты, едва он вынудил раздвинуть ноги.
Прекратил демонстрировать силу и Сонхейд. Язык осторожно скользнул по моей нижней губе, вторая ладонь начала нежно поглаживать затылок, а пальцы, посягнувшие на самое интимное, не совершали никаких движений, словно давая привыкнуть к этому прикосновению.
А затем едва слышно, так тихо, что я едва расслышала, он прошептал:
– Не сопротивляйся, пожалуйста, Ким. Не надо.
И, не позволяя мне даже попытаться ответить, Сонхейд вновь начал целовать, но с такой нежностью и страстью, с такой безграничной осторожностью, что в какое‑то невероятное мгновение мои кулаки разжались… Я даже не знаю почему, но разжались. Я перестала сопротивляться и, скользнув по его груди дрожащими ладонями, остановилась, едва ощутила, как сильно бьется его сердце, сильно и все ускоряясь. И запах… странный аромат леса, который заставляет забыть о том, что мы в замке…
Стоило мне расслабиться, его пальцы стали ласкать меня там, нежно, осторожно, совершенно бесстыдно и удивительно приятно. И в какой‑то момент из меня вырвался стон…
Сердце Сонхейда замерло на миг… Я отчетливо это ощутила, – а затем забилось с утроенной скоростью, как после быстрого бега, как если ты прыгаешь с парашютом и раскрываешь его в самый критический миг… И чувствуя, как его губы размыкают мои, плотно сжатые, как язык проникает, стремительно захватывая в плен безвольный мой, я вдруг поняла, что теряю… просто теряю связь с миром, с собой, с реальностью, растворяясь в этом странном, но таком сильном мужчине, теряясь в нем и чувствуя только его… Его руки, его губы, его дыхание…
Звонок телефона как‑то совсем неожиданно нарушил покой замка, в котором начали твориться совсем уж интимные вещи. Нарушил и… разрушил!
Сэр Сонхейд замер, я начала осознавать происходящее, а телефон продолжал безжалостно уничтожать что‑то, что даже родиться не успело. Противный, резкий, вызывающий желание схватить его и разбить об стену. И звонящий, звонящий, звонящий… непрерывно!
– Грррр, – хрипло прорычал Сонхейд, прекращая сводить меня с ума.
– Добро пожаловать в мир слуховых галлюцинаций, – простонала я, менее всего желая, чтобы его пальцы покинули меня.
И, о господи, с какой неохотой они расстались с теплом моего тела, оставляя там почти физическое ощущение потери.
Но лорд разорвал это прикосновение, затем медленно оторвался от моих губ и прохрипел:
– Дверь открывается на себя, Ким.
«Нет, я не могла настолько сглупить!» – «Бывает, – присоединилась шизофрения к галлюцинациям, – но теперь у тебя есть шанс сбежать!»
Какая умная у меня шизофрения… где она раньше была? Вот где эта умная зараза была раньше?!
А сэр Сонхейд, коему не было суждено присоединиться к моему раздвоению личности, отступил, тяжело дыша, затем сделал еще шаг назад, развернулся и стремительно, угрожающе даже как‑то, направился в библиотеку, откуда и трезвонил треклятый телефон.
«Повезло, – все та же внезапно появившаяся личность, – теперь бы поесть».
Я развернулась, дернула ручку на себя – дверь самым издевательским образом открылась! И на кухне даже автоматически свет загорелся! И я зашла. Закрыла двери…
Посмотрела на внушительный засов!
Далее мне не потребовалось ни вмешательство внезапно появившейся шизофрении, ни галлюцинации, ни что‑либо еще. Я абсолютно спокойно задвинула засов, запирая дверь, затем прошла на огромную, оформленную в классическом деревенском стиле кухню, окинув ее ищущим взором, обнаружила холодильник.
Обычно я на чужих кухнях не хозяйничаю, но назвать ситуацию обычной язык не поворачивался.
В холодильнике нашелся огромный кусок ветчины, с полметра длинной, да… аппетиты тут у некоторых, и целая головка сыра. Обнаружила также стеклянную бутылку с молоком. Подогрела в микроволновке, которая также выявилась в этой кухне средневекового замка. В хлебнице, очень внушительной, оказалось три буханки свежевыпеченного хлеба, и им я тоже брезговать не стала.
Соорудив себе гигантский сэндвич и захватив молоко, я покинула кухню через второй выход, тот, который вел во двор, управившись ровно за три минуты, если верить громадным настенным часам.
А дальше явилась проблема.
Проблема была древняя, огромная, деревянная и окованная железом. И суть проблемы в том, что я понятия не имела, как открыть эти ворота! Куснув гигантский сэндвич, вспомнила путь в парк, а также то, что там с одной стороны ограда отсутствовала. В следующее мгновение босая, но уже не голодная Ким Блэкмор направилась спасать.
Себя, естественно.
Уверенно шагая по каменной дорожке, я дошла до калитки, обрадовалась нахождению ключа в замке и вообще тому, что оказалось не заперто, решительно вошла, зажав молоко под мышкой, заперла калитку. Забрала ключ, и то насвистывая, а то и мыча – в процессе жевания получалось по‑разному, отправилась в путешествие, стараясь не думать о босых ногах. Потому что ноги можно вылечить, а кто меня избавит от шизофрении?! Правильно – никто.
Светила растущая луна, воздух был свеж и прохладен, но меня грели бутылка с молоком и мысль, что сэр маньяк остался с носом… ну и кое‑чем другим, что у него активно внимания требовало, моего причем, а потому мне все равно было хорошо. К тому же сэндвич действительно был гигантским и очень вкусным, а ничто так не поднимает настроения, как гадость ближнему и вкусная еда после шести вечера.
К середине моего ужина я дошла до конца дорожки. Дальше был лес и неостриженная трава, то есть Свобода! Самая что ни на есть настоящая. Я отхлебнула молока для храбрости и уверенно шагнула на траву, готовясь скривиться от неприятных ощущений.
Но нет, травка оказалась очень даже ничего. Прохладная, но не мокрая, что бесконечно радовало. Второй шаг вышел увереннее, третий заставил задуматься об ориентире. Я оглянулась – в замке горел свет. В одном только окне, правда, но чем не ориентир. И я решила двигаться так, чтобы свет оставался за спиной, по крайней мере, не собьюсь первое время, потом начну ориентироваться по звездам… да, жаль я так и не присоединилась к скаутам в детстве.
Еще один глоток молока, и я отправилась в путь.
* * *
Спустя примерно полчаса я все еще бодро шла по траве, размышляя о том, доедать гигантский сэндвич или в меня больше не влезет и его стоит оставить лесным обитателям. С одной стороны, я наелась, с другой – еще неизвестно, сколько времени придется путешествовать на голодном пайке, но с третьей…
Тень!
Огромная темная тень метнулась впереди между деревьями.
Комментариев нет